Фиоре морщится. – У меня есть новая информация, ваше превосходительство. – Вот как? Не тяни! Я не хочу здесь торчать до конца дня! Фиоре, этот напыщенный, высокомерный шут-священник, который ничего не любит больше, чем отыгрывать роль господина и хозяина перед паствой, кукожится, будто в нем сделали пробоину. – Похоже, предварительная судебно-медицинская экспертиза обнаружила следы ДНК, оставленные убийцей. Юрдон презрительно фыркает. – Почему мы давно не создали спецгруппу следователей? Можешь не отвечать, идиот, – говори, что там, не трать мое время! Фиоре берет записку от полицейского. – Контрольные оттиски, согласующиеся с… ладно, это можно опустить… в общем, исследование показывает, что найденный отпечаток пальца совпадает… с моим отпечатком. Второго такого нет во всей политии Юрдона—Фиоре—Хант. Епископ выглядит разъяренным. – Хочешь сказать, это ты повесил его там, чтобы он истек кровью? Фиоре нужно отдать должное за попытку твердо держать свою позицию. – Нет, ваше святейшество. Я хочу сказать, что убийца играет с нами. Я прислоняюсь к Сэму, чувствуя тошноту. Это ведь была моя фантазия, не так ли? О том, как бы я обошлась с Майком. И я никогда никому об этом не рассказывала. А это значит, что я, должно быть, убийца! Только я ничего плохого не совершала. Что же такое творится? – Ладно. – Юрдон потирает руки. – План на сегодня. Вы, преподобный Фиоре, будете координировать свои действия с доктором Хант – вам на пару предстоит выбрать, обучить и вооружить главного констебля полиции. Который в свою очередь будет уполномочен принять четырех граждан в полицию на позиции сержантов. Позже вы также обсудите со мной выбор судьи, процедуры предъявления обвинений преступникам в суде присяжных и назначение палача. – Он свирепо смотрит на священника. – Потом, я надеюсь, вы вернете свою часовню в первозданное состояние, в котором она была до того, как я доверил ее вам, и позаботитесь пастырской заботой о своей пастве, в которой многие отчаянно нуждаются в руководстве! – Он разворачивается на каблуках и скользит к своему длинному черному лимузину, за которым следует трио полицейских-неписей с примитивным, но эффективным автоматическим оружием. Я свешиваюсь через плечо Сэма, но он держит меня прямо. Фиоре ждет, пока епископ захлопнет дверь, глубоко вздыхает и грустно кивает. – Это не принесет никакой пользы, – бормочет он в нашу сторону, обращаясь к нам, прямым свидетелям, и полицейским, которые осторожно нас обступают. – Полицейских прошу разойтись. Прихожане – прислушайтесь, пожалуйста, к своей совести. По крайней мере, один из вас точно знает, что произошло здесь перед мессой, и молчание не принесет пользы. Полицейские-неписи расходятся, за ними следуют толпы любопытных граждан. Я осторожно подхожу к Фиоре, сильно нервничая. Момент может быть неподходящим, но… – Как дела, дитя мое? – Он прищуривается и благосклонно улыбается. – Отец, вы можете просто поверить мне на слово? – нерешительно спрашиваю я. – Конечно. – Фиоре бросает взгляд на полицейского. – Ступай в часовню, возьми швабру, ведро, немного чистящего средства и начинай мыть там пол. – Все дело в… – Я запинаюсь. История с Яной меня очень беспокоит, но я не знаю, как поступить. С другого конца кладбища в меня летят взгляды – любопытные и недоумевающие. О чем она говорит с Фиоре? Она же простая прихожанка, как и все мы. – Ты знаешь, кто это сделал? – спрашивает Фиоре прямо. – Нет. Я хотела поговорить с вами о Яне. В последнее время она ведет себя странно… – Думаешь, Яна убила его? – Его темные глаза изучают меня из-под внушительных, заросших кустистой растительностью надбровных дуг, разделенных патрицианским носом, смахивающим на волнорез, – носом, сильно дисгармонирующим с фистулами жира, что колышутся у Фиоре под подбородком. – Это твоя версия? – Эм, нет… – Тогда нам придется отложить наш разговор, – отрезает он. Прежде чем я понимаю, что он собирается выгнать меня, Фиоре окликает другого полицейского: – Эй, там! Сходи к гробовщику, пусть принесут один ящик к часовне. – Он семенит прочь с крайне неожиданной для человека его комплекции скоростью – ряса с посвистом подметает пол. – Пойдем, – говорит Сэм. – Пошли домой прямо сейчас. – Он берет меня за руку. Я закатываю глаза, чтобы не заплакать. – Да. Пойдем. Он ведет меня через парковку к стоящему в очереди такси. – Что ты хотела сказать Фиоре? – мягко спрашивает он. – Ничего. – Если ему взаправду так важно это знать, мог бы не молчать в моем присутствии все оставшееся время, не заставлять меня терзаться чувством ненужности. – Я тебе не верю, – говорит он. Сидя в такси, мы оба держим рот на замке. – Не веришь – не верь, – парирую я, когда мы оказываемся у дома, а автомобиль за нашими спинами отбывает вдаль. – Рив… – Его взгляд донельзя серьезен. Серьезнее всех былых серьезностей. – Ну что? – Пожалуйста, не заставляй меня ненавидеть тебя. – Слишком поздно, – горько отвечаю я. И сейчас, в этот самый момент, это – правда. 