– Но это бессмыслица! – отчаяние вернулось к Гарольду. – Меня будут искать! – Кто? Королевская служба? Так я жив. И более того, как обычно, блестяще справился с заданием. – Меня знают в лицо. – Мгновение… Душекрад, мне нужно, чтобы ты забрал его душу, после того… как… ну… сам понимаешь. – Сэр, мы обещали оставить мальчишку в покое. – Вы клялись! – перед мысленным взором Гарольда мелькнуло смазанное пятно седых волос. Парнишка с кладбища. Какое странное имя. Мысли, раздувшиеся, как утопленники, заполнили голову Холдстока. Он никак не мог отделаться от глупой уверенности, что удача в последний миг сверкнет во тьме спасительной улыбкой. – Вы обещали, что мне не придется больше этого делать! – Сэр, пощадите мальчишку, ему только тринадцать. – А вас, Гордон, кто-нибудь щадил? Отчего вы такой щедрый? – Может быть, именно поэтому? Иди, сынок, хватит глупостей, ступай, поспи. – Нет, останься! – повысила голос тень. – Ты сделаешь это в последний раз. – Слово? – Слово Гарольда Холдстока! – Мы обещали, что снесем кладбище у подножия холма, – Бёрн твердо стоял на своем. – Все на благо завета. – Я запомнил. – Шею Гарольда плотно обняла веревка. Сильные руки подхватили его под мышки и потащили, не считаясь с болью в изувеченной ноге, вниз по ступеням. Гарольд едва не лишился чувств. Повязка глушила крики, но Гарольду казалось, что стены дрожат от его воплей. – Перестаньте! – брюзгливо потребовала тень. Маска королевского инспектора настолько приросла к ней, что заменила настоящую кожу. – В конце концов, примите этот дар с честью. – У вас не получится, – беспомощно проклял Холдсток свою тень и все ее замыслы. Слезы текли по щекам, капали с носа и скапливались в уголках губ. Они были сладкие, эти глупые последние слезы. – Меня знают в лицо. Вас казнят. – Это не важно, – проникновенно сказала тень, приблизив свое лицо столь близко, что Гарольд почувствовал сквозь ткань ее дыхание. – Суматохи будет так много, что никто не станет разбираться. – Боже мой, почему?! – Петля любовно сжала горло, выпуская последние слова. – Мы подожжем город. Велосипедист Парня было жалко до слез. Пуля вырвала половину лица. Он рухнул без единого звука. Второй стоял ни жив ни мертв в нескольких футах поодаль. На нем не было ни царапины. Брызги крови, сползавшие по лицу, казались холодной, отстраненной субстанцией. Парень только что хромал рядом, и вот его не стало. Слаповски уговаривал Берта смыться. – Не глупи! – хватал за грудки и выкручивал руки. Берт легко уворачивался, едва удерживаясь от удара в ответ. – Здесь все!.. Нужна винтовка… Сжечь!.. Ребята… Подкрепление!.. Вот сууууууу… Берт принужденно кивал, но мыслями весь утек в сторону подвала и внезапно установившейся тишины, в которой, ему казалось, слышал детские всхлипы. – Вам нет нужды бежать! – прошипел из душного сумрака призрак. Расплывчатая, больная испугом тень. Сперва оба вытаращились на него, но быстро забыли. Они уже встречали здесь похожих. Этот предстал стариком, благообразным, но от того не менее опасным или предсказуемым. Минута, как бритва, неосторожное движение, и вместо гладкой шеи получишь Ниагару ниже подбородка. – Туман бежал! Он слаб! Если атаковать, то сейчас! «Вспомни, – шептал разум Берту, отвергая доводы Слаповски, – туману нужен только ты. Он звал тебя». Само собой выходило, что смельчаки, которые бросят вызов твари, – Слаповски и Берт. Он хотел помочь Люку, но никак не мог собраться с мыслями. Вот он спустится – и? Долг тащил, не имея ответов, проматывал события вперед до места, когда Берт вынесет из подвала тело Люка. Мысль спотыкалась о корни ненужных деталей. Что делать, если он ранен? Снова в больницу? А девушка? Берт с усилием возвращал себя к главной теме: как вытащить Люка и не попасться? Но сознание обтекало ее и струилось куда-то вбок. Они