Подруга Аллы, Татьяна, пришла на ужин в темно-зеленом платье до щиколоток, с длинным рукавом, не вечернем, но тоже стильном, потому что его изысканность дополняли массивные украшения из малахита. Серьги чуть ли не с куриное яйцо, такой же кулон, висящий на цепочке, из крупных серебряных звеньев и огромный перстень на правой руке. Татьяна была женщиной корпулентной, и ей это шло, к тому же глаза у нее оказались серо-зеленые, а не просто серые, как подумала за завтраком Инна. Она завистливо оглядела малахитовое великолепие. Когда у женщины есть вкус, недостатки ее внешности являются лишь штрихами, подчеркивающими достоинства. Туфли на ногах у Татьяны были на удобном, устойчивом, но тоже высоком каблуке. Инна смотрела на обеих подруг снизу вверх и невольно грустила. Ох, как же она пожалела, что не взяла в эту поездку туфли! Нежная немочка оделась в синее платье, и ее глаза расцвели, словно незабудки. Платье было скромное по сравнению с нарядами других дам, но очень милое, и Золушкой на этом балу немка уж точно не была. Ее украшения тоже показались бы скромными, если бы Инна не распознала сапфиры с бриллиантами, а не бижутерию. Неужели Тиффани? Здесь, в глуши? Странная женщина. Да еще и прикидывается, что не понимает по-русски! Но главным сюрпризом этого вечера стала внучка. Инна тут же вспомнила, что девушку зовут Лолитой. Вот это было преображение! Косметика и нарядное платье сотворили чудо! Куда девалась бесцветная и бесполая особа, по которой еще вчера взгляд скользил, как по невзрачной витрине третьеразрядного кафе? Сейчас оно было оформлено в стиле «не проходите мимо». Лолита была в алом платье с блестками, очень открытом, можно даже сказать, вульгарном. В таком платье вряд ли пустят на Венский бал. Скорее, это платье для бурлеска. На Лолите к тому же были длинные, до локтя, алые перчатки в тон платью. У нее оказалась отличная фигура, которую мужчины, пьющие аперитивы, невольно ласкали глазами. Рядом с Лолитой гордо застыла расфуфыренная бабушка. Лолита затмила здесь всех, даже Аллу в золотом. Так что Инна не сразу обратила внимание на вторую «леди ин ред». А зря. Потому что у этой дамы и волосы были красные. Приглядевшись, Инна ахнула. Да это же парочка из аэропорта! Девушку Инна не сразу признала из-за платья, которое полностью изменило ее облик, а вот тощий парень посмотрел на нее, как на старую знакомую. Видимо тоже приметил, пока они ждали в Домодедово посадку на самолет. «Ну хоть не одна я в кедах», – мысленно усмехнулась Инна. Она отметила, что платье красноволосой девушки проигрывает платью Лолиты. И сама девушка тоже. «Две женщины в красном, да еще в красной гостиной – это перебор», – с тревогой подумала Инна. Но тут ее буквально парализовало, потому что в гостиную вошла Тамара. Вернее, вплыла. Зубаридзе с гордостью расправил поникшие плечи. Вид у него был нездоровый, и он заметно волновался. То ли ошалел от такого количества роскошных женщин, то ли по какой-то другой причине. Подумать об этом Инна не успела, потому что, не отрываясь, смотрела на его жену. Тамара была яркой статной брюнеткой. Белое платье невесты было бы не к месту, если бы та, кто его надела, не оказалась породистой красавицей. Она, пожалуй, затмила даже Лолиту. Та, кстати, так и впилась зрачками в Тамару. Они стояли друг против друга, как две скаковые лошади, которых выводили на старт. Каждая хотела выиграть этот забег. «Где-то я ее видела, – напряглась Инна. – Такое лицо не забудешь». В этом блеске роскошных и таких разных женщин мужчины потерялись. Только Золотарев в своем итальянском костюме и дорогих ботинках вписывался в компанию и держался непринужденно. Лысоватый немец вообще стушевался и сиротливо жался к подносам с закусками. Парень красноволосой девушки смущенно косился на коктейли. Ему, видать, хотелось выпить, но он никак не ожидал, что попадет на великосветский прием вместо дегустации национальной кухни. «И c чего все дамы так разрядились? – напряженно подумала Инна. – Ох, не к добру!». Станет женщина без всякого повода тратить столько времени и денег на то, чтобы на заурядной вечеринке быть сногсшибательной! Нет, неспроста здесь, в этой гостиной, сегодня демонстрация модных нарядов. Инна невольно одернула свое скромное платье, которое еще полчаса назад считала шикарным. У нее было чувство, что это спектакль. Красная гостиная – сцена. Тамара – звезда. Прима. «О господи! – ахнула Инна. – Я вспомнила! Да и она так оделась, чтобы ее вспомнили». – Дорогие гости, прошу к