— Это да, дома и стены крепче, — не удержалась-таки от подколки Атарашики. — Если сидеть и ничего не делать, никакие стены не помогут, — не повел и бровью Юшимитсу. — То есть вы здесь для защиты своих стен? Атарашики и так понимала, что именно ему надо от нее, так что решила перейти сразу к делу. Раньше начнешь непростой разговор, раньше закончишь. — В каком-то смысле, — пожал плечами Юшимитсу. — Любые дела во благо рода укрепляют наши «стены». — И что вам нужно от меня? — спросила Атарашики. — Амин Эрна, — не стал он юлить. — Новая кровь, несомненно, пойдет на пользу моему роду. — И с какой стати я должна отдавать ее? — О, причин можно найти множество, — улыбнулся Юшимитсу. — Начиная от поддержки моего клана и заканчивая враждой с ним. — Откровенно, — отвернулась от него Атарашики, обводя взглядом наполненный гостями зал одного из небоскребов Токио. — Но неубедительно. — Назовите свою цену, Атарашики-сан, — произнес он, улыбнувшись. — Вам лучше знать, в чем нуждается род Аматэру. Объяснять ему выгоду гения для Аматэру? Так он и без нее все понимает. А вот угрожать ему точно не следовало. Расслабились японские аристократы. Умом понимают, что Аматэру уже не те, что еще год назад, а вот нутром принять этого не могут. — Амин Эрна слишком ценный ресурс, чтобы отдавать ее в чужие руки, — посмотрела она на Юшимитсу. — Вы просто не сможете дать достойную цену. Точнее, не станете этого делать. Слишком дорого. Ну а что касаемо вражды, — усмехнулась она. — В самом худшем случае мы просто отдадим ее другим. Кому угодно, кто поможет нам заставить вас тысячу раз проклясть вражду с родом Аматэру. Вы не получите ее в любом случае. А теперь оставь меня, не слишком умный Юшимитсу-кун. И в следующий раз дважды подумай, прежде чем начать говорить. — Обязательно… Аматэру-сан, — произнес тот, ничем, кроме небольшой паузы между словами, не показав, что Атарашики сумела его задеть. — Приятно было пообщаться. ГЛАВА 4 Щукин вернулся. Первым делом старик зашел именно ко мне, что, в общем-то, неудивительно, учитывая, кто его настоящий начальник. — Антон Геннадьевич, — протянул я ему руку. — Рад вас снова видеть. Как отдохнули? — Да какой там отдых? — ответил он. — Госпожа Аматэру довольно деятельный человек, так что пришлось весь месяц вкалывать. — Честно говоря, удивлен, — махнул я ему на свободное кресло. — Чем таким вас умудрилась загрузить старушка? Общались мы в гостиной моего дома на Главной базе, так что обслуживали нас близняшки, в то время как сестры Ямада работали по основной своей специальности, то есть телохранителями. — Помимо пленников я еще занимался… — не смог он с ходу подобрать слова. — Скажем так, приводил под руку рода окрестности вашего особняка в Токио. Район благополучный, так что и жители там не самые простые, вот госпожа и поручила это дело мне. Не одному, естественно. — Там же одни чиновники вокруг, — нахмурился я. — Да и пара имперских аристократов имеется. — Это было непросто, — усмехнулся Щукин. — Но обошлось без боевых действий. — Надеюсь, и без врагов, — вздохнул я. — Естественно, — кивнул Щукин. — Иначе какой во всем этом смысл? — М-да, хоть бы посоветовалась сначала, — покачал я головой. — Ты чем-то недоволен? — замер он. — Вроде логичные действия. — Логичные, — поморщился я. — Только не к месту. Ты ведь теперь не сможешь возглавить наши войска здесь. Лучше бы ты не высовывался в Токио. Думаю, только дурак не понял, что ты уже не простой наемник. — Это да, — протянул он. — Но Беркутов справится. Кстати, что там с королевскими Виртуозами? Не слышу сожаления в голосе. Похоже, Щукин уже получил все, что хотел, вновь обрел смысл жизни, ему теперь что рядом со мной ничего не делать, что командовать всей малайской группировкой — все едино. — А что с ними не так? — удивился я слегка. Точно знаю — он в курсе их гибели, так чего спрашивает? — Просто я удивлен, что об их смерти ничего нет во всех новостях мира. Ну или хотя бы в Японии. Блин, хоть малайцы-то должны были об этом сообщить! Слишком уж редко умирают Виртуозы. — А-а, это… — хмыкнул я. — Просто огласка никому не нужна. Ни мне, ни малайцам. Вот и помалкиваем. — Ладно ты, а как это наши противники умудрились скрыть? — усмехнулся Щукин. — Половина Европы, американцы, русские, китайцы… За развитием событий здесь следят слишком многие. — Просто никто не хочет поднимать рейтинг Аматэру, — улыбнулся я. — Я тебе как русский говорю — у меня на родине всем плевать на наш род. Ну… тем, кто про него вообще знает. — Тут не в нашей фамилии дело, — уточнил я. — Никто не хочет поднимать рейтинг чужих аристократов. Особенно если они из другой страны. Кому надо, тот все знает, а вот от общественности данный факт лучше скрыть. Наипаче, коли для этого и делать-то почти ничего не надо. — Но ведь рано или поздно все вскроется, — заметил Щукин. — Только если я того захочу, — усмехнулся я. — Больше оно никому не выгодно. Да и мне, если честно, огласка принесет не так уж и много пользы. Это если забыть, что прямо сейчас мне это и вовсе ни к чему. Вот после войны… — задумался я. — Впрочем, после войны будет совсем другая новость греметь. — Твое патриаршество? — покачал Щукин головой. — Как по мне, не стоит оно того. — Информация обо мне несет не только проблемы, но и много выгод. Я не могу разбрасываться таким ресурсом. — А Казуки? — спросил он. — Насчет него я еще не уверен, — ответил я. — Если раскрыть информацию о нем, то проблем будет… многовато. Все-таки два Патриарха в одном роду. С другой стороны, скрывать его силы вечно не получится. Принятие в род, а потом игнорирование обучения бахиру — слишком подозрительно. На моем фоне, конечно. Все будут смотреть и сравнивать, слухи в любом случае поползут. — Кстати, коль уж разговор зашел о парнишке, тебе не кажется, что его одержимость тобой несколько… несколько напрягает? — А… это… — И, судя по тому, как ты скривился, напрягает не только меня. Скривился? Блин, и не заметил. — К сожалению, я ничего не могу с этим поделать. Мне тоже хочется, чтобы он был более… самодостаточен. И независим. Даже говорил с ним на эту тему. Только это, кажется, к обратному результату привело, — вздохнул я. — Будем надеяться, что принятие в род поможет ему. Все-таки быть слугой и полноценным Аматэру — разные вещи. Впрочем, это наши с тобой личные мнения. Моральные установки. А вот для рода, принимающего в свои ряды подростка с непростой судьбой, так даже лучше. — Ты тоже подросток, — усмехнулся он в чашку с чаем. — Да и судьба у тебя посложнее будет. — Будешь смеяться, — вздохнул я тяжко, — но мы с Казуки похожи в нашем фанатизме. Точнее… Ирония в том, что для рода Аматэру и его фанатизм, и мой идут во благо. С Казуки все понятно — он верен мне, Аматэру Синдзи, и сделает ради меня и, что важнее, рода все что угодно. Я же… — замялся я. — Мой бзик… как бы это… Мое величие… Точнее, величие моего имени. И раз уж я Аматэру… — Все для рода, — кивнул Щукин. — Немного не так, но в целом — да. — Не так? — удивился он. — Немного, — кивнул я. — Не я для рода, а род для меня. Но раз уж мы с Аматэру неотделимы… — пожал я плечами. Щукин от моих слов аж дар речи потерял, во всяком случае, молчал он целых пять и четыре десятых секунды. И пялился удивленно. — М-да, — произнес он наконец. — Даже немного страшно стало. — Понимаю твои опасения, но бояться нечего. Тебе и таким, как ты. Повторюсь: для меня важно величие моего имени. Меня должны знать, должны помнить, и чем дольше помнят, тем лучше, — отсалютовал я ему чашкой чая. — Если для этого мне надо возвеличить Аматэру, я сделаю это. Хм, — глянул я на свою чашку после того, как сделал глоток. — Как-то не очень. — Это местный сорт, господин, — отозвался на это Каджо Суйсэн. — Если хотите, могу заварить чай из наших запасов. — Не надо, — сдержал я вздох. Удивительно, но, похоже, меня таки приучили к хорошему. Правда, разбираться в чае я так и не научился. Зато теперь могу отличить нормальный от хорошего. Сомневаюсь, что Суйсэн подсунул бы мне полный отстой. Раньше-то как было? Есть подкрашенная вода, а есть чай, все остальное — для фанатиков. — Кстати, — вновь заговорил Щукин. — Что там с Добрыниным? — Поправляется, — пожал я плечами. — Где-то через неделю сможет заниматься делами, а через месяцок, это если с гарантией, уже сможет сражаться. Да уж, хорошо, что Добрыкин вышел из комы, все же с высшим командным составом у нас напряженка. — Я рад, — прикрыл он глаза. — Было бы обидно терять такого профессионала. Да еще и Мастера. — Только вот теперь непонятно, что делать, — проворчал я. — Если бы ты не засветился в качестве нашего слуги, то и вопросов не было бы, а что теперь? Добрыкин был твоим замом, теперь делать его командующим? Или оставлять Беркутова? Второй вариант мне больше нравится, но как-то это… — покрутил я ладонью. — Мы, конечно, не армия с ее уставом, но такие прыжки по служебной лестнице, да в обход Добрыкина…