Через некоторое время коридоры начали расширяться. Я заметила, что камни стали более сухими, а воздух – теплым. И наконец мы остановились возле черной двери. На ней тоже были крылья. Я повыше задрала нос, пытаясь выглядеть уверенной и бесстрашной, но на самом деле не ощущала ни того, ни другого. Сердце предательски ударило в ребра. За этой дверью меня ждал лидер Сопротивления, главарь Ворон. Невидимый и неуловимый враг, который всегда был на шаг впереди. Сильный, жестокий и беспощадный враг, поклявшийся уничтожить весь Орден Лино. Дверь открылась – и стражники втолкнули меня внутрь. В лицо ударил приглушенный свет, и на миг я застыла, ничего не видя. И потому первое, что ощутила, был запах. Пахло древесиной, древностью, бумагой, золой и… птичьим пометом! А потом в уши ударил шелест. Уже знакомый мне шелест птичьих крыльев. Глаза привыкли к свету, и я увидела… Ворон! Здесь были вороны! Десятки, сотни, а может – и тысячи птиц! Клетки стояли повсюду: на столах и полках, висели на цепях и качались на стенах. Везде, везде были клетки с воронами! Некоторые были открыты – и птицы сидели на прутьях или перекладинах, посматривая на меня жуткими черными глазами! Ужас перед этими крылатыми монстрами на миг заставил меня отшатнуться. За черными крыльями и клетками я даже не сразу поняла, что нахожусь вовсе не в птичнике. Это было самое невероятное помещение из всех, что я когда-либо видела. Вероятно, когда-то давно, еще до Исхода, здесь находился главный зал древнего готического собора. Об этом говорил и невероятной высоты сводчатый потолок, и некогда роскошное убранство стен, и затертая, но еще заметная символика. Наверху виднелся краешек неба – крыша обвалилась, и теперь там зияло отверстие. Но по неведомым мне причинам огромный зал кто-то решил переделать в архив-библиотеку: поставил здесь высокие шкафы и круговые стеллажи, заполненные книгами, укрыл мозаичный пол вытертыми коврами и разместил столы и кресла. Но вместо людей это странное место сейчас заполняли вороны. Я медленно повернула голову. Бездна проклятая, да сколько же здесь этих птиц? Дверь за мной захлопнулась, и я поняла, что уже несколько минут стою неподвижно, хотя стражник настойчиво дергает мою цепь. Дернул снова – с силой – и чтобы не упасть, я была вынуждена двинуться следом. Хотя идти в недра этого помещения мне совсем не хотелось. Но пришлось. И тут я поняла, что меня поразило. Птицы молчали. Шелестели черными крыльями, таращились на меня сверху, провожали недобрыми взглядами. Но ни одна не издала нормального вороньего карканья. Здесь царила тишина. Ненормальная тишина, нарушаемая лишь шорохом и шелестом. Словно… словно все эти птицы понимали, что в библиотеке шуметь и каркать нельзя. Я мотнула головой, прогоняя эту мысль и страх. Спокойно, Рид! Это всего лишь очень старый собор, переделанный в архив, набитый древними фолиантами и почему-то ставший прибежищем для стаи ворон. Вероятно, они попали сюда через обвалившуюся крышу, а потом кто-то решил сделать в библиотеке птичник. Странное решение, конечно, но не мне судить. Стражники вдруг остановились и выпустили мою цепь. – Туда, – сухо указал один из них на проход между стеллажами. Туда? Ну что же… Я расправила плечи и сделала шаг. Моя цепь волочилась по полу и звенела, нарушая тишину этого зачарованного места. Вороны следили за каждым моим шагом, свесившись с полок или цепляясь когтистыми лапками за прутья своих клеток. Здесь их было особенно много. Местами птицы сидели так плотно, что сливались в одну черную шевелящуюся массу. За стеллажами открылся еще один проход, в конце которого спинкой ко мне стояло кресло. А в кресле сидел человек. Я видела его плечо и руку, держащую книгу. Похоже… он читает? Просто сидит посреди всего этого вороньего царства и читает? Но кто он? Увы, я видела лишь руку. Моя цепь снова звякнула, и человек закрыл книгу. Положил ее на низкий столик. Встал, повернулся ко мне и добродушно улыбнулся. – Ай-яй, – ласково сказал он. – Как печально видеть тебя в цепях, Мэрид. Надеюсь, ты простишь меня за эту маленькую предосторожность. Я ощутила, как качнулся пол. – Яков? – Я смотрела на него во все глаза, словно ожидала, что иллюзия развеется и на месте Якова окажется кто-то другой. Другой! Кто-то злой, ужасный и злой, кто-то незнакомый! Не этот человек с доброй улыбкой и сочувствием во взгляде. Не муж Амалии, ожидающей ребенка. Не друг. Хотя он никогда им и не был. – Жестокое