– Один вопрос, – прежде чем взяться за дверную ручку, спросил я. – Почему у тебя седые волосы? Девушка вздрогнула, закусив губу. Потом толкнула меня плечом и первой прошла в сени. Не хочет отвечать, не надо. Я свистнул нагулявшегося добермана, тот на всякий случай дополнительно пометил столбик у нашей калитки и в три длинных прыжка влетел на крыльцо. – На тебе лапку! – Давай. – Мы церемонно пожали руки-лапы. – Пошли домой, морозно сегодня. …Ну, наверное, на этом можно было бы и закончить приключения этого насыщенного дня, всё равно ничего интересного больше не произошло. Разве что явившийся из бани безрогий бес опять заставил девичье сердечко Дарьи стучать немножечко громче, чем следует. Хотя и Анчутка (надо отдать ему должное, прекрасно зная, какое впечатление он производит на женский пол) вёл себя крайне вежливо и корректно, граней не переходил, вольностей не позволял, надежд не подавал и так далее. Вес кулака отца Пафнутия был ему известен. В честь прибытия дорогой внучки меня согнали на пол к Гессу, а моя постель перешла в собственность девушки. Естественно, после замены простыни, пододеяльника и наволочки. У нас была маленькая стиральная машинка (честно говоря, громкое название для тазика с моторчиком!), но отец Пафнутий как бывший военный питал особое пристрастие к гигиене, чего и от меня вечно требовал. Поэтому набор чистой одежды и две смены белья всегда лежали в шкафу. Укладывались спать мы традиционно рано, как и вставали. Отбой в десять вечера, подъём в шесть утра, изменение режима только в соответствии с распорядком церковных служб, в частности, всякие всенощные бдения. Тогда, бывало, мы и вовсе глаз не смыкали всю ночь, но тут уж ничего не поделаешь. Священники вообще работают без выходных. Дарья Фруктовая как курсант, привычный к уставу, тоже отрубилась в десять, накрывшись одеялом почти с головой. Пока батюшка молился под иконами, ко мне на цыпочках подошёл Анчутка. Приложил палец к губам, сунул руку в карман спортивных треников и вытащил тот самый пластиковый пузырёк. Понятно, девочка у нас упёртая и с сюрпризом. Я так же молча забрал у него таблетки. Мы не нуждались в словах, прекрасно понимая, что наша тихая устоявшаяся жизнь уже не будет прежней. И да, в качестве спойлера, забегая вперёд, скажу, что каникулы Даши в гостях у любимого дедушки я лично запомнил навсегда! А у моего добермана появился первый седой волос на хвосте. Или на том, что он называл хвостом… Но давайте по порядку. Я проснулся оттого, что меня не разбудили. Понимаю, что звучит парадоксально, но это так. Каждое утро, ещё до рассвета, меня поднимает мой пёс, требуя вывести его на прогулку. То есть имеет место быть либо нервное посвистывание, либо холодный кожаный нос ко мне под одеяло, либо в самом крайнем случае просто стягивание с меня одеяла и обиженное рычание, пока я не проснусь. Так вот сегодня этого не было. Я вскочил как подброшенный пружиной, потому что Гесса нет. Моя прежняя постель аккуратно заправлена на армейский манер. Сунув нос в сени, я увидел, что телогрейки и ушанки добермана также нет. Получается, Даша сама вывела его пробегаться в туалет? Быстро натянув чёрный свитер и запрыгнув в джинсы, я накинул тулуп на плечи и, не застёгиваясь, вышел на крыльцо. Картина, представившаяся моему взгляду, наверное, могла бы кому-то показаться комичной, но у меня не вызвала даже улыбки. Взъерошенная курсант Фруктовая, по колено проваливаясь в снег, гоняла по нашему двору моего добермана и орала на всю улицу: – Значит, ты разговариваешь? Скажи точно, что разговариваешь! Скажи мне в лицо, что это не глюки и я не сошла с ума! – Уйди, психическая, – рычал бедный Гесс, уворачиваясь в самых невероятных прыжках. – Я тебя кусь! Честное слово, кусь! – Ага-а! Ты говоришь! – Отвяжись от бедной собаченьки! – Я знала, я чувствовала, я из-за тебя полночи не спала, думала, что… – Спаси