столу, – заученно сказал Зубаридзе, но Инна видела, что его трясет. – Я подумал, что у нас явный недостаток кавалеров, и пригласил Резо. – Зубаридзе сглотнул комок в горле. «Наш хозяин явно не в себе», – подумала Инна, глядя, как красавчик Резо, одетый в черный костюм, протягивает бокал шампанского «золотой» Алле. – Какое блестящее общество здесь собралось, – не удержался Золотарев. – Давно уже не видел столько красавиц, собравшихся в одном месте. – Есть повод, – резко сказала вдруг старая мегера. – Поминки. Все вздрогнули. «Агриппина Викентьевна», – вспомнила Инна, как зовут старуху. «Что это с ней? Старческий маразм?». Видимо, остальные гости тоже так подумали, потому что на реплику старухи не обратили внимания. Инна взяла с подноса бокал шампанского и стала оглядываться: куда бы сесть? Неожиданно к ней подошел Золотарев и предложил опереться на его руку: – Сядешь рядом? – спросил он. – Почему я? – Хочу, чтобы сегодня рядом со мной сидел нейтральный человек, – усмехнулся он. – Мало ли что. – Что значит, нейтральный? – Непосвященный. Ибо здесь сегодня собрались старые знакомые. Так, Агриппина Викентьевна? – громко спросил он. – Знала бы я, что ты, прощелыга, будешь здесь, ноги бы моей в этом доме не было! – взвизгнула та. – Что ж не уехали? – Хотелось узнать, чем это все закончится? Инна почувствовала, как напряглась рука Золотарева, на которую она опиралась. – Агриппина Викентьевна, давайте не будет портить такой замечательный вечер, – чарующим грудным голосом сказала Тамара. – А ты, сучка, вообще молчи! – отрезала та. – Бабушка! – вскрикнула Лолита. Алла с Татьяной переглянулись. Зубаридзе нерешительно застыл в дверях. – Что стоишь? Командуй! – прикрикнула на него старая мегера. – Сначала выпьем за жизнь. За здоровье выпьем, – зло сказала она. – А потом начнем вспоминать. – Кто старое помянет, тому глаз вон, – неловко пошутил парень красноволосой девушки, взяв наконец с подноса коктейль. Почему-то зеленый. – В самом деле, Агриппина Викентьевна, здесь не все посвящены в наши отношения, – с усмешкой сказал Золотарев. – Иностранцы, к примеру. Инна заметила, как немка при этих словах улыбнулась. Муж посмотрел на нее вопросительно: что происходит? И она что-то быстро-быстро сказала ему по-немецки. – Что же ты, Илюша? – насмешливо улыбнулась мужу Тамара. – Командуй. Ты же у нас главный. – Да-да, прошу к столу. – Зубаридзе достал из кармана огромный носовой платок и нервно промокнул им влажный от пота лоб. Все довольно быстро расселись. Зубаридзе во главе стола, по правую его руку жена, по левую Резо, после того как усадил Аллу, на которую парень явно положил глаз. Рядом с Аллой, естественно, села Татьяна, оказавшаяся без кавалера. Мужчин все равно не хватало, но картину скрасили безымянные официанты, снующие с бутылками и подносами по гостиной. После того, как бокалы были наполнены, Зубаридзе встал. – Вы уже знакомы с моим вином, – нервно сглотнув, сказал он. – С «Лилит». Я работал над ним много лет, начиная с того, что лично ухаживал за каждой лозой, с которой собирал для него виноград. Я сам его давил, сам наполнял квеври и сам их мыл, чтобы вино с каждым годом становилось все лучше и лучше, потому что для всех новичков неизбежны ошибки. Каждому господь дает какой-то талант. Меня он задумал виноделом… Все услышали, как хмыкнула Агриппина Викентьевна: – Ты палач и садист, вот кем тебя задумали, – негромко, но так, что услышали все, сказала она. Зубаридзе напрягся. Инна чувствовала, что его речь должна была звучать по-другому. Зажечь, вдохновить, очаровать. Слова шли от души, и должны были воспламенить прежде всего самого Зубаридзе. Инна уже наблюдала, как теплеют его глаза, когда он говорит о «Лилит». Но вместо этого Илиа вымучивал каждое слово, видно было, что говорит он это не в первый раз, но никогда так, как сегодня. Под ненавидящим взглядом Агриппины Викентьевны слова застревали у него в горле. Под конец он вообще смешался, и из-за стола поднялся Золотарев. – Илиа, дружище, мы ценим твой труд, – сказал он небрежно, подняв на уровень глаз бокал с янтарным вином, словно собираясь разглядеть в нем муху. – Но давайте уже выпьем. И отведаем то, что лежит в наших тарелках. Пахнет вкусно. Тронная речь был смазана, а вкушение превратилось в банальное питие. Вином «Лилит» гости запили первые куски и, будучи голодными, не оценили торжественность момента. Зубаридзе буквально рухнул на стул между женой и Резо и жадно схватил стакан с «Боржоми». – Не нервничай так, – мягко