Поэтому я и оказалась здесь, размышляя, что не нахожусь в свободном падении, когда бросилась в новый омут с головой. Я определенно не падала. Я уже приземлилась. Прямо здесь, посреди леса. И у меня не было уверенности хорошо это или плохо. GPS указал повернуть направо, и я взвизгнула от чужого голоса, прервавшего ревущую музыку в салоне. Я так долго ехала прямо, что забыла о постоянных «поверните направо», «съезд на пятьдесят четвертую». Хотя была уверена, что задохнусь от вида всех этих деревьев, они умудрились расслабить меня настолько, что я испугалась GPS. Магнолия Грейс была не из тех, кто пугается. Она сама умела пугать. Я достаточно пришла в себя, чтобы заехать на маленькую заправку, какие можно увидеть в фильмах ужасов. Надеюсь, что моя история не закончится тем, что моя машина будет храниться на штрафстоянке, а тело будет разорвано на куски местными жителями-каннибалами. Я навела справки о Терроре, штат Вашингтон. Из того, что нашла, выяснила, что местные жители не ели туристов или заблудившихся путешественников. А я была чертовски хороша в том, чтобы не заблудиться. Террор должен был быть причудливым, тихим и непритязательным местом. До недавнего времени о нем не упоминалось в заголовках газет, потому что городок считался слишком скучным. Но я выбрала его не поэтому, а потому что он назывался «Террор», в прошлом году там зверски убили женщину, и если это не знак свыше для известного писателя ужасов, переживающего экзистенциальный кризис, то я не знаю, что это. Сама заправка была чистой, захламленной и устаревшей примерно лет на десять. На вид не такая жуткая, как казалось поначалу, но близко к этому. Особенно когда из небольшого здания, где, судя по всему, находился крошечный магазинчик, отсутствовал туалет, а на полках лежали пакеты с едой, скорее всего содержащей кукурузный сироп и покрытые пылью, вышел мужчина. Он был одет именно так, как и следовало ожидать. Клетчатая рубашка, слегка помятая, в пятнах и сильно изношенная. Джинсы были такими же. Его рабочие ботинки тоже поношенные, но хорошего качества. Увиденное меня немного успокоило. Мужчина с разумным вкусом в обуви точно не потащит меня в свой маленький магазинчик, чтобы убить, правда же? Даже если мужчина и решится на это, выглядел он лет на сто, так что я вполне смогу с ним справиться. Я ежедневно тренировалась, чтобы быть уверенной, что неплохо смогу противостоять любому, кто захочет попытаться мне навредить. А небольшой пистолет поможет, если сама не смогу справиться. Мужчина смотрел на меня, когда я вышла из машины и направилась к нему. Не разглядывал, как я ждала, потому что привыкла, что на меня смотрят. Большинство красивых женщин привыкали. Несмотря на успехи, достигнутые в защите наших прав, взгляды мужчин оставались досадной вещью, как тараканы после ядерного взрыва. Большинство женщин скрепя зубами терпели множество косых взглядов и колких замечаний... если им везло. Если везло. Я проглотила это слово, оно провалилось в горло, как наполовину разжеванный картофельный чипс, и сосредоточилась. Этот мужчина оценивал меня, я была уверена. На первый взгляд, оценить меня не так уж сложно. Темные длинные волосы, которые я так и не удосужилась постричь — несмотря на то, что моя лучшая подруга угрожала нанять парикмахера, чтобы он проник ночью в мою квартиру и постриг меня спящую — струились до поясницы. Я собрала их с виду в беспорядочный пучок, хотя на самом деле потратила на его создание целых двадцать минут. Макияж занял чуть больше времени, хотя для неподготовленных глаз казалось, что я вообще не накрашена. Большинство женщин знали, что на естественный макияж требуется больше всего времени, чтобы довести его до совершенства. Бледная кожа казалась безупречной благодаря слоям тонального крема, идеально подобранного под тон кожи. Губы достаточно красные, чтобы выглядеть очаровательно и естественно одновременно, хотя для подобного эффекта мне в свое время потребовались филлеры. То же самое с моим ботоксом. У меня была семиступенчатая косметическая программа. Утром и вечером. Мои средства по уходу за кожей в совокупности