– Что ты с ним сделала? – Я схватилась за саднящее горло, вспомнив ощущение, которое возникло сразу, как только я переступила порог. Ощущение слабости в коленях, как будто я сейчас упаду в обморок. Марион прогнала его, произнеся несколько слов. Если это было заклинание, оно пропитывало воздух в этом доме. Его можно было вдохнуть. Я услышала ее голос. Ближе она не подходила. – С ним все в порядке. Я не могла заставить себя посмотреть ему в лицо. Казалось неприличным смотреть на него, учитывая, что он не мог посмотреть на меня. Вместо этого я уставилась на его руки, на чистую белую футболку. Интересно, она его сюда затащила? Или он здесь упал? – Разбуди его, Марион. – Нет, – обиженно произнесла она. – Мне нужен его дом. Я попятилась и повернулась к ней лицом. – Это нехорошо. Разве я могу тебе доверять после того, как ты показала мне это? Она провела языком по зубам. – Если бы я тебе это не показала, тогда не стоило бы мне доверять. – А другие люди в доме есть? – Какая разница? – Для них есть! – А для тебя? Для тебя есть разница? Они не умерли. Пока они спят, они не умрут, не состарятся, не будут испытывать голод и жажду. Они в безопасности, в этом мире им ничего не грозит. Мне нужен их дом, и когда я закончу свое дело, я верну его им. Поэтому какая разница? – Они же живые люди, – упрямо возразила я, – вот в чем разница. – Всего-то три человека. Подумаешь. Она сказала это так беспечно. А увидев выражение моего лица, рассмеялась. – Айви, они спят и видят сон. Поняла? Хороший сон, где все они вместе – мама, папа, ребенок. Там в ванной фотография стоит… Они там плывут на этой лодке, такой раскрашенной, в Венеции. – На гондоле, – подсказала я. – На гондоле. Точно. Так вот, сейчас им снится день, когда они катались на гондоле. Я вытерла рот рукой. – Так вот чем занимаются ведьмы? Влезают людям в голову и получают, что хотят? – Я не ведьма, а оккультист, – огрызнулась Марион, – и никто не умеет делать то, что умею я. То есть… – Она подвигала нижней челюстью. – Почти никто. Я судорожно сглотнула, почувствовав, что она меня дразнит. Я должна помочь этим людям, и я им помогу, решила я. Но несколько минут сна никому еще не вредили. – А кто еще умеет? Моя мама? Она небрежно отмахнулась. – Тогда кто? – Ты много хочешь знать. Она потянулась за спину и торжественным движением фокусника достала золотую коробочку. Язык защипало, словно я надкусила лимон. Увидев коробочку в чужих руках, я ощетинилась. Голос в голове прошептал: «моё». Я протянула руку, но Марион убрала коробочку. – Пока еще нет. – Что значит «пока еще нет»? Чего ты ждешь? И зачем это взяла? – Задай другой вопрос. Спроси: что в ней? Я сглотнула. – И что? Она спрыгнула со столешницы. – Идем со мной. Я вышла вслед за ней на улицу, пересекла патио и подошла к сверкающему бассейну. Марион положила коробочку на бетон и расстегнула джинсы. – Раздевайся, – сказала она. – Зачем? – Из-за бассейна я и выбрала этот дом. – Она стащила рубашку через голову. – Так будет проще. – Что проще? – спросила я, но уже начала стаскивать одежду. – Залезай в воду, – велела она, когда я разделась. Вода была теплая, как слюна, а бассейн оказался глубже, чем казалось на первый взгляд. Я доплыла до того места, где могла стоять, уперлась стопами в дно, ворох мокрых листьев взметнулся со дна. Рядом в голубом свете плавала Марион. Понять выражение ее лица было невозможно. – Я долго об этом думала, – она слегка запыхалась. – Если ты в воде, это поможет. Она отдала мне коробочку. Даже в светящейся воде она сияла сама по себе. – Это какая-то опасная штука? – хрипло спросила я. – То, что там внутри? Она кивнула. – И как открыть? – Кровью. – Тут я увидела в руках у Марион еще один предмет: нож. Она, должно быть, достала его из подставки для ножей на кухне. Ее глаза расширились, светлые радужки в лунном свете казались почти белыми. – Хочешь, я это сделаю? – Нет. Я схватила золотую коробочку и словно перестала быть собой. Вся моя осторожность и страх куда-то делись. Я почувствовала голод, жар, готовность нырнуть в глубину. Взяла нож, вонзила кончик в самую толстую часть подушечки большого пальца и прижала истекающий кровью палец к коробочке. – Так? Но я знала, что все сделала правильно. Коробочка не засияла, не завибрировала и не задрожала. Она просто потеплела и размякла, как кусок воска. Теперь я увидела стык и замок. Они как будто всегда были там. Рядом со мной качалась на воде еще одна фигура, но она казалась такой далекой. Я была одна. Я поддела стык ногтем, перебирая в уме, что найду под крышкой – старые фотографии, письма, дневник с исписанными маминым неразборчивым почерком страницами. Волшебную пуговку, цветные кольца. Я не чувствовала себя Пандорой, не верила, что нахожусь в шаге от катастрофы. Мне по-прежнему казалось, что то, что находится внутри коробки, можно взять руками, потрогать. Я открыла замочек и подняла крышку. И проснулась. Часть II Глава тридцать первая В подзеркалье Дана толкнула Марион, и та упала вниз, провалилась в призрачный коридор зеркального мира. Последнее, что Марион увидела, прежде чем закрыть глаза, был кулак Даны, ударивший по стеклу. Хорошо, подумала она. Но в тот момент она еще верила, что умрет.