— Хорошо! Всё сделаю! — сказал Горро. Пока мама ушла за вещами, Он взял маленький кусочек хлеба и кусочек сыра, и напоследок и головку лука, положил всё это в карман. — Вот держи. Скажи 2 раза в день. Запомнил? — Угу! На этот раз он бежал не с страхом, а с жутким интересом. Он быстро сунулся в мельницу. На бочке ничего не осталось. Горро боялся, что животные почувствовали запах и забрали еду. — Ты тут? — крикнул он в мельнице. Но ответа так и не поступило. Ничуть не опечаленный, он оставил принесенную еду, но на этот раз, решил оставить на верхней полке. Хотя это и не гарантировано защиту от крыс. И все же, возможно так намного лучше и безопаснее. «А если она не найдёте там?» — подумал Горро. Он достал оттуда еду и снова оставил на бочке. Была не была, и побежал один раз обернувшись, посмотрел на старую мельницу. Горро ожидал, но так и не увидел никакого движения. Даже голые крылья мельницы, которых осталось три из четырех не шевелились всем своим видом показывая, что тут никого нет. Горро не был огорчен. Наоборот, он обрадовался. У него появилась цель. Маленькая тайна, которая принадлежала только ему. Теперь надо доделать другие дела. Первым делом захотелось освободить руки и отдать маленький мешочек госпоже Доргарии. Мама частенько передавала соседям всякие травы для лечения. Каких болезней Горро не знал. Но по запаху мог сказать, что это чаще всего давали старикам. Это молодым. Это мама часто давала ему, перед зимой или когда бушевала простуда. В его памяти сплыла кислица, которая помогала при ранах, а ещё мама добавляла даже в суп. Календула и шалфей помогали, когда у Горро болело горло. А девясил и шалфей для живота. Душицу и валериану мама часто давала дедушке перед сном. От обычных болей спасал зверобой. И многое-многое другое и многочисленные комбинации которая лучше запоминала сестра. После мастерской сапожника мальчик направился к таверне где был отец. Там, обычно вечером, собиралась большая часть взрослых мужчин, чтобы выпить пива, обсудить зимовку и поговорить о «взрослом». Чаще всего они были про инструменты, любые пригодные и нужные вещи для дома. В большинстве своем, многие менялись на равноценно нужные каждому. Кто-то мог обменять лопату и дрова, ткань, на посуду и так далее. Перед самим входом Горро толкнул кто-то из деревенских. Лысый мужчина хмыкнул что-то под нос, окинув мальчика брезгливым взглядом. Похоже что-то вроде «элодия». Горро не знал чем он занимался, но похоже обычный фермер. Не обратив должного внимания мальчик двинулся к своей цели. Горро очень не любил больше скопление людей и все эти разговоры, но понимал, что ему надо их поддерживать. Стараться стать таким же мужчиной, ведь скоро он будет работать в кузнеце, у дяди. Но его всегда раздражали эти пустые слова и обсуждение, которые никак не влияли ни на что. «Хэ, скоро зима…», «Наверное будет много снега», «Интересно, какой будет урожай в следующем», «Клюква не такая сладкая, как в прошлом году», или «Купцы приедут скорее всего к концу весны?». «Слышали, говорят король Эрих умер.» «Распускают Орден Крылья Ангела», «А у тебя кукуруза хорошая получилось?» Какая разница? Зачем сейчас об этом думать и разговаривать. Тем более, если все равно никто не может повлиять на эти события. Некоторые говорили что-то о других городах и королях, но его это тоже не интересовало. Кому какое дело, что происходит там, вдалеке. Многие любили хвастаться урожаем или любой мелочью, которое могло как-то выделить их среди остальных. Некоторые слова были новыми, как «Хроны», «Рас’зак», и «Каноны». Отец не был исключением, но Горро старался об этом не размышлять. В таверне стояла плотная духота. Как будто вместо воздуха висела ткань из пива, чеснока, пота и ещё более потного пота. Горро сразу узнал спину и затылок отца. Он подошел и стоял ещё некоторое время, пока взрослые не обратили внимание. Начать разговор и прерывать считалось дурным тоном. Отец в хорошем расположении духа, что случалось кране редко. Послышался треск с глубин заведения. Потом женские крики. Точнее ругань. Женщина кого-то