прятались под скатом крыши на втором этаже. Отсюда было рукой подать до дыры наружу, Слаповски чуть ли не силой тянул Берта в ту сторону, но он упирался. Ветер шаркал по просевшему этажу, и звук его шагов маскировал яростный шепот, которым люди обменивались с призраком. Старик врал. Он столь ненатурально тряс головой, изображая крайнюю степень возбуждения и готовности мстить туману, что сомнения, и так весьма рослые, вставали до небес. Берт не верил ни единому слову, потому что хорошо запомнил предыдущую роль призрака. Футляр для твари. Именно старикашка в роли кофра, куклы, надетой на руку тумана, допрашивал Берта и явно собирался убить, когда бенефис Финча спас его шкуру. С другой стороны, не выручи их призрак на чердаке, отправив второго копа в нокаут, как бы они выкрутились? – Ты на чьей стороне? – в лоб спросил Берт старика, и тот умолк. Слаповски прекратил дергаться и тоже уставился на него. – На вашей, – развел руками призрак. – На чьей еще?! Разве я бы полез на чердак, если не хотел помочь? Сомневаетесь? Ладно. Все верно. Я бы тоже сомневался. Но смотрите сами, что мне в том выгоды? – Он был в тебе. – Дряяяяянь! – Призрак затрясся вполне натурально. Теперь его гримасы не казались театральной игрой. Он искренне переживал те мгновения. – Как мне достать мальчишку? – Берт стряхнул Слаповски, который опять завел свою шарманку. Вот репей! – В подвал только два хода. – Я знаю. – Туман сейчас там, мальчишку не спасти, если не выманить тварь наружу. – Как это сделать? – Есть только один верный способ, – глаза призрака зажглись неприятным огнем. Чего бы он ни хотел, сейчас он говорил правду. – Нужно убить его слуг. Таких, как я. – Расстрелять? – догадался Берт. Он видел, как сбежал туман после выстрелов Финча. Но вот же он, тот самый призрак, его прошило минимум двумя пулями. – Нет! – отмахнулся старик. – Вы должны найти их портреты и сжечь. Картины. Берт смутно припомнил. Они падали со стен, когда он первый раз пробрался в дом. Потом Берт подрался с тем бродягой. Туман схватил его и потащил в логово. Если бы не девушка… – Как я узнаю, что нашел нужный? – Ты уже видел старое лицо одного из нас. – Офицер? – Монстр с задней стороны портрета всплыл перед внутренним взором Берта и занял все мысли. Предчувствие, гадкое, как изжога, охватило Берта. – Когда-то его звали Гарольд Холдсток, – усмехнулся призрак. – Ваш покорный слуга. – Кто остальные? – Чернокожая служанка; юная леди с цветком в руках; охотник, свежующий оленя; мужчина со шрамом на щеке. – Это все? – К сожалению, нет, но на большее рассчитывать не приходится. – Картины висят в коридоре? – Нет. Каждая – в своей комнате. – Хватит бредить! – Слаповски ворвался в диалог и с неожиданной силой прижал Берта к стене. – Ты понимаешь, что это верная смерть? Кому и как ты тут поможешь? – А там? – Безрассудство спорило с долгом. Последнее ныло, как гнилой зуб. Берт прекрасно помнил бессилие и стыд, пытавшие его в больнице. Снова бросить того, кто рискнул жизнью ради тебя. – Меня уже выносили отсюда. – Значит, теперь сгниешь здесь наверняка! – Слаповски не сдержал крика. Ветер замер с занесенной ногой, звук голоса разнесся по дому как пророчество, все, кто нужно, навострили уши и подняли глаза к потолку. – Уходи, – попросил Берт. Слаповски открыл рот, глубоко вздохнул и решился. – Удачи, чувак, – развел руками и ушел. – Я вернусь через час! Берт Райт сидел вдвоем с Гарольдом Холдстоком. Призрак не выказывал нетерпения. Напротив. Берт не мог раскусить, блефует старик или говорит правду. Сомнения спорили с разумом, уверяя, что их провели, вытащили за стол, сдали слабую руку и вынудили сделать слишком высокую ставку. Разум не слушал, тайтовый игрок, он всегда играл от надежной карты. Их у него была пара. Две канистры с бензином. – Где ближайшая картина?