приравнивались к стоимости недорогого автомобиля. Я выглядела хорошо. И дорого. Всегда дорого. Но все равно казалось, что ничего из того, что я делала, чтобы перевести себя с твердой восьмерки на девять целых пять десятых, не отодвигало визит Отца Времени1. — Это ваша машина? — спросил мужчина вместо приветствия. Я остановилась, в основном от неожиданности приветствия, а также потому, что мои туфли были от «Маноло» и путь мне преграждала лужа, заполненная грязью. Я оглянулась на BMW, черный, гладкий и дорогой. Я не видела в нем ничего особенного, потому что не разбиралась в машинах и купила его ради создания образа, который хотела создать. Показать, что у меня есть деньги, связи и что при случае я могу быстро скрыться. — Претенциозный кусок дерьма, — сказал он, доставая и прикуривая сигарету из пачки в переднем кармане. Я улыбнулась. Обычно я не улыбалась незнакомцам, потому что у них создавалось неправильное впечатление. Но сейчас я ничего не смогла с собой поделать. Человек передо мной был ворчливым, грубым и явно не впечатлен мной. Мне это нравилось. Помогло подавить панику, которую я с трудом сдерживала с тех пор, как свернула на эту дорогу. — Спасибо, — ответила я, обходя лужу, пока мужчина наблюдал за мной. — Ты заблудилась? Я посмотрела на колонку, достаточно старомодную, чтобы отсутствовал считыватель кредитных карт и достаточно простую в использовании. Я не заправлялась целую вечность. В Нью-Йорке моя машина стояла на парковке, которая обходилась мне в ту же сумму, что и аренда однокомнатной квартиры. Мужчина, кажется, не собирался помогать мне, что тоже мне нравилось. — Почему вы решили, что я заблудилась? Он поднял бровь, не ответив, и посмотрел сначала на мою машину, а затем на меня, когда я начала наливать бензин. — Вполне логично, — пробормотала я. В то время как мы ждали, пока заполнится бак, мужчина не горел желанием поддерживать разговор. Он просто стоял и курил, явно слишком близко от бензоколонки, но его это, кажется, не волновало. Впрочем, он не выглядел и так, словно собирался тут все взорвать. — Я купила здесь дом, — сказала я, когда бак наполнился примерно на три четверти. Я впервые за последнее время выдала незнакомцу информацию, в которой он не нуждался и на которую не имел права. Всегда считала, что незнакомые люди или даже родственники не имели никакого права на то, чтобы я что-то им рассказывала. Не то чтобы мне было некомфортно молчать с незнакомцем. Мне нравилось молчание. Но теперь, когда поняла, что этот незнакомец не угрожал моей жизни, я решила опустить щит грубости и жестокости. Немного. Мужчина глубоко вздохнул. — А, дом Эмили, — сказал он наконец. В его хриплом голосе была какая-то изюминка. Знакомая мне грань. Грань смерти. Тьмы. Я догадалась, что история моего нового дома не была здесь секретом. Но секреты все равно ждали меня. Они всегда ждали меня. Я взглянула на табло, чтобы узнать цену на бензин, затем посмотрела на маленький магазинчик позади мужчины. Закрепив сопло на шаткой подставке, взяла из машины пачку двадцаток, подошла к мужчине и протянула ему. Он взял ее испачканными в масле руками. — Ты здесь долго не протянешь, Нью-Йорк, — сказал он наконец. В его голосе не было враждебности или угрозы. Просто констатация факта. Я улыбнулась. — Ну, я вас удивлю. Уголок его рта слегка дрогнул. — Что ж, женщины и правда склонны удивлять. ~ ~ ~ — Вот черт. Я смотрела на стоящий передо мной коттедж, который нашла благодаря удивительно подробным указаниям «Зови меня просто Эрни». GPS никогда бы не нашел этот дом, потому что адрес был привязан к неправильному, мать его, местоположению на карте. Я планировала написать очень гневное письмо своему риэлтору. Даже набросала примерное содержание, пока ехала сюда. Дорога была ужасной. Неасфальтированная, с выбоинами грунтовая дорога, заросшая настолько, что корявые ветки по обочинам со скрипом сообщали мне, что портят краску на моей машине. Мысленно проклинала Салли, решив, что ее любезное отношение по электронной почте и телефону было не более чем уловкой, чтобы продать мне кусок дерьма в глуши, где якобы обитает