меня! – Ретивый доберман полез ко мне на ручки. – Я её боюсь, она пристаёт ко мне. Ты хороший, я тебя лизь! Убери эту дуру-у! – Как ты меня назвал?! – Всё, мир! – Я растопырил руки в стороны, словно российский миротворец на грузино-абхазской границе. – Гесс, успокойся, я тебя не выдам. Дарья, возьми себя в руки, у тебя стресс, собаки не разговаривают. – У меня стресс, потому что этот короткохвостый гад как раз таки и разговаривает! – Это невозможно. – Почему? – в один голос спросили девушка и пёс. Короче, он снова спалился по полной. Я показал ему кулак, и доберман покаянно опустил нос. Уверен, что он ещё и уши прижал в знак полного раскаяния, но под ушанкой этого не было видно. Пришлось призвать на помощь всё своё образование, заставив классическую философию служить сиюминутной политике. – Хорошо, мир. Давай по-честному. Да, он говорит. Стиль не ах, образования никакого, книг не читает, нигде не учился, так сказать, Тарзан. – В смысле? – опять-таки единовременно вытаращилась на меня эта парочка. – Ох, поясняю. Американский писатель Эдгар Берроуз, придумавший книгу «Тарзан – приемыш обезьян», на голубом глазу уверял доверчивого читателя, что если младенец, брошенный в джунглях, по крови своей настоящий британский лорд, то он легко способен научиться говорить и читать по-английски, просто держа перед глазами случайно найденную азбуку. – Чё?! – Да, согласен, это полная хрень, – кутаясь в тулуп, уныло подтвердил я. – Но такова писательская фантазия, и каждый автор имеет на неё право. Точно так же как наш Гесс, будучи доберманом самых высоких кровей, не имея при себе никаких документов, бумаг, печатей, доказательств, занятий с кинологом, тем не менее самостоятельно овладел человеческой речью. Я имею в виду русский язык. И по возрасту своему этот пёс равен шести-, семи-, восьмилетнему ребёнку. На самом деле это очень круто! Гесс и Дарья переглянулись. – А я думала, у меня глюки… – Ну что ж, добро пожаловать в реальный мир. Кстати, твои таблетки у меня. Прими парочку, и быстро забудешь, что этот пёс говорящий. Хочешь? Боевая внучка отца Пафнутия мгновенно покраснела до корней седых волос. Конечно, кому понравится, когда тебя пичкают твоим же лекарством… – Я хороший мальчик? – на всякий случай уточнил доберман. – Ты лучше всех! – Я тебя люблю! Лизь тебя, лизь! На тебе лапку, на две, а ей, противной, нет лапки! Даша Фруктовая пристыженно опустила голову. Её уши полыхали красным. – Гесс, – попросил я. – Не буду. – Ну пожалуйста. – Она в меня не верит. – Ну, ты не Господь Бог, чтобы в тебя верить. Просто дай лапку человеку. В конце концов, когда ты был маленький, она же с тобой играла? Суровый доберман сентиментально сдвинул жёлтые бровки, подумал и протянул девушке лапу. Та на автомате пожала её, а потом вдруг чуть ли не в слезах кинулась Гессу на шею обниматься. Вот и ладушки. Обожаю сцены примирения… – Осталось объяснить кое-кому, что бесы есть, потому что Анчутка существует здесь и сейчас, – пробормотал я себе под нос, поскольку слышать меня на данный момент никто не хотел, все были заняты. Пёс вертел обрубком хвоста, а счастливая курсантка школы МЧС никак не могла поверить, что остроухий щенок из ещё прошлого лета стал таким великолепным, да ещё и говорящим псом, с которым наверняка можно вспомнить давно ушедшую (аж прошлогоднюю!) молодость. В итоге в дом мы вернулись, наверное, через полчаса, когда общие эмоции подуспокоились, жаркие страсти улеглись, а внимательный в определённых вопросах доберман заново поперенюхал все столбы. Ему это было важно, нам не понять. После дружного завтрака отец Пафнутий с внучкой пошли в церковь. Мы же с бесом и псом остались дома. Безрогий брюнет всё ещё прихрамывал, но тем не менее сам занимался домашними делами, не увиливая и не ссылаясь на больничный. Гесс задремал на коврике в тепле, а я всё ещё никак не мог толком отойти от недавних