отчитывала. Горро не удержался чтобы не посмотреть в ту сторону. И оттуда вышла девочка. Лет шести примерно. Худая, но с полными щеками. Голубые глаза и светлые волосы сильно выделялись среди всех обителей деревни, так как большинство были либо брюнеты, либо шатены. Горро знал практически всех детей, так как рождение или потеря, была одним из самых важным событий в году. Проходило и не один год, когда дети не рождались вовсе. Или умирали, рождались мертвыми. Поэтому каждый ребенок был чуть более значим, чем количество лошадей и их наличие в семье. А этого ребенка он здесь раньше не видел. Размышления Горро прервал отец, сказав, что пора домой. Мальчик удостоился недружелюбных взглядов. Пока Говр опустошил кружку пива, местный охотник Джарг не сказал: — Кто разрешал этому сопляку суда заходить? Лучше пусть выходит. Нечего тут шастать. Накликает чего на головы добрых и честных мужей. —его голос казался липким, будто язык ему мешал выговаривать слова. Говр громко опустил свой кубок на стол и вытер бороду рукавом. — Ты часом не забыл, что это Мой сын. Ты часом не забыл, как Моя жена, помогла вылечить тебя и твою семью. Когда ты притащил с леса какую-то хворь. Мне стоит напомнить, что три дня и три ночи ты молил Богов о излечении. — отец сделал паузу. Не моргая он смотрел в глаза Джаргу ожидая любого неверного движения. В трактире все так же шумели постояльцы, но Горро чувствовал, как в воздухе зависло напряжение. Джарг опустил глаза в стакан и ничего не сказал. — Я не опущусь до потребностей. Не растрачивай мое уважение к тебе Джарг. Будем считать, что ничего не было. Лады? Джарг закивал и подал протянутую руку. Когда они были у выхода, Горро обернулся на громкий шлепок. Женщина вырвала поднос с маленьких слабых рук, дала девочке пощечину и тыкая пальцем нервно закричала. Нависая над ней как скала, с огромной грудью и толстым мясистым лицом очень уставшего от жизни человека. Точнее женщины. Таких в деревне много. Они все время недовольные, ворчаливые по всякому повода. Если повода не было, это был повод поворчать вдвойне. В Горро проснулась какое-то странное чувство несправедливости. Но разве он мог пойти против всех и встать на защиту это девочки? Чтобы сказал отец? Отругал скорее всего, за то он позорит семью и выставляет дураком перед друзьями и соседями. Дети должны быть послушными. Но Горро не мог отделаться от этого чувство. Странное чувство. Как будто хочешь есть, но не голоден. Чего-то как будто не хватает. Будто ты хочешь наколоть дров, и оказалось, что дров нет. И не было никогда. И топора нет. А ты настроился на работу, но ничего не можешь сделать. Подумав, Горро решил спросить отца. — Отец, а кто была девочка? — Хм? Какая девочка? — Ну… с светлыми волосами. Я её раньше не видел. — А. Все о ней сегодня говорили. Никто точно ничего не сказал. Свалилась просто на голову. Добрая семья Бурватов согласились ей помочь и дать крышу. Так что ей повезло. «Повезло?»-подумал Горро. Ей скорее ужасно страшно. Столько незнакомых людей. И где её семья? «Почему мне это чувство кажется таким знакомым? Ведь у меня же есть семья. Есть мама. Папа.» Горро не покидало чувство, что он её очень понимает. Но, возможно, ему просто так показалось, потому что ему просто стало жаль её. Ей дали имя, которым пользовалась вся деревня. Элодия. Глава 10 Возрождение — Кого? — удивленно произнёс Нори. — Галагот, мой мальчик — Тамурэль прищурился. — Это святилище. Обычных заброшенных храмов много, и они ближе к городам, а это священное место, для…ну не знаю, ритуалы всякого рода, возможно. К ним допускаются только самые высшие и избранные служители Хронов. Как, интересно, все это произошло? Рабочие разбирали развалы лопатами, кирками, а кто просто руками. Некоторые в балахонах-служители храма, а часть крины. Слева от развалин тлело нечто темное, наваленное в большую кучу. От него и исходил тот самый чёрный дым. Мы стояли слишком далеко чтобы увидеть, что это. Но смогли рассмотреть, как двое служителей храма тащили нечто к этой горе, взявшись за руки и за ноги. Нечто, что напоминало тело третьего