И оператор захлебнулся гневом, не способный ни сдержать его, ни выместить хоть на ком-то… – Именно тогда они замолчали, – Лотта убрала ролик. – Это… закрытая информация. Бабушке она стоила… многого стоила. – Но стоила того. – Они просто… уничтожили всех? – это было произнесено шепотом. И Лотта кивнула: – Согласно официальной версии живых там не осталось и… была проведена процедура зачистки. Силами флота Созвездия. Флот тоже был. Держался на окраине системы, где и оставался с полгода, прежде чем ему позволили приблизиться к одному малонаселенному миру. Там-то и были разобраны три дюжины кораблей, чтобы уйти на переплавку, а люди… мир стал менее малонаселенным. – Она напугала всех, – сказала Заххара, тряхнув волосами. – Именно тогда и появились первичные протоколы, которые касались кораблей дальнего следования. – Не помогло. Тойтек ненадолго все же привстал, чему, кажется, сам до крайности удивился. – Еще два. Случая. Не миры. Станции. Отдаленные. Миррах, который был потерян, но остались подробные протоколы эпидемии, и Эштара. Пальцы его разжались. И было видно, что держаться ему тяжело, но он слишком упрям, слишком долго позволял себе быть слабым, чтобы просто отступить. – Эш… тара… не так… давно. – Станция дальней разведки, – заговорил Кахрай и подхватил своего подопечного под мышки, чтобы поднять. Он удерживал легко, без видимого усилия. А Тойтек пытался запомнить это, прежде обычное для него, но ныне невозможное положение тела. – И разведки. Военная. Заказы брали и для частников, по картографии. У меня там приятель… служил. Сказали, взрыв. – Чума, – Тойтек попытался вытянуть ногу и сделать шаг. И нога приподнялась над полом, мелко, отвратительно дергаясь. И все, кто собрался в каюте Лотты – а людей оказалось как-то слишком вдруг много, – уставились на нее. – Потом… мне передали образцы. И протоколы. Описание. Несколько тел… Кахрай поджал губы. А Эрра покачала головой. – Нельзя. Просто. Уничтожать. Не решает. Проблему не решает, – он говорил с каждым разом все лучше, пусть и делал эти слишком уж затянувшиеся паузы между словами. Вдох. И выдох. – Случаев. Будет. Больше. Третий сектор. Источник. Во всех случаях. И с каждым разом… вероятность растет. Новый мир. Пострадать. Надо изучать. Особая лаборатория. Мэйсон предложил. Сказал. Совет. Созвездия. Особый. З-сказ. Я согласился. Я думал, что смогу. Справлюсь. – И справился? – несколько раздраженно поинтересовался Данияр. – Да, – спокойно ответил Тойтек и ногу все же уронил. Колени подкосились. – Я – да. А они ошибаются. Думают, что получили… все… данные. Эрика копировала. Поэтому и молчала служба безопасности. Поэтому и позволили… работала не только на Рахх… Мэйсон знал мои вкусы. И мои… слабости. Я идиот. – Но все равно гений, – спокойно ответил Кахрай, возвращая то ли идиота, то ли гения в кресло. – Нет, ты не понимаешь, – сидеть спокойно гений не желал. И Лотте стало его жаль. Все-таки обидно, когда люди, которым ты доверяешь, предают. – Они думают, что у них есть вакцина… но ее нет. Эффективность низкая… Глава 33 Его слушали. Внимательно. И во взглядах не было ни насмешки, ни снисхождения, свойственного людям успешным, когда случается им беседовать с иными, отнюдь не успешными. Молчали. Смотрели. Три женщины, столь разные, но все же неуловимо схожие друг с другом. От них веяло то ли пустыней, то ли мускусом, то ли еще чем непонятным. Ахайорец, что сидел скрестив ноги, и поза эта казалась вполне естественной, в отличие от светлого его костюма. Брюки задрались, а плечи пиджака вздыбились, и ахайорец задумчиво почесывал голую щиколотку. Рыжая поглядывала на Кахрая, будто искала поддержки. Тот молчал. Но тоже смотрел. Ему рыжая нравится, и этот факт, пожалуй, больше не вызывал раздражения, как и отторжения. Люди были разными. Живыми. Как и многие иные, о которых Тойтек, честно говоря, никогда-то не думал. Они, существующие где-то вовне, до сегодняшнего дня были абстракцией. Фактором. А теперь вот… – Тридцать, – он облизал пересохшие губы. – Тридцать процентов. Возможно, тридцать три или четыре. Не выше. – Это много, – возразила женщина, в черных волосах которой виднелись алые пряди. Ее узкое лицо было слишком неправильным, чтобы можно было назвать его красивым. Да и брюнеток Тойтек не жаловал. И вообще. – Много, – склонил голову ахайорец. – Если все так, как ты сказал. Верно. И самому Тойтеку казалось, что много. Тридцать процентов – это хороший шанс выжить. Очень хороший… шанс, которого прежде не было. – При очистке… сопутствующей терапии можно поднять. До пятидесяти. Или больше… мы тестировали на крысах, – он позволил себе откинуться в кресле. И взбитые мхи привычно поползли по рукам, но Тойтек стряхнул их. Надо же. Он почти вернул себе способность управлять телом. И следует заняться этими вот шершнями. Потом, когда Тойтек решит прочие проблемы. – Но… есть возможность… больше… выше… чума – это не только и не столько вирус. Мы имеем дело с совершенно новым типом жизни. Или нежизни? Мхи старательно наползали, а искин попискивал, не желая принять, что пациент все-таки стал слишком живым и подвижным, чтобы можно было с ним сладить. – В пробах… мне привезли две дюжины. И тело. – Это незаконно, – тихо сказала рыжая. Кто бы говорил о законности. Но да… а ведь Тойтек и не подумал о законе. Была проблема, задача, столь невероятная, что он на какое-то мгновение даже усомнился, что справится. – Лабораторию поставили на Йорге. Ледяной мир. Малонаселенный. Точнее, из населения – пара лабораторий. Крио, которая находилась на полюсе, да наша. Мы все подписывали контракт. И мы все знали, что произойдет, если… – Тойтек сделал вдох и договорил: – Случится утечка. И говорить становилось легче. С каждым словом, с каждым произнесенным звуком, будто разжималось железное кольцо в груди. И он говорил, опасаясь, что, стоит замолчать, он больше не сумеет заговорить снова. – Но… меры безопасности. Беспрецедентные. Это даже не первый класс, это нулевой, – левую половину лица дернуло. – И персонал минимизирован, насколько это возможно… Эрика… Она появилась весной, когда улеглись ледяные бури Йорга, а небо его окрасилось алым и розовым. Две недели весны. И лето, которое отличалось от зимы лишь тем, что ветра дули с юга. Тоска. Неудачи, потому как понять суть явления не получалось. Тесты. Животные, которых подвозили регулярно. Нетерпение Мэйсона. Ему нужен был результат, но результата не было. Эрика была. Добрый день, мы с вами переписывались. И я подала заявку… Мягкие короткие волосы. Идеальные черты лица. Взгляд, в котором читалось восхищение. А ему чертовски не хватало восхищения или хотя бы понимания. А она умела быть рядом. И недовольства не заметила. И взяла вдруг на себя тысячу и одно дело. И как-то так оказалось, что работать стало много легче. Наверное, Тойтек и вправду неблагодарная скотина.