утренних событий. В том, что Фруктовая не сдаст нас деду, сомнений не было. Да, кстати, хоть бы и сдала, я в своё время сам говорил нашему батюшке о том, что его пёс разговаривает, в ответ на что был послан лесом в пень в самой вежливой и христолюбивой форме. Отец Пафнутий чётко держался усвоенных им лично церковных знаний и традиций, не особенно позволяя спорным новшествам портить себе жизнь. Говорящая собака по-любому в эти параметры не входила. Во-первых, как мне рассказывал сам доберман, он уже разговаривал с батюшкой. Но тот был не совсем трезв, поэтому диалога не получилось. Уверен, что и сейчас, как раз таки на трезвую голову, святой отец начнёт поливать мою собаку святой водой, отчитывать молитвами и бить тяжёлым серебряным крестом по голове, старательно изгоняя из него бесов. Которые там и не ночевали. Ну, с другой стороны, он их отовсюду изгоняет, профессия такая, все мы тут бесогоны. Почему нет? В чём бы ни решилась признаться Дарья, ни я, ни Гесс нипочём не подтвердим её слова. Упрёмся как триста спартанцев или двадцать восемь панфиловцев, готовые погибнуть на месте, но не отступить ни шагу! Что дальше, какие доказательства или репрессии? В принципе, на крайний случай, мы оба можем уйти в Систему. Снимать жильё где-то по России, выходить на задания, получать свою зарплату на две банковские карты и в общем-то жить припеваючи в своё удовольствие, не парясь тем, что прятать говорящую собаку от науки – не поощряется, а от церкви – не благословляется. Если что, так нас прикроет весь Орден бесогонов, там надёжные ребята, проверенные в деле. Поскольку посоветоваться или поговорить на эту тему по душам мне было не с кем (бес по факту ничего хорошего не предложит, а доберман тупо дрыхнет!), оставалось дождаться возвращения отца Пафнутия с внучкой. Часа через три – три с половиной они вернулись, но в такой шумной ярости я давненько не видел нашего святого отца. Судите сами… – От же рьяный поклонник-то мужеложества! От же глаза его бесстыжие, от смотрящие из собственного анального отверстия, от же язык-то его, намеренно испачканный фекалиями пёстрой козы с северных от склонов государства Турции! От же невежливый, нехороший человек-то бараньей породы с заведомо непорядочными намерениями! Практически от Гитлер и есть! Как вы, наверное, уже догадались, это я вам запипикал весь натуральный текст, переведя его в мягкую и удобочитаемую лайт-версию. Там такой мат до потолка стоял, что у перепуганного спросонья добермана ушки внутрь закрутились, а безрогий брюнет вообще со страху под печку забился, прикинувшись грязной ветошью. Тем не менее Даша Фруктовая, скромно опустив взгляд, стояла в уголочке. – Вам водки или сразу наган? – С чего от?! – стопорнулся святой старец, мгновенно принимая боксёрскую стойку. – Напиться от али застрелиться-то опосля одного вида той буржуйской морды? Баньку-то вона лучше истопи, паря! Я и глазом моргнуть не успел, как Анчутка едва ли не на четвереньках метнулся исполнять приказ «его святейшества». Гесс же, наоборот, не дожидаясь, пока и его припрягут к делу, быстренько занял нагретое бесом место под печкой. Меня тут не было и нет, я в ваших разборках не участвую, я собаченька, у меня лапки… Отец Пафнутий бухнулся на табурет, выразительно пристукнув кулаком по столу. Понятно, пришлось лезть в холодильник за самогоном. – Себе от тоже налей. – Не буду. – Ты от меня уважаешь? – Дед, прекрати, – не повышая голоса, потребовала внучка, и старик обиженно отвернулся. Я молчаливым кивком поблагодарил её за поддержку. Пока шло моё обучение по видению и распознаванию бесов, алкоголь был необходим как проводник и анестезия, но сейчас в лишнем употреблении уже смысла нет. Я могу по случаю выпить немного, но гасить спиртом нервы – это не лучшее решение. Впрочем, соглашусь, что тёплое молоко или ромашковый чай в случае стрессовой ситуации вообще не помогают.