служителя. Они сняли с него всю одежду. И…кинули в черное пепелище. Среди других чёрных останков он смотрелся очень чистым белым пятном, на маленьком черном холме из сажи, пепла и обугленных костей. — Святые сапоги Хагны…— со вздохом прошептал Тамурэль. — Трупы могут загнить. А это болезнь. Всех похоронить это горстка служителей не успела бы. Это самый гуманный и… думаю единственный правильный выбор. — сказал я. Мы так и смотрели, молча, не произнося ни слова. Четыре всадника на холме. Молчание прервал Эдди. Он сказал тихо, но в тишине его голос прозвучал громко. — Думаю хватит этого представления. Хоть и завораживающего. Мы все равно не узнаём, что случилось. Да и помощь похоже тут не нужна. — затем добывал. — Уже. Нори похоже побледнел. Но, возможно, мне просто показалось. Мы развернули лошадей и пустились обратно. Нори постоял еще мгновение и двинулся за товарищами. Получалось так, что именно когда мы приближались к перекрёстку, то увидели нашу небольшую «армию». Издалека мы не заметили, что она увеличилась на три дополнительных человека и три дополнительных коня. Увидев нас, солдат в середине отступил, двое остались в седлах. Лошади заржали. Солдат по середине был облачен в простые кожаные доспехи с кленом на груди. Вооруженный длинной пикой и железным шлемом с торчащей пикой поменьше на голове. Двое по бокам безоружные в черных плащах и в длинных черных рубахах с белым вороном на груди. У одного, лысого и крепкого мужчины, ворон был с закрытыми крыльями с длинным клювом и закругленными когтями, что говорило о принадлежности к касте войнов «Когти Рас’зака». Второй, а точнее вторая, носила герб с вороном с раскрытыми крыльями, что говорило о принадлежности к касте Архигаров. У женщины были длинные русые волосы, а лицо скрывала такая же темная ткань как и все одеяние. Под знаменем скрывалась искусно сделанная тонкая кольчуга. Никогда не видел их вблизи. Обычно Архигары всегда сидели в башнях у стен городов или у аристократов пот боком. Похоже дело очень серьёзное, если в работу вмешались даже они. Зур меч не достал. Уважаю его спокойствие. Приблизившись я услышал как Зур им говорит: — Не стоит глупить сынок. Они не двигались и молчали. От нас всех стало тесно, на этой небольшой дороге. Тамурэль мне начал шептать. — Это солдаты нашего графа. Видите клён на груди. А тот что… — Кто такие? И почему приехали из Храма Галагота? Отвечайте, именем Графа Надога! — прервал его всадник, который был во главе отряда. Все молчали и смотрели друг на друга. Я спешился поднял руки и подошёл к ним. — Поговорим? Спокойно, без оружия. — с этим словами я отстегнул меч в ножнах и повесил на ближайшую ветку. — Я не знаю ничего про этот храм. Но мы видели, что там произошло, думали нужна помощь. Я Бо, мы наёмники на службе короля Дэнкара. С нами… — Откуда нам знать, что вы не в говоре с демонами? — Для начала не перебивай, когда я отвечаю на твои вопросы. И я буду признателен, и будет любезно, если вы успокойтесь и уберете оружия. Или кто-то из вас утром знал, что не собирается возвращаться домой невредимым? — Да как ты смеешь? —медленно проговорил им. — Спокойнее Варол. —сказал Коготь Рас’зака. — Да, дарон Аграам. Прошу прощения. Я ощущал их взгляд на себе и знал, что, если сделаю шаг назад или покажу хоть крупицу неуверенности или страха, копейщик меня проткнет на месте. Иллюзий на свою скорость реакций я не питал. Мы молчали долгие несколько мгновений. Затем солдат воткнул пику в землю. Я не мог не заметить, насколько это глупо и неуважительно к своему оружию. Металл крайне не любит подобного к себе отношения. Уверен, у него еще есть кинжал. Не думаю, что у него хватит духу подойти без оружия. — Его слова Истинны. — я удивился, услышав женский голос. Спокойный и рассудительный— Все слова. — докончила она, сделав отчетливо ударение на «все». Архигары, как известно, не ошибаются. Солдат обернулся к ней, затем посмотрел на меня и снял шлем. — Меня зовут Варол. — Бо — он даже не посмотрел на мою ладонь и не ответил взаимностью. — Видели что-то странное? Странных людей? Явления?