Послышался звук, как будто кто-то открыл банку. Энди обернулась. Ручка кофейной чашки выскользнула из ее пальцев. Она проследила за ней до самого пола. Белые керамические осколки разлетелись по белой плитке. До этого стояла зловещая тишина, но теперь начался хаос. Крики. Плач. Люди бежали пригнувшись, закрывая головы руками. Выстрелы. Бах-бах. Шелли Барнард лежала на полу. На спине. Руки раскинуты. Ноги подогнуты. Глаза широко раскрыты. Ее красная кофта казалась мокрой и как будто липла к груди. Из ее носа текла кровь. Энди смотрела, как тонкая красная линия спускается по ее щеке к уху. На ней были сережки с маленькими бульдожками. — Нет! — взвыла Бетси Барнард. — Н… Бах. Энди видела, как из горла женщины брызнула и ручьем полилась кровь. Бах. Череп Бетси с треском раскрылся, как пластиковый пакет. Она боком упала на пол. Прямо на свою дочь. Свою мертвую дочь. Мертвую. — Мама, — прошептала Энди, но Лора уже бежала к ней, вытянув вперед руки и сильно согнув колени. Ее рот был раскрыт. Ее глаза расширились от страха. Красные точки рассыпались по ее лицу, как веснушки. Затылок Энди ударился о стекло, когда Лора стянула ее на пол. Она ощутила поток воздуха, идущий изо рта матери, когда от столкновения у нее сбилось дыхание. Перед глазами Энди все плыло. Она услышала треск. Она посмотрела наверх. Стекло прямо над ней пошло трещинами. — Пожалуйста! — закричала Лора. Она перевернулась, встала на колени, затем на ноги. — Пожалуйста, остановись. Энди моргнула. Она потерла кулаками глаза. Ей чем-то резануло веки. Грязь? Стекло? Кровь? — Пожалуйста! — громко крикнула Лора. Энди снова моргнула. Потом опять. Мужчина целился из пистолета в грудь ее матери. Не из полицейского пистолета, а из револьвера, как на Диком Западе. Выглядел он соответствующе: черные джинсы, черная рубашка с жемчужными пуговицами, черный кожаный жилет и черная ковбойская шляпа. На его бедрах низко висел оружейный ремень с кобурой и длинными кожаными ножнами для охотничьего ножа. Красивый. Лицо молодое, совсем без морщин. Возраста Шелли, может, немного старше. Но Шелли мертва. Она не будет учиться в Университете Джорджии. Она больше никогда не придет в ужас от своей матери, потому что ее мать тоже мертва. А теперь человек, который убил их обеих, целится из пистолета в грудь ее матери. Энди села. У Лоры была только одна грудь — левая, над сердцем. Хирург удалил правую, и Лора пока не делала операцию по восстановлению, потому что не могла вынести мысли о том, чтобы идти к очередному врачу и проходить очередную процедуру. И теперь этот убийца стоял перед ней и собирался всадить туда пулю. — М-м… — Слово застряло у Энди в горле. Она могла произнести его только у себя в голове. Мама. — Все в порядке. — Голос Лоры был спокойным и ровным. Она держала руки перед собой, будто могла поймать ими пулю. Она сказала парню: — Теперь можешь уходить. — Иди на хер. — Его взгляд метнулся к Энди. — Где твой ствол, мразь легавая? Все тело Энди крепко сжалось. Она почувствовала, как съеживается в маленький комочек. — У нее нет пистолета, — ответила Лора все тем же твердым голосом. — Она секретарь в полицейском участке. Она не коп. — Вставай! — крикнул он Энди. — Я вижу твою нашивку! Вставай, свинья! Делай свою работу! — Это не нашивка, — сказала Лора. — Это просто эмблема. Не надо нервничать. Она делала плавные движения ладонями — так она приглаживала одеяло Энди, когда укладывала ее спать в детстве. — Энди, послушай меня. — Меня слушайте, хреновы суки! — Изо рта парня брызнула слюна. — Поднимайся, легавая дрянь. Ты следующая. — Нет. — Лора преградила ему путь. — Я следующая. Он сверкнул глазами в сторону Лоры. — Застрели меня. — Лора говорила с невозмутимой уверенностью. — Я хочу, чтобы ты застрелил меня. Недоумение сменило маску гнева на его лице. Он такого не планировал. Люди должны были дрожать от страха, а не выступать добровольцами. — Застрели меня, — повторила она. Он взглянул поверх плеча Лоры на Энди, потом снова на нее. — Давай, — сказала Лора. — У тебя остался всего один патрон. Ты это знаешь. В барабане всего шесть патронов. — Она подняла руки и показала четыре пальца на левой и один — на правой. — Поэтому ты до сих пор не нажал на курок. Остался всего один патрон. — Ты не знаешь… — Только один. — Она выставила большой палец, который обозначал шестой патрон. — Когда ты застрелишь меня, моя дочь убежит отсюда. Правильно, Энди? Что? — Энди, — продолжила ее мать, — мне нужно, чтобы ты убежала, дорогая. Что? — Он не сможет перезарядить настолько быстро, чтобы выстрелить в тебя. — Что за хрень?! — закричал парень, пытаясь вернуть себе прежнюю ярость. — Стоять смирно! Обе! — Энди. — Лора сделала шаг в сторону стрелка. Она хромала. Ее льняные брюки прорвались и по ним текла кровь. Из них торчало что-то белое, похожее на кость. — Послушай меня, милая. — Я сказал не двигаться! — Беги через дверь на кухне. — Голос Лоры оставался твердым. — Там сзади выход. Что? — Стой здесь, сука! Обе! — Ты должна мне верить, — сказала Лора. — Он не успеет перезарядить. Мам. — Вставай. — Лора сделала еще один шаг вперед. — Я сказала, вставай. Мам, нет. — Андреа Элоиз, — она использовала свой Материнский голос, не Мамин голос. — Вставай. Сейчас же. Тело Энди задвигалось самопроизвольно. Левая ступня на пол, правая пятка вверх, пальцы касаются земли. Бегун на старте. — Стоять! — Парень перевел пистолет на Энди, но Лора сдвинулась вместе с ним. Он дернул его обратно, Лора дернулась туда же, закрывая Энди своим телом. Словно щитом заслоняя ее от последней пули. — Застрели меня, — сказала Лора. — Ну, давай. — Хрена тебе. Энди услышала щелчок. Взвелся курок? Боек ударил в патрон?