— Тебя нанял ее отец? — Да. — Понятно… — Жуга потер подбородок и тоже умолк. Ила обернулась. — Спа… спасибо… — проговорила она и улыбнулась. В глазах ее были слезы. — Спасибо… — Девять лет… — задумчиво проговорил Жуга. — Она, должно быть, совсем отвыкла от людей. Лес — ее дом. — Она — человек, — сказал Геральт, подойдя ближе, — и место ей среди людей. все эти годы отец верил, что она жива, и искал ее. — А ты кто такой, чтобы решать ее судьбу? — возразил Жуга. — Все эти годы водяной растил ее и заботился о ней. Спроси у него, надо ли ей уходить. Заслышав, что разговор зашел о нем, старик-водяной поднял голову. Густые светлые усы раздвинулись, в бороде проглянула улыбка. Он кивнул, и выдохнул тихо: — Да… До Олега наконец дошло, что сегодня, видно, убивать уже никого не будут, но понять, что происходит, он все еще не мог. — Эльза-Мария… — пробормотал он, растерянно глядя то на водяного, то на Геральта с Жугой. — Ничего не понимаю… Вы что, сговорились, что ли? Шли минуты, и вдруг ночной лес осветился ярким трепещущим заревом; Олег обернулся поспешно и ахнул: мельница горела. В узком оконце жаркими багровыми язычками плясало пламя. Крыша уже занялась, еще миг — и щепа на ней запылала, шипя и потрескивая. — Матушки мои!!! — Олег схватился за голову и суматошно забегал вокруг. — Мельница! Моя мельница горит! — Это я поджег, — спокойно произнес Геральт. Олег вытаращил глаза. — Ты?! Зачем?! Геральт пожал плечами. — ЗАЧЕМ, я тебя спрашиваю?! — Так надо. — Надо?! — взвыл Олег и подпрыгнул в бессилии. — Чтоб ты сдох, проклятый ведьмак! Красного петуха! мне! у, сволочь! Не зря вас все ненавидят! Да что же это такое делается… Жуга поднял голову и с минуту молча смотрел на пожар. Повернулся к Олегу. — Пускай горит, — сказал он. — За эти годы стены так напитались злом, что и огонь все не вытравит… Пускай горит. Мельница к тому времени уже пылала вся, целиком, словно большой смолистый факел. Даже не по себе становилось от того, как ярко горели отсыревшие бревна. Олег глянул на нее и как-то сразу притих. Шмыгнул носом, глянул на Илу, глянул на Геральта и опустился на траву, обхватив голову руками. По небритым его щекам текли слезы. — Легко тебе говорить… — сдавленно сказал он. — А я… А мне… Эх! И откуда ты только свалился на мою голову? Откуда вы все свалились на мою голову?! Эх вы-ы-ы… * * * Ломая над лужами тонкий лед нового дня, по стылой осенней дороге шли трое. Два путника — рыжий и белокурый, шли бок о бок, третий — широкоплечий черноволосый детина, держался чуть позади, ведя в поводу гнедую оседланную лошадь. На лошади кто-то сидел: под несколькими слоями одеял угадывалась хрупкая девичья фигурка. Слышался разговор. — …на развилке надо на север сворачивать, — неспешно пояснял Геральт, указывая рукою, — и добираться лучше окольной дорогой. Я через старый кромлех ехал, но вам туда лучше не соваться. — Это где камни кругами стоят? — полюбопытствовал Олег. — Да, — ответил вместо Геральта Жуга. — Я знаю… — Слышь-ка, Геральт, — спросил вдруг Олег. — А этот, который приходил тогда… ну, кого ты зарубил… где он? — Сгорел. Вместе с мельницей. — Кто это был? Тролль? — Тролль? — переспросил Геральт и поднял бровь. — Ты бы еще сказал — кобольд… — А что я такого сказал-то? — Это был Моргун. — Мельник?! — Олег остановился и посмотрел недоверчиво на Жугу. Тот кивнул, подтверждая. — Ничего себе… Да видано ли дело, чтоб человек превратился в этакое вот страшилище?! С чего вдруг? — Колдовство всегда отражается, — пояснил Геральт. — Кому-то заклятия уродуют душу, кому-то — тело. А некоторым — и то, и другое… Кстати, — он полез вдруг в карман и вынул браслет с камнем. Подбросил на ладони, протянул Жуге. — Твое? — Мое, — облегченно вздохнул тот. — Значит, это ты взял… А я уж думал, что потерял его. — Его просто так не потеряешь. На, возьми. Жуга на ходу сунул браслет в котомку, забросил ее за плечи и некоторое время шагал молча, сосредоточенно о чем-то раздумывая. Посмотрел искоса на ведьмака. — Геральт… — Что? — Этот браслет и камень… Что они такое? — А ты не знаешь? — Нет. Ведун усмехнулся, затем его лицо вдруг посерьезнело. — Ты ведь плохо различаешь цвета? — спросил он. — Да… а откуда ты знаешь? — Ты сам тогда сказал, что видишь в темноте, а это все связано… М-да… Значит, этих сполохов на камне ты не видишь. — Вижу, но… Ага… Кажется, я понимаю. — Думаю, со временем ты сам во всем разберешься. Некоторое время они шли молча. — А обо мне ты что-нибудь можешь сказать? — снова спросил Жуга. Геральт покачал головой: — Так, сразу — нет. — Совсем-совсем ничего? Тот задумался. Жуга терпеливо ждал. — Не вся кровь в тебе человечья, — наконец сказал ведун. — Это все, что я знаю про тебя наверняка. Версты три после этого ведьмак молчал, время от времени хмурясь и качая головой — словно бы отгонял какую-то назойливую мысль. — Почему ты решился вернуться к мельнице? — спросил вдруг он. Жуга пожал плечами. — Толком не знаю. Мне просто пришло вдруг в голову. Ты сказал, что хочешь нас убить… — И?… — И — не убил. Хотя, мог запросто. Дал нам сбежать заместо этого. Олег слушал в оба уха, забывая глядеть под ноги.