прозрение, – с насмешкой произнес Яков, внимательно наблюдающий за сменой эмоций на моем лице. – Значит, ты меня не подозревала. А ведь я почти уверился, что твой приятель догадался. – Мой приятель? – слабым голосом произнесла я. И почему на душе так отвратительно гадко? – Прислужник Коллахана. Забыл его имя. – Яков щелкнул пальцами и снова улыбнулся. Черт, почему я никогда не замечала, что скрывается за этой улыбкой? И имя он наверняка не забыл, просто делает вид. Играет со мной, как кот с мышкой. Раненой мышкой… – Ты? Но как… зачем? Ты же Правитель! Все эти вороны… нападения! Ты лидер Сопротивления? Значит, по твоему приказу напали на «Королеву ночи»? И на празднике Жертве в Соларит-Вулсе? И в Эйд-Холле! Все это ты? Но… Я подняла руку, безотчетно желая протереть глаза. Цепи звякнули, и я уставилась на них непонимающе. Забыла, что руки скованы… Жестокая правда все еще не укладывалась в голове. – Но во время нападения в Соларит-Вулсе едва не погибла твоя жена! – все еще на что-то надеясь, выкрикнула я. – Амалию едва не убили твои Вороны! Яков с досадой поморщился. – Увы, это было необходимо, чтобы отвести от себя подозрения. Беременная Амалия – лучшее прикрытие, ведь так? Я не мог позволить, чтобы кто-то догадался. Чтобы ты догадалась. – Ты был готов пожертвовать невинной девушкой и своим нерожденным ребенком? – ужаснулась я. – Боги… да ты демон! Яков вдруг рассмеялся. Удивительно добродушно. Даже сейчас он выглядел как порядочный и справедливый Правитель, знаменитый Мастеровой, защитник и благодетель. Удивительно, но мы всегда верим привлекательной внешности и доброй улыбке. – Я – демон? И это говоришь ты? Ты? – Он снова расхохотался, ударяя себя по коленям. Словно добрый гном на празднике хмеля! И так же резко, как начал, оборвал смех и посмотрел на меня. Уже иначе. Маска благодушия слетела с лица Якова, показав жесткость и порочность. – Не тебе меня судить! Я действую ради общего блага. Амалия… Мне было бы жаль потерять ее. Я к ней привязался. Но Амалия не первая и не последняя, вокруг полно красивых девушек. И все они будут счастливы стать моими. Ну а что до жертв… Он вдруг схватил конец моей цепи и дернул, увлекая в темные недра этого странного места. Вороны слаженно повернули головы, провожая нас черными взглядами. За рядом стеллажей открылись лестница и кольцевая галерея, опоясывающая библиотеку. Лучи света плескались на ней и отражались на десятках золотых статуй. Выполненные в полный рост люди застыли в изломанных и неловких позах. Я на миг прикрыла глаза, осознавая жесткую правду. – Это люди… живые люди, которых ты превратил в изваяния! Чудовище! – Побереги свои оскорбления, дорогая. – Мои слова нисколько не тронули Якова, на галерею он смотрел с довольной улыбкой. И тут я вспомнила. – Твой рассказ о семье, которую ты обратил по ошибке… Это тоже ложь, не так ли? – Не совсем. Я действительно вырос на ферме. Моя семья разводила овец и желала, чтобы я занимался тем же. Жил так же, как все они, не высовывая нос из хлева и не мечтая о большем. В этом же хлеву отец меня и запер на несколько дней, узнав, что соседские мальчишки показали мне мировую сеть и огромные машины, которые ездят в больших городах. Отец считал, что железные машины – от лукавого, а мое место на ферме. Я сидел в том хлеву несколько дней, ел овечий корм и пил воду из поилки. И думал. Много думал, дорогая Мэрид. В компании овец и свиней я встретил свой восьмой день рождения. Когда меня наконец выпустили, я знал, чего хочу на самом деле. Яков снова улыбнулся, но на этот раз его улыбка вызвала у меня дрожь ужаса. Нет, она не была доброй. Как я могла так ошибаться? – Уже через год в том же хлеву я собрал свой первый фузор. Довольно примитивный, надо признать. Но все же. За это меня тоже наказали. Я хотел уехать в город, чтобы постигать науку железных машин, но семья сказала «нет». Я был нужен ферме. Всем этим овцам и свиньям. Он указал на статую в центре. Крупный, даже толстый мужчина застыл, вскинув руки. – Мой отец сказал, что город губит людей, и я там пропаду. Что мое место там, где я родился, на семейной ферме, среди овец и навоза. А еще отец желал золота, – ласково произнес Яков. – Овец, свиней и золота, которое можно получить, продав их мясо на рынке. Это все, о чем он мечтал. Я дал ему золото. Посмотри, как его много! Я исполнил его заветное желание, разве нет? – Ты убил его, – тихо сказала я. – Его и всю свою семью. Это