– Я ее уже читал, – отвечаю я, кладя обратно книгу, протянутую Евой. Я скачал и прочитал ее через день после того, как Девушка-Подсолнух упомянула о ней, чтобы потом мы могли обсудить эту книгу, если когда-нибудь встретимся снова. Когда мы спускаемся на первый этаж и возвращаем наши аудиогиды, я понимаю, что идея с музеем была действительно хороша. Вслух я этого не говорю, но теперь настроен более оптимистично. – Ну что, теперь мы достаточно прониклись, чтобы найти ее? – саркастически осведомляюсь я, когда мы выходим на свежий воздух. – Думаю, да, но после всего этого я очень проголодалась. Я еще не завтракала, так что, может, сначала поедим? Ты любишь омлет? Хорошо, если да, потому что я знаю идеальное место! Здесь крутят старые песни из мюзиклов, слышно, как на огне потрескивает масло и гремят сковородки. – Здесь ты можешь съесть практически любой омлет, какой захочешь. Здорово, правда? – говорит Ева, садясь за большой столик. – Что будешь? Наверное, подбросишь монетку? Я тоже хочу попробовать! – Конечно. – Я протягиваю ей монету. Мы выбираем между омлетом и омлетом. В ресторане подошли к делу серьезно: на стенах картины с летающими яйцами, а шеф-повар одет в красную футболку с надписью Eggspert[40] на спине. Я смотрю, как он готовит, и убеждаюсь, что надпись не врет: он делает четыре омлета одновременно. – И что же ты ей скажешь, когда найдешь? – Пока не знаю. – Что значит «не знаю»? Ты должен был об этом подумать. А если бы ты нашел ее в Германии? Надеюсь, ты не собирался просто молча стоять и смотреть на нее? – Нет, наверное, я просто собирался сказать ей… – Порепетируем? – Что? Наш разговор? – Да. Я буду Девушкой-Подсолнухом, а ты – собой. Представь, что ты только что увидел меня в книжном магазине. – Мы не будем этого делать. – Будем! Тебе нужно попрактиковаться. У тебя будет только один шанс. Я не хочу, чтобы ты все испортил. – Может, сначала поедим? Я знаю, что хочу сказать, просто не собираюсь обсуждать это с Евой. – По-моему, кто-то начинает немного нервничать. Давай, пока нам несут еду. Она не остановится. – Эй, привет, надеюсь, ты помнишь меня по Лондону? Мы встречались в Национальной галерее в день марафона, – говорю я глупым голосом. – Ты начинаешь с «эй, привет»? Серьезно? И еще ты слишком нервничаешь. Смелее! Больше уверенности! Начни сначала. Почему я согласился провести с ней день? – Привет! Мы встретились в Лондоне, в Национальной галерее, в день марафона, и я хотел пригласить тебя на свидание, но у меня не было твоего номера, поэтому я выследил тебя. – Фу, фу-у! Ты действительно говоришь как сталкер. «Выследил тебя». Не говори так. – Ладно, так что мне сказать? – я изо всех сил стараюсь не злиться. – Хорошо, что мы тренируемся, правда? Что будет, если она тебя не вспомнит? Или ты ей не нравишься? Или у нее есть парень? – Я думал, ты должна помогать мне. Глава 27 Наевшись омлета, выходим из ресторана, и меня чуть не сбивает с ног возникший из ниоткуда велосипедист. Я действительно не понимаю, как устроено дорожное движение в Амстердаме, и, что еще страшнее, никто из местных жителей, похоже, этого тоже не понимает. Велосипеды, мотоциклы, легковые и грузовые автомобили – они едут со всех сторон по дорогам и тротуарам. Кажется, тут даже трамваи не привязаны к трамвайным линиям. – О’кей, это первый магазин, – Ева указывает на высокий дом в ряду других зданий у канала. На нем симпатичная неброская синяя с белым вывеска «Подержанные английские книги». – Так. Когда войдем, говорить буду я. И дай мне знать, если увидишь ее. Похоже, что этот поиск веду уже не я. Продавец за прилавком, должно быть, удивляется, когда в его книжный магазин заходит человек, одетый как Шерлок Холмс. Похоже, что мы с Евой направляемся на какую-то косплей-конвенцию. – Привет, – говорит он. – Привет, – отвечает Ева. Я просто киваю и направляюсь вглубь магазина. Здесь царит полная тишина, если не считать скрипучих половиц, которые буквально стонут каждый раз, когда на них наступаешь. И вообще, такое ощущение, что ты у кого-то в гостях, а не в книжном магазине. Пока Ева осматривает первый этаж, я отваживаюсь спуститься в подвал, пригибаясь и стараясь не удариться головой о низкий потолок. Здесь очень