17. Миссия Когда я проснулась на следующий после убийства день, шел дождь. Такой же дождь – нежно накрапывающий, но настойчивый – никуда не делся и послезавтра, что как нельзя лучше соответствует моему настроению. У меня есть работа по дому, которую нужно выполнять, доктор Хант велела мне не переутомляться, в библиотеке меня пока никто не ждет, так что рано или поздно все у меня наладится. Я решила попробовать обрести здесь счастье, не так ли? Но, кажется, я наломала дров с Сэмом, и вокруг меня действуют темные, пугающие подводные течения – где-то здесь есть люди, которые сделали выбор, противоположный моему, и могут в любой момент избрать меня следующей жертвой, если я не проявлю осторожность. Теперь, когда есть время все обдумать, я очень рада, что Фиоре не уделил мне время, когда я попыталась рассказать ему о Яне. Жизнь дешевеет с каждой неделей, и здесь нет бесплатных воскрешений – домашних ассемблеров для ежедневного резервного копирования. Неужели этот дикий случай так сильно меня взволновал? О да! Еще как. Мне удается продержаться до утра четверга, прежде чем я ломаюсь. Просыпаюсь с рассветом – я стала хуже спать – и слышу, как Сэм возится в ванной. Смотрю в окно на капли дождя, равномерно падающие полупрозрачной завесой на реальность, и понимаю, что больше не могу этого выносить. Я не хочу еще один день провести одна дома. Знаю, доктор Хант сказала взять отпуск на целую неделю, чтобы восстановиться, но я чувствую себя хорошо, и, если приду на работу, мне хотя бы будет чем заняться, не так ли? И с кем поговорить. Там у меня – своего рода подруга, пусть она и ведет себя странно в последнее время. Даже если я чувствую себя неловко из-за того, что скажу, увидев ее, это не повод избегать встреч совсем. Я одеваюсь на работу, спускаюсь вниз и, как обычно, жду такси. Меня накрывает искушение прогуляться, но идет дождь, а я забыла купить водонепроницаемую накидку. Дождь на борту звездолета, кто бы мог подумать… Я жду прямо на крыльце, пока подъедет такси, бросаюсь к нему и залезаю на заднее сиденье. – В библиотеку, – бросаю я. – Конечно, мэм. – Водитель трогается с места с чуть большим ускорением, чем я привыкла. – Интересно, когда эта дрянная погода сойдет на нет? – Что? – Я трясу головой. – Что вы сказали? – Я слышал от Джимми из отдела общественных работ, что они запустили ее, потому что обнаружили проблему с дренажной системой – надо промыть ливневую канализацию. Между прочим, меня зовут Айк. Рад свести знакомство. Мне почти удалось легко и непринужденно прийти в себя: – Я Рив. Давно вы водите такси? Айк усмехается: – С тех пор, как попал сюда. А вы библиотекарь? Я тут еще не со всем разобрался. Могу отсюда отвезти вас в центр, а потом – покажете мне, в какой квартал зарулить? – Не вопрос, – выдавливаю я. – Ну и отлично. – Айк выстукивает синкопированный ритм на руле, синхронизируя его со взмахами дворников, затем вдруг поворачивается прямо ко мне: – А чем библиотекарь занимается весь день, расскажите? – А таксист – чем? – отвечаю я вопросом на вопрос, обалдело осознавая, что машина – на ручном управлении. Реального человека квалифицировали управлять этой штукой! – Люди к нам приходят, просят разные книги, а мы помогаем их найти. – Я пожимаю плечами. – Ну и еще пара услуг, совсем пустячных. В общем-то, все. – Понял, понял. Ну а я просто раскатываю весь день. Мне сбрасывают по радио заказ – я подъезжаю и отвожу людей, куда надо, по адресу. – Звучит скучновато. Айк смеется: – Поиск книг кажется мне скучным занятием, так что, думаю, мы квиты! А вот и центр. Покажете, куда поворачивать отсюда? В центре города дождя нет. – Высадите меня здесь, остаток пути я пройду пешком, – предлагаю я, но водитель такси упирается: – Ну нет, мне нужно узнать, где что находится, так? Говорите, куда ехать. Вздохнув, я подчиняюсь. – Сейчас налево. Едем два квартала, затем сворачиваем на первом повороте направо. И там – увидите сразу… * * * Я заступаю на свое рабочее место потрясенной и не совсем понимаю почему. Я уже слышала, как Юрдон говорил о полицейских и судьях. Неужели мы останемся без неписей и будем делать все сами? Я прекрасно понимаю, что именно так мы могли бы запустить предельно точную социальную симуляцию темных веков, но это значит, что эксперимент разворачивается в гораздо большем масштабе, чем я себе представляла. Я немного опаздываю – библиотека уже открыта, но посетителей нет, поэтому я подхожу прямо к стойке и улыбаюсь Яне, которая сидит уткнувшись носом в книгу. – Привет! Она вздрагивает от неожиданности.