Директора внимательно слушали Марка. Один из них заметил: — Да, логика у вас, Марк Константинович, очень своеобразная. Здравый смысл в ваших утверждениях присутствует. Но как к такому предложению отнесется руководство страны? Жорж Петрович выпустил большое облако дыма от кубинской сигары. Выдержал небольшую паузу и размеренно, словно взвешивая каждое слово, сказал: — Позвольте мне ответить вместо Марка Константиновича. Я думаю, и думать подобным образом есть все основания, что руководство страны весьма положительно отнесется к подобной идее. Это, кстати, и есть «новое мышление», о котором сегодня говорят много и с большим энтузиазмом. Так что на этом давайте закончим совещание и встретимся уже после того, как руководство страны выскажет свое мнение. Еще будут предложения? Директора улыбнулись. И в улыбках «красных директоров» имелась определенная снисходительность. Марк подсознательно чувствовал, что они еще не поверили ему как бизнесмену. Руководители советских оборонных предприятий, Квитко это чувствовал очень хорошо, весьма скептически отнеслись к «приезжему из ЮАР». Наверняка, думал он, они его так и называли. Ну, как говорится, поживем — увидим… Участники совещания разошлись, и в зале остались только Марк и Жорж Петрович. Радченко снова выпустил клуб дыма от кубинской сигары: — О чем задумался, Марк? Тот ничего не ответил. Жорж Петрович продолжил: — А я вот думаю, где бы нам с тобой пообедать? Чтобы было на высоком кулинарном уровне и с интеллектуальным уклоном? — А что, такое бывает? — Марк улыбнулся, думая, что Радченко просто пытается пошутить. — Дорогой Марк, ты просто давно не был в Советском Союзе! Я приглашаю тебя пообедать в ресторан Центрального дома литераторов. Сокращенно его называют — ЦДЛ. * * * В Пестром зале ресторана ЦДЛ против обыкновения было совсем не шумно. Жорж Петрович уверенно занял столик в углу. Марк сел на стул и с интересом посмотрел по сторонам. Квитко сразу же обратил внимание, что стены Пестрого зала расписаны стихами и прозой. Причем с подписями авторов. Марк подошел к стене и прочитал несколько удачных четверостиший… Как правило, все они посвящались особому состоянию, которое испытывает человек после удачного посещения ресторана. Созданная в большинстве своем шариковой ручкой или простым карандашом «настенная роспись» словно подчеркивала строки, выведенные ярко-красным фломастером: Девушка красивая — загорелый стан. Я влюблен, наверное… И конечно — пьян! А рядом — начертанный ярко-синей шариковой ручкой почти крик души: «To be or not to be» — вопрос не праздный В искусстве долго будет жить, Но что по-настоящему досадно: Мы кафедру теории не можем перепить… Марк улыбнулся и подумал про себя: «Не иначе поддатые преподаватели Литературного института написали. Хотя… кафедра теории есть во многих вузах. Равно как и истории». При этом он обратил внимание, что слова «кафедру теории» были зачеркнуты простым карандашом, а сверху написано: «Елдоева». Получалось, что Елдоева перепить практически невозможно… «Интересно, кто такой Елдоев?» — подумал Марк. Жорж Петрович с интересом наблюдал за ним. И тихо заметил: — Именно поэтому, кстати, этот зал ресторана ЦДЛ и называют Пестрым. Они вернулись за столик, и к ним подошел метрдотель. Жорж Петрович приветливо улыбнулся: — Здравствуйте, Константин Петрович! — Здравствуйте, Жорж Петрович! Будете все как обычно? — Да, конечно! Метрдотель, лощеный и ухоженный, чем-то неуловимо напоминал популярного киноактера. Марк даже поначалу засомневался, что их действительно обслуживает метрдотель. Но Жорж Петрович в этом абсолютно не сомневался и уже диктовал заказ подошедшей официантке: — Мы с моим другом большие любители именно русской кухни. Начнем, пожалуй, с солений, селедочки с картошечкой и языка с хреном… В качестве первого блюда принесли солянку. В ярко-красном полотне проглядывали черные точки маслин. Официантка уже наполнила рюмки, и Радченко произнес первый тост: — Марк, я хочу произнести этот тост за дружбу между народами и за то, чтобы начатое дело стало постепенно приносить плоды. И стране, и