сказала Тамара, накрыв своей рукой его дрожащие бледные пальцы, похожие на лапки паука, плетущего свою сеть. – Как вам вино? – спросил Золотарев у своей визави, которой оказалась Татьяна. – Я в этом мало что понимаю. – Тогда зачем вы здесь? – слегка удивился он. – За компанию, – явно кокетничая, сказала Татьяна. И обмахнулась веером, с которым пришла и на ужин. Сегодня веер был зеленый, в тон платью и ее глазам. – Ваша подруга… – Большая начальница, – насмешливо сказала «Хозяйка Медной горы», как мысленно окрестила ее Инна из-за малахитовых украшений. – Алла решила провести отпуск в Грузии, чтобы совместить приятное с полезным. Российский ритейл очень интересуется недорогим, но качественным вином. – Но «Лилит» далеко не дешевка, – внимательно посмотрел на нее Золотарев. – Здесь делают и «Алазанскую долину» с «Саперави», как и во всех винодельческих хозяйствах Кахетии, – резко сказала вдруг Алла, которая, как оказалась, внимательно прислушивалась к разговору. – Вина, до сих пор популярные у россиян. Особенно у тех, кто родился и жил в СССР. Аудитория 50+ вполне себе платежеспособная. Мы обязаны удовлетворять растущий спрос. Грузия входит в моду, вы посмотрите, сколько здесь русских туристов! – Да, но объемы производства очень уж маленькие, – живо возразил Золотарев. – На продукции домашних виноделен бизнес не сделаешь. Для России это капля в море. Недаром говорят, что почти вся «Алазанская долина» и все «Киндзмараули», поступающее на наш рынок, – это подделка. Давайте-ка посчитаем? «Киндзмараули» делают из винограда сорта «саперави», который возделывают здесь, в Кварельском районе Кахетии. Это по максимуму сто двадцать га, с которых в обычный год снимают по три тонны винограда с гектара. Возьмем средние показатели, не будем принимать во внимание засуху, болезни лозы или, напротив, затяжные дожди. Скинем со счетов неурожайные годы и возьмем усредненные показатели. Хотя природные катаклизмы случаются все чаще. Итак, перемножим сто двадцать на три и получим триста шестьдесят тонн винограда. Из одного литра в среднем выходит одна бутылка вина объемом 750 миллилитров. Возьмем по максимуму, хотя хорошее вино – это 0,6, а лучше 0,5 миллилитров из одного килограмма. Таким образом, в год получается триста шестьдесят тысяч бутылок. Этого едва хватит для внутреннего потребления, учитывая увеличивающийся с каждым годом туристический поток. Как вы думаете, сколько бутылок вина Грузия экспортировала в прошлом году? – Боюсь даже подумать, – улыбнулась Татьяна. Алла молчала. – Правильно боитесь, – улыбнулся Золотарев. – Несколько миллионов. – Но из чего же они его тогда делают? – ахнула Татьяна и с опаской покосилась на бутылку «Лилит». – Пейте, не бойтесь, – усмехнулся Золотарев. – Здесь вас не отравят. Зубаридзе лично отвечает за качество. Так что, Алла, уж не знаю, кем вы там работаете, но вы напрасно теряете здесь время. – Я просто смотрю. Воздухом дышу, весной наслаждаюсь. И пью вино. А что, нельзя? – с вызовом спросила Алла. – Все ваши выкладки я уже знаю, слышала не раз о том, что все грузинское вино на нашем рынке – поддельное. Склонна думать, что это конкурентные войны. Сами-то вы здесь, – она с прищуром посмотрела на Золотарева. – Хотите сказать, конкурента пытаюсь устранить? – рассмеялся он. – Вы правы, Алла, истина, как и всегда, где-то посередине. Не будем делать поспешных выводов относительно грузинских вин. Ваше здоровье! – И Золотарев высоко поднял бокал с «Лилит». Резо, который из этого разговора, к которому тоже, как, оказалось, внимательно прислушивался, уловил лишь «большая начальница», проворно схватил начатую бутылку «Лилит». Резо сам наполнил Аллин бокал. Возможно, подумал, что пьяная женщина сговорчивей. – Благодарю, – усмехнулась Алла. «Зря стараешься», – поняла ее взгляд Инна. «Золотая» Алла здесь точно не из-за Резо. Романы со смазливыми мальчиками ее мало интересуют. Инне даже показалось, что она видела фото Аллы в Инете, в каком-то из рейтингов. То ли самых богатых, то ли самых успешных женщин России. Или в глянце? Сейчас, когда Алла принарядилась, ее лицо показалось Инне знакомым. Зубаридзе встал: – Предлагаю тост. Под моим кровом сегодня собрались такие уважаемые люди… – он запнулся, потому что старая мегера истерически расхохоталась. – Простите, – сказала она, вытирая выступившие на глазах слезы. – Само вырвалось. – Я дорожу своими гостями так же, как своими виноградными лозами, которые для меня, как родные… – попытался продолжить Зубаридзе.