тихо и пахнет заплесневелой бумагой. От неожиданности подпрыгиваю, когда Ева хлопает меня по плечу. – К сожалению, здесь ее нет. Этот человек – единственный, кто работает в магазине. Пойдем в следующий. С первым покончено. Мы направляемся в главный торговый район города, подальше от музеев каннабиса и секса, к магазину «Уотерстоунс». В витрине выставлены самые известные персонажи британских детских книг: Гарри Поттер, медвежонок Паддингтон, кролик Питер и Алиса. Внутри темно-зеленые узорчатые ковры и книжные шкафы из красного дерева, в точности как в любом другом их магазине. Мы разделились, чтобы осмотреть четыре этажа – здесь не только книги, но и настольные игры, подарки и записные книжки. – Я не увидела никого, кто подходит под ее описание. Поговорила с парой сотрудников; они не помнят, чтобы такая девушка работала здесь в последнее время, – говорит Ева, возвращаясь ко мне. Меня завораживают полки с британской едой на втором этаже. Этот раздел – мечта эмигранта: чайные пирожные «Туннокс», песочное печенье «Волкерс», йоркширский чай, печенье «Хобнобс», бисквиты «Джемми Доджерс», золотой сироп «Абрам Лайл», огурчики «Бранстон», соус «Ах! Бисто», мясная паста «Боврил», паста «Мармайт»… – Ты меня слышал? – трясет меня Ева. – Да, я понял, что здесь ее тоже нет. Но остаются еще два магазина, – отвечаю я. – А что такое «Хобнобс»? – спрашивает Ева, заметив, куда я смотрю. – Ты никогда не пробовала «Хобнобс»? Овсяное печенье. Пойдем, я возьму пачку, и ты сможешь его оценить. Несмотря на сильно завышенную цену, нам нужно перекусить, чтобы поддержать энергию и поднять мне настроение. – На самом деле неплохо, – одобряет Ева. Она успела съесть полпачки еще до выхода из магазина. До следующего пункта назначения всего несколько сотен футов. Улица полна магазинов. Superdry, Mango, Levi’s – эти вывески можно увидеть в любом городе мира, и книжный магазин здесь такой же, без тени индивидуальности. Современный магазин, ничего особенного. На полках уцененные романы Николаса Спаркса и «Дневник Анны Франк», переведенный на все языки мира. Две голландки – одна возле полок, другая за прилавком – разговаривают друг с другом под негромкое бормотание местной радиостанции. Я просматриваю книжки-раскраски и задаюсь вопросом, кому может понадобиться календарь в середине года, но тут Ева подает знак, и мы снова выходим на улицу. В этом магазине мы провели не больше двух минут. – Похоже, наша последняя надежда – американский книжный, – оптимистично говорит Ева. Определенно, теперь мой стакан заполнен меньше чем наполовину. – Можно срезать путь. Сюда. Мы идем по узкому переулку, и скоро я чувствую себя под кайфом от запаха травки. Прежде чем зайти в магазин, Ева отводит меня в сторону и пытается подбодрить. – Я знаю, что это наш последний магазин, но если ее здесь нет, то это не значит, что ты ее не найдешь. Если тебе суждено ее встретить, так и будет. Да, Ева способна раздражать, но сейчас мне действительно приятно это слышать. Я рад, что рядом со мной человек, помогающий в поисках. – Спасибо. Будем надеяться, что она работает именно здесь. Это бы все упростило. Я сразу же замечаю плакат с «Подсолнухами», висящий за прилавком справа от входа. Возможно ли?.. Это должно быть хорошим знаком. Магазин гигантский, несколько этажей. Ева оглядывает первый этаж, где продают подарочные издания и журналы. Здесь есть все мыслимые варианты – от роскошных периодических изданий до Marie Claire и Hello! Я поднимаюсь на второй этаж по лестнице, в которую встроены книжные полки с музыкальными дисками. Здесь на больших, до потолка, стеллажах расставлена беллетристика в мягких обложках, и прямо тут же, в кафе, продают эфиопский кофе и пирожные. Несколько человек сидят и читают, попивая кофе и слушая джазовую музыку, льющуюся из динамиков. Я поднимаюсь еще на один лестничный пролет и прохожу через раздел биографической литературы. Здесь полно покупателей и сотрудников, но никто из них не похож на Девушку-Подсолнух. Симпатичный мужчина развалился на кожаном диванчике с книгой, будто это не магазин, а библиотека. Лестница наверх перегорожена, на табличке написано «Только для персонала». Она там, наверху? Я оборачиваюсь и вижу Еву.