– Спасибо, Айви, – сказала она, когда я была уже далеко. Я вышла на дорогу; Нейт уже сидел в машине и нетерпеливо барабанил по рулю. – Садись! – скомандовал он. Испуганная, растерянная, я послушалась. Он повернул ключ в зажигании. Загромыхала музыка, и мы одновременно потянулись к выключателю, а потом отдернули руки, словно прикосновение могло обжечь. Я заговорила, лишь когда мы выехали из чащи. – Эта девушка… Слышал, как она произнесла мое имя? Он пожал плечами. – Думаешь, она меня знает? – не унималась я. Вряд ли я смогла бы забыть девушку с такой характерной внешностью и кожей цвета высосанного досуха лимона. – Почем я знаю, – угрюмо огрызнулся Нейт. Я повернула зеркало, осмотрела губу и тихо выругалась. Губа распухла, как половинка абрикоса. Остаток пути мы проехали в вязкой тишине. Когда Нейт остановился в конце дороги, ведущей к моему дому, я потянулась к пассажирской дверце. Она оказалась заперта. Я резко обернулась к нему. – В чем дело? Он включил свет и ахнул. – Ого, как сильно ты ударилась. Слушай, прости. Ты нормально себя чувствуешь? – Отлично. Выпусти меня. – Хорошо, но… – Он судорожно сглотнул. – Что скажешь маме? Я вытаращилась на него. Сигарета за ухом, длинные ресницы – при виде этих ресниц женщины маминого возраста улыбались и говорили: надо было тебе девочкой родиться, с такими-то глазками. Я беспомощно рассмеялась. Он напрягся. – Что смешного? – Ты. Ты что, боишься мою маму? – И что такого? – выпалил он. – Ты тоже ее боишься. Я вспыхнула и отвернулась. Разблокировала дверь, но он опять ее заблокировал. – Нейт! Выпусти меня. Сейчас же. В окно с его стороны забарабанили кулаком. Нейт подскочил; глаза расширились от страха. Он, верно, думал, что это мама. Но стучал мой сосед, Билли Пэкстон. Я вгляделась в его лицо. Он жил напротив, но мы никогда толком не разговаривали. Особенно после одного неприятного случая в начале старших классов, вспоминая о котором, я до сих пор немела от стыда и хотела провалиться сквозь землю. Билли тоже был сегодня на вечеринке, но я весь вечер притворялась, что не замечаю его. Нейт опустил окно и коснулся уха проверить, не выпала ли сигарета. – Что надо, чувак? Билли проигнорировал вопрос. – Айви, ты в порядке? Я потянулась к водительскому окну. – Да. Все хорошо. Билли зажал рукой рот. Его предплечье было испачкано белой краской. – Это он с тобой сделал? – Шутишь, что ли? – проревел Нейт. Мне вдруг показалось, что я сейчас заплачу. От боли, сказала я себе. И от испуга – адреналин выветрился, вот и слезы на глазах. – Нет, нет. Это машина… резко повернула. Со мной все хорошо. Билли пристально смотрел на меня. Он был высокого роста, и ему пришлось согнуться почти пополам, чтобы заглянуть в машину. – Я здесь, если что. – Он показал на крыльцо. – На всякий случай. – Спасибо за помощь, – саркастически процедил Нейт, но не раньше, чем Билли отошел. Я резко открыла дверь, с треском захлопнула ее и обернулась. – Между нами все кончено, – выпалила я. – Да что ты говоришь, – ответил Нейт и втопил педаль газа. Я осталась на тротуаре. Губа болела, от усталости меня трясло, но я чувствовала себя легкой, как перышко, и ощущала эйфорию свободы. Билли кашлянул. Он ждал на крыльце в напряженной позе и по-прежнему смотрел на меня. Я смущенно помахала ему. – Извини, – сказала я. – За что? Он так тихо это произнес, будто я и не должна была услышать. И я уже хотела не отвечать, но боль в губе – пронизывающая, назойливая – заставила меня повернуться. – Извини, что ты решил, будто должен вмешаться. – Мои слова прозвучали резче, чем я хотела. Билли сверлил меня взглядом. Потом встал и покачал головой. – Больше не буду, – сказал он и скрылся в доме. Я посмотрела на темные окна второго этажа. Через минуту в одном из них загорелся свет, и я отвернулась. В животе плескалась дешевая водка, а на сердце тяжелым грузом легли сожаления. Пора спать, решила я. Пока еще что-нибудь не случилось. Медленно, стараясь унять дрожь, я отперла входную дверь, чуть-чуть приоткрыла ее и, затаив дыхание, протиснулась внутрь. И тут же, забыв об осторожности, сдавленно вскрикнула – на лестнице сидела мама. – Мам! – Я опустила голову и прикрыла рукой распухшую губу. – Ты почему не спишь? Она наклонилась, и лунный свет, проникавший в окно над дверью, осветил ее лицо. Огненно-рыжие волосы стянуты в узел, взгляд острый, как булавка. – Плохой сон, – ответила она и вскочила, увидев мою губу. – Что случилось? Авария? Губа пульсировала, как второе сердце. – Нет. Все в порядке. Аварии не было… Я физически ощущала на себе ее взгляд. – Расскажи. Расскажи, как все было. – Нейт… слишком резко повернул, – ответила я. – Машина съехала на обочину. – А потом? Я подумала о незнакомке в лесу, вспомнила, как та похлопывала себя по бокам, белым, как мел. – А потом ничего. Домой поехали. – И все? Больше ничего не было? Я коротко кивнула. – Ну ладно. – Ее расспросы меня нервировали. Вдруг уголки ее губ поползли вверх. Она заговорщически улыбнулась. – Нейт был пьян? Меня качнуло, я задумалась. Сейчас она пугала меня куда больше, чем минуту назад, когда была недовольна. – Угу.