не было случайностью. Ты сделал это намеренно. Яков пожал плечами. – Я дал им желаемое, вот и все. Я сглотнула сухим горлом и отвела взгляд от галереи. – И все же я не понимаю. Ты стал Правителем! Отомстил семье, которая никогда тебя не понимала. Получил свои железные города, получил власть. Зачем тогда ты создал Сопротивление? Чего ты добиваешься? Яков глянул удивленно. – Милая Мэрид, ты и правда не понимаешь? Но у Сопротивления всегда была лишь одна цель. – Убить остальных Правителей, – потрясенно сказала я. – Ты инсценировал нападение на самого себя, чтобы отвести подозрения. Даже Амалию не пожалел. И все это для того, чтобы уничтожить других! – К сожалению, это не так просто. – Яков огорченно цокнул языком. – Первый ритуал изменения наделил Основателей потрясающей живучестью. И убить вас стало довольно сложно. А убить так, чтобы самому остаться в стороне – тем более. Поэтому мне понадобилось Сопротивление. Это чертовски удобно! Под видом борьбы за справедливость делать то, что мне выгодно! У Ворон даже появились сторонники, ты представляешь? Теперь любое преступление можно списать на ренегатов – восхитительная задумка! Вот только Коллахан подозревал, что за всем этим стоит один из Основателей. Не зря же он так тщательно скрывался. И так отчаянно прятал тайну о тебе. Я ведь был уверен, что ты мертва, дорогая. А Коллахан хитрец! Спрятал тебя прямо у меня под носом! В Боргвендаме! – Яков залился смехом. – Наверняка знал, что за ним шпионят! Если бы Коллахан привез тебя в Королевство Туманов, я узнал бы это в тот же миг. Но он поступил умнее. Хитрый ублюдок! Жаль, что мои убийцы так и не смогли подобраться к нему. Твой брат слишком живучий. Как и ты. – Хроносфер, – медленно произнесла я. – Ты узнал, что Коллахан строит машину, способную повернуть время вспять. Только ты этого совершенно не хотел! – Мы создали прекрасный мир, в котором стали богами. И я не виноват, что ваша проклятая семейка этого не понимает! Вы с Коллаханом слишком упрямы. И слишком живучи. Тебе стоило остаться в небытие, Мэрид. Я закрываю глаза. …И открываю их в ущелье за изумрудным холмом. Хаос еще не докатился до этих мест, и мне кажется, что все как раньше. Как до Исхода. Но это лишь иллюзия. Я знаю, что как раньше уже никогда не будет. Осенний ветер треплет мои светлые волосы, и я раздраженно отвожу пряди. Сегодня моя очередь быть «жертвой», и я злюсь. Не потому, что придется испытать несколько тягостных минут над бездной – это неприятно, но и только. А от того, что мы с Димитрием снова поругались. И на этот раз – окончательно. Наши отношения становились хуже день ото дня, пока я не поняла, что этот узел легче разрубить, чем развязать. В последнем голосовании Димитрий выбрал «жертвой» именно меня, хотя мог указать на любого в чате. Со стороны может показаться, что это случайность или даже справедливость, ведь надо же кого-то выбирать, но я знаю правду. Димитрий сделал это, потому что хотел причинить мне боль. Пусть даже вот такую глупую. Хотел заставить меня испытать гадкие мгновения, пока я буду стоять на шатающемся мосту ущелья. Димитрий точно знает, что высота меня пугает, а холодная вода внизу и вовсе приводит в ужас. Это не справедливость, это месть, причем совершенно недостойная. Насладиться страхом на моем лице, увидеть побелевшие пальцы, обхватившие шаткую опору разрушенного моста – этого он хочет? Неужели этого? После всего? Я не понимаю и тоже злюсь. А все из-за моих слов. О том, что между нами все закончилось… Я надеялась разойтись по-хорошему, но Димитрий обиделся так, словно я его предала! В его светлой голове просто не укладывалась мысль, что я захочу от него уйти. Досадный щелчок по самолюбию, который всколыхнул в Димитрии всю его тьму. Я подышала на пальцы в обрезанных перчатках. День выдался довольно холодным. После Исхода солнца почти не видно, небо затянула пленка. Говорят, это временно, но даже Габриэль жалуется на непогоду в ее солнечном раю. Хотя миру теперь хватает проблем и без нависших над головой туч. Власти пытаются удержать население от паники, но удается это плохо. Повсюду царит хаос. Люди не понимают, что происходит, и на каких вехах теперь держится мироздание. Ведь все, к чему мы привыкли, стало другим. Знакомые и понятные физические законы теперь не работают, а сама материя мнется как пластилин, стоит лишь правильно сжать пальцы. «Исход – это знатный пинок под зад мироздания», – говорит Железо.