– Королева не отпустила бы ее даже с сопровождением из-за политической ситуации в Великобритании. Особенно учитывая ее прошлый побег, когда она как ни в чем не бывало прилетела в другую страну без охраны… Извините, мэм, – обратилась Анко к горничной, – вы не видели принцессу Анджеллину?.. Нет?.. Астра, у нас проблема. – Даже если убежала, после недавнего побега она не сможет выбраться из страны. Все аэропорты и вокзалы… – Погоди, я ей позвоню. На этом разговор оборвался. Нет, не могла же принцесса так нагло всех обмануть! Но, прокрутив в уме их недавний разговор, Астра начала корить себя за то, что не придала подозрительному поведению принцессы должного значения. Одежда, прическа, якобы намерение спросить разрешения у матери, которая, естественно, ответила бы ей отказом. И какая королевская особа отправляется на официальный прием с рюкзаком? Только Астра собралась кинуться к парадной лестнице, как услышала мелодию звонка из комнаты принцессы. – Она оставила телефон. – Комментарий Мелла лишь взвинтил Астру сильнее. * * * Горячая едкая кровь обожгла горло Саши, и ему вновь пришлось склониться над забрызганной раковиной. От слабости перед глазами все словно растворялось в тумане, шум воды слышался приглушенно. Долгожданный момент облегчения все не приходил. Холодный пот выступил на его лбу, и тело мучила дрожь. Саша уже было решил, что закончился срок его искусственных органов, но после пары новых приступов его наконец отпустило, и он нашел силы дойти до кровати и лечь. «Увидела бы меня Делинда, лопнула бы от удовольствия. Александр прав. Мы те еще гордецы». Наконец он признал, что положение у него хуже некуда. Сменилась разве что обстановка. Два стука в дверь. Хоть бы это была не Делинда. Она не должна видеть его таким – ослабленным, с едва скрываемым отчаянием на бледном лице. Не должна понять, что он держится из последних сил, которые придает ему гордость, граничащая с гордыней. Он резко встал. От давящей головной боли и сжавшихся от нехватки воздуха легких схватился за спинку кровати, чтобы перевести дыхание, затем поправил волосы и выпрямился. Дверь в комнату открылась. На пороге стояла незнакомая Саше девушка в той же одежде, в которой был он, но только в армейской куртке сверху. – Как вы тут, Ваше Высочество? – Неплохо. – Саша чувствовал, как медленно теряет самообладание. В этом ему было стыдно признаться даже самому себе. Легкая, едва сдерживаемая дрожь в худых ногах была заметна даже в темноте, и девушка ухмыльнулась. – Одежда вам, смотрю, подошла. – Так вы Рейн Хьюз? – Она самая. – Девушка закатила небольшую тележку с подносом и закрыла за собой дверь. На подносе стояли блюдо с разрезанными овощами и фруктами, миска с супом, бутерброд и два стакана – с виноградным соком и водой. – Решила, что вы, быть может, проголодались. Саша давно не ел нормальной еды, и ароматный суп издевательски будил в нем подавленный аппетит. Однако принимать такую щедрость от вероятного врага, возможно, пытающегося заручиться его доверием, он не собирался. Его вдруг посетила паническая мысль: что, если на одежде был жучок? Из-за истощения он совсем не подумал об этом, и ума хватило лишь на осмотр комнаты перед душем. – Не доверяете мне? – Рейн поставила поднос на столик. – Если хотите, я поем с вами из одной тарелки. – После того, как предварительно выпили антидот? Он услышал ее чистый искренний смех. – Саша, вы же не думаете, что в тех батончиках, которыми вас кормили все эти месяцы, не было какой-нибудь «сыворотки правды»? – Она изобразила пальцами кавычки. – Во-первых, настоящей сыворотки правды, как в фильмах, не существует. Во-вторых, то, что вам добавляли в батончики, это жалкое подобие. Ну, и в-третьих, несмотря на то что вы съели их целую кучу, вы ничего им не рассказали. Вероятно, потому что, как вы некогда говорили, ваш организм особенный. – «Им»? – Саша с небывалым облегчением опустился на кровать. – Да. Именно «им». – О, так вы… бунтарка? – Если вы находите силы для улыбки, то, вероятно, ваши дела не так плохи. И все же поешьте. Спасибо мне скажете. Недолго помедлив, Саша сел поближе к столу, не сводя с Рейн изучающего недоверчивого взгляда. Однако девушка смотрела на него иначе: с интересом, почти детским любопытством и неприкрытой жалостью. Саша был близок к тому, чтобы сдаться. В иных обстоятельствах он бы даже не позволил себе сесть перед ней. – И чем же я обязан столь доброму жесту? Рейн села на простой пластиковый стул напротив, поставила локти на стол, сцепила пальцы в замок и опустила голову так, что Саша видел лишь ее подрагивающие ресницы. – Ранее вы слышали мою фамилию? – спросила она тусклым голосом. – Возможно, припоминаю. Если я не ошибаюсь, глава центра – Моника Хьюз… – Была главой центра. – Рейн подняла голову и сложила руки на столе, смотря в сторону и покусывая нижнюю губу. – Она была моей тетей. Не самой хорошей, но все-таки. – Что же с ней случилось? – Она создала горгонов – эти адские машины для массовых убийств, – но в какой-то момент обеспокоилась тем, в каких именно целях их будут использовать. За лишние вопросы… ее убили. Сочувствие Саши приглушили осторожность и подозрительность. Из формального уважения он выдержал паузу. – И что же, Делинда не побоялась брать в солдаты ее родственницу? – Официальная версия смерти – несчастный случай. Она, вероятно, решила, что я идиотка. Но мне это даже на руку. – Так вы вступили в ряды армии ради мести? – О нет. Ради сестры. Чтобы она не убила слишком много людей. Вновь Саша не знал, как себя вести. Лишь с Александром ему приходилось говорить так просто, о человеческом, о боли, снедавшей его душу, и о прошлом, повинном в этом. И то недолго. Из всех людей, с которыми Саша не был связан родственными узами, Александр был ему ближе всех. Он и не задумывался об этом прежде. – Из семейства Хьюз вы слышали только о Монике? – Да. Рейн грустно улыбнулась, словно ожидала такого ответа, и продолжила тише: – Тогда, выходит, ваша бабушка уничтожила все записи. И связанные с созданием ЗНР, и связанные с созданием вируса мужской болезни. Онемев от шока, Саша непроизвольно сжал руки на коленях, рот его приоткрылся. – Что вы сейчас сказали? – перешел он на шепот. – Наши бабушки, Селестия Хьюз и Аврора Клюдер, знали друг друга. И не просто знали. Они были лучшими подругами с самого детства и гениальными учеными. А одна из них – еще и причиной миллиардов смертей. 6 Хьюзы и Клюдеры Школа-пансион Институт Шлосс Витгенштейн в Бад-Ласфе, Германии, считалась одной из престижнейших школ мирового класса, о чем говорил не только жирный ценник на обучение, но и индивидуальный подход к развитию каждого ученика. Заведение напоминало средневековый замок на современный для 1973 года лад. Правда, часть кампуса действительно располагалась в средневековом замке и ежемесячно собирала в своих стенах не более пятисот учеников от десяти до девятнадцати лет для проведения мероприятий. – Что есть душа с точки зрения науки? – спросил биолог, стоя у доски. Преподаватели любили задавать интересные вопросы, на первый взгляд имевшие отношение к предмету, ведь когда дело касалось точных наук, ученики черпали ответы из заученной информации, и их внутренний мир и индивидуальные взгляды оставались под замком. Одна из учениц уверенно подняла руку. – Да, Аврора, – улыбнулся мужчина ее мгновенному порыву. Порой всем казалось, что главным для нее было изъявить желание выступить первой, а уж ответ она придумывала в те секунды, пока вставала. – Душа – скопление эфира. Невидимого и неуловимого. Согласно другой научной версии, душа – религиозная составляющая и в действительности не имеет никакого отношения к науке. Иными словами, не существует. Темнокожая девочка за соседней партой, Селестия, с заплетенными в две косички кудрявыми волосами вздрогнула. Украдкой, с понятным только учителю взглядом черных миндалевидных глаз, отражающими ее недоверие и задетые чувства, взглянула на Аврору. – Хорошо. Научная точка зрения нам ясна. Что же скажешь об этом ты сама? Аврора часто заморгала, осмысливая вопрос. – Сама… Разве это имеет значение? – Уверенность в ее голоске поутихла, и на долю секунды учитель увидел в ее больших голубых глазах, обычно таких умных и холодных, уязвимость. – Да. Наука, конечно же, важна, но мне интересно, что думаешь об этом ты. Она осторожно оглянулась на одноклассников, всем своим видом стараясь дать понять, что не готова обсуждать религию в присутствии людей разных верований и тех, кто не разделял ни одну из вер.