нам! Хрустальные рюмки, коснувшись друг друга, издали нежный звон. Марк выпил обычную русскую водку и закусил классически — селедкой с отварным картофелем. И затем произнес: — Да, идеальное сочетание… Жорж Петрович тем временем приступил к солянке. Квитко обратил внимание, что Пестрый зал ресторана ЦДЛ постепенно стал наполняться. Он с интересом посмотрел на большую и шумную компанию, сидевшую через несколько столиков от них. Радченко перехватил его взгляд и пояснил: — Это компания поэтов и писателей — почвенников. Возглавляет ее Арнольд Елдоев, который старательно позиционирует себя как «истинно русского» писателя. Других таковыми он, увы, признает, но с большими оговорками. Но он настоящий талант. Пишет очень хорошо. Самое интересное, что фамилия у него абсолютно русская, а имя — иностранное. Марк усмехнулся: — Это тот самый Елдоев? Наверняка у него одна из бабушек принадлежит к моему народу! Иначе такое сочетание просто не могло получиться! Жорж Петрович улыбнулся: — Вообще-то, похоже! Я еще хочу сказать, что в Пестром зале, именно на застолье, на многочисленных пьянках литераторов, часто можно услышать прекрасные стихи. Причем — впервые! Официантка принесла горячее. Жорж Петрович наполнил рюмки и произнес очередной тост: — Дорогой Марк, сегодня мне хотелось бы выпить за то, чтобы реализация нашего проекта состоялась в полном объеме и удачно! Квитко, держа рюмку за тоненький стебелек ножки, заметил: — Жорж, главная проблема, которую нам предстоит решить, — это снять вопрос по поводу так называемого «сотрудничества с апартеидом». Тот грустно посмотрел на Марка: — Да, это действительно основная проблема… Слово «апартеид» для нашего партийного руководства, должен сказать, является сильнейшим раздражителем. Марк его перебил: — Как я уже сказал на встрече с директорами, деньги, которые Советский Союз получит от этой сделки, будут совсем не лишними в бюджете. Особенно в свете сегодняшней экономической ситуации в СССР. И новое южноафриканское государство будет иметь один из лучших самолетов, а мы будем первыми на юаровском рынке оружия. — И что дальше? — Жорж Петрович посмотрел на Марка с интересом. Официантка принесла кофе с коньяком. И Марк с удовольствием отхлебнул терпкий, бодрящий напиток, одновременно — и здесь вполне проявлялось влияние коньяка — расслабляющий. И неторопливо проговорил: — В конце концов, я думаю, возможен и вариант, когда в СССР приедут именно борцы с апартеидом — тот самый Африканский национальный конгресс. А твоя задача, Жорж, тут, в Союзе, организовать визит членов правительства в ЮАР и привезти их представителей в СССР. Пусть они сами скажут, что не возражают против сотрудничества Советского Союза с официальными властями Южно-Африканской республики. — Квитко сделал паузу и снова отхлебнул кофе. — И дальше. Кроме них, Жорж, в СССР вполне можно привезти и представителей крупнейших компаний ЮАР, например, добывающих алмазы. Ты только представь себе, какие это деньги! Должен заметить, что деньги любят практически все — и противники апартеида, и его сторонники! Жорж Петрович улыбнулся: — Очень глубокое наблюдение… Но в целом — абсолютно верное! Кстати, Марк, давай закончим наш замечательный обед не на материальной ноте, а все-таки на духовной. Повернись, посмотри! Марк поставил чашку и обернулся. В углу за столом он увидел человека в военной форме. Черноволосый, высокий — это чувствовалось, даже когда офицер сидел за столом, с крепкими плечами боксера. Жорж тихонько сказал: — Это один из самых многообещающих русских поэтов. Подполковник Владимир Силкин. Я, кстати, совершенно случайно услышал его стихи и потом прочел — уже специально — несколько вышедших сборников. И мне его стихи очень понравились — истинно русские, патриотические. Особенно стихотворение «Кланяюсь в пояс дороге». Сильная вещь. Именно такие стихи и нужны нашей стране. Марк улыбнулся: — Ты его перехваливаешь! А вдруг ошибаешься? — Нет, Марк! Поверь, на хороших поэтов у меня чутье! — Ну, раз так, то я тебе доверяю! Мы уже уходим? — Я предлагаю еще по коньячку, и тогда пойдем…