Несясь на бешеной скорости, через пять часов уже прибыл на место. Внёс всё ещё находившуюся без сознания Рианну в другой шатёр, уложил на настил. Схватил канистру с водой и лежащее неподалёку полотенце, разорвал на две части, намочил, одну положил на лоб, а другой начал обмывать её окровавленные ступни. Спустя пять минут она пришла в себя и, открыв глаза, уставилась на него, не в силах двигаться. – Ты всё–таки приехал за мной… – Молчи, не теряй силы, тебе нужно сейчас поспать. – Вымой меня от всей этой мерзости, – прошептала и закрыла глаза. Он снял тряпку со лба и, снова намочив, начал обтирать лицо, шею, дальше бережно занялся измученным телом, тщательно промывая все царапины, и смывая засохшую сперму с внутренней части бёдер. После укрыл своей новой рубашкой, той, что одолжил у Варина и пошёл к нему за виски. Войдя, заметил, как тот не спал и сидел на настиле, прислонившись к стене, в руке держал пузатую бутылку и пил прямо с горла. – Не спишь? – Нет, нашёл девушку? – Да. У тебя есть ещё виски, надо промыть все её раны. – В ящике ещё полно. Что с ней? – Эти твари насиловали и избивали её, а ноги просто кровавое месиво, наверное, она убегала босая. – Виски хорошо обеззаразит. Возьми ещё аптечку, там есть йод и ещё какая–то мазь, «Спасатель», по–моему. Оскар кивнул, похватал всё, включая горячую лепёшку из корзины, где их лежало ещё три, и удивлённо поднял взгляд на Варина. – Откуда у тебя горячие лепёшки? – Бабы каждый день приносят из деревни, договор у меня с ними. Я и мои ребята защищали их от местных банд, а они нам еду поставляли. Только не знают они, что некому их защищать теперь. – Твою мать, дай мне только девчонок забрать, и я пришлю тебе дюжину новых парней из Водевиля. – Откуда? – У Гориллы их пруд пруди, всё время без дела шатаются. А тут ты, беря мзду с проезжих и торгашей, будешь делиться с ними, и они подзаработают и тебе, и местным хорошо, снова защиту обретут. – Отлично, я всегда хорошо делился с парнями и новых не обижу. Только на ноги бы побыстрее встать. – Встанешь, вон, как тебя кормят, – он взял ещё кусок сыра, отрезал мяса, графин с молоком и собрался на выход. – Возьми ещё рубашку, если тебе надо в том сундуке. Оскар кивнул и, надев чёрную рубашку с коротким рукавом, не застёгивая, вышел. Рианна дремала. Он подошёл и, бережно взяв израненные ступни, начал промывать виски. Она застонала. – Потерпи, девочка. – Почему ты так со мной носишься? Ты же ненавидишь шлюх, а я теперь ничем от них не отличаюсь. – Замолчи, ты прошла насилие, а это совершенно разные вещи. Раскрой бёдра, я пройду все царапины. Она раскрылась, стыдливо, опуская ресницы. Он заметил её смущение. – Перестань краснеть, сейчас ты для меня друг, которому надо помочь. – Понимаю, как на женщину, ты теперь на меня даже не взглянешь. Я тебе противна. – Рианна…– его голос приобрёл стальные нотки, – неужели ты сейчас могла бы принять меня, как мужчину, находясь в таком плачевном состоянии? – Очень больно в истерзанной душе. Мне нужна сейчас нежность как единственное спасение. Твоя нежность. Он посмотрел ей в глаза и снова растворился в них. – Чёрт, я хочу тебя как умалишённый. – Возьми меня… Мужчина бросил всё на стол, снял джинсы и кроссовки и накрыл её тело своим, целуя с такой нежностью, какую никогда не имел ни к одной женщине. – Рианна, Рианночка… – Люби меня… Они слились в единое целое. Девушка не чувствовала боли от обильно политых стоп алкоголем, душа, будто отделилась от тела и смешалась с его. Какая–то липкая агония захватила обоих. Она хотела получить нежность и ласку и получила её с лихвой от мужественного сильного мужчины. Его руки трепетно блуждали по крупной груди, сочным соскам и бёдрам, прижимаясь сильнее, входя плавно, но глубоко. Толчки были размеренными, не переходящими в бурю, так как она сейчас никому из них не была нужна. Половой акт протекал, как спокойная река, редко встречающая подводные камни и снова возвращалась в текучее состояние. Взрыв застал обоих врасплох, они ещё не успели насладиться этими мигами любовного спокойствия, как их накрыло с головой. Спустя несколько минут. – Оскар, что с другими девочками? Их отправили по домам? Он промолчал. Рианна привстала на локте. – Почему ты молчишь? Не пугай меня. – Их снова захватили люди Эраста. Я на рассвете выдвигаюсь, надо поспать. Она внимательно изучала его напряжённое лицо. – Перестань на меня так смотреть. – Ты спасёшь их? – Да, ты останешься с Варином, он нормальный мужик, поможешь ему с перевязкой. – Ты вернёшься? – Да, как только отвезу девчонок в посольство и передам из рук в руки, а теперь спи. Рассвет. Оскар объездил пол пустыни, побывав уже и на западной стороне, расстрелял там в упор пятерых бандитов Эраста, но так и не нашёл девушек. Шатры оказались пусты. «Сволочи, значит, уже сбыли товар». Рванул в самое сердце пустыни, туда, где предполагал, найдёт банду, которой продали девочек. Смеркалось, он устал, надо было где–то укрыться и подремать. Проехал ещё немного… Банда Скорпиона – Тащи их сюда. Девушек грубо толкали в спину к новым тёмным шатрам, расположившихся, будто маленькое селение за деревянным ограждением. Навстречу вышли двое крупных мужчин загорелых и небритых, в борцовках с автоматами на боку. – Товар от Эраста Эдуардовича. – В тот шатёр их, босс ждёт. Девушки гуськом, удручённо склонив головы, пошли, куда им указали. – Быстрее передвигайте ноги, тупые овцы. Их пихали, как стадо, слёзы застилали глаза, никто из них уже не верил в спасение. Чёрный шатёр, куда их втолкнули, был последней инстанцией страшного пути. Внутри стоял спёртый воздух. Из–за плотной ткани доносились разговоры бандитов о том, что все они ещё девственницы, но хорошо сосут и обучены ими этому умышленно, чтобы угодить Скорпиону. Прошло несколько часов. Полог шатра открылся, вошла молодая женщина, вульгарно одета в белом коротком топике с голым пузом и облезлых джинсовых шортах, такая же загорелая, как и все мужчины вокруг, почти шоколадная. – Раздевайтесь, босс приказал вас осмотреть. Девушки покорно подчинились. – Ложитесь на пол и разведите ноги. Здесь чисто, почище, чем ваши грязные тела. Они молча выполнили приказ. – А теперь мыться, скоро придёт Скорпион и разберёт вас, кого себе, кого лучшим своим людям, а те, которые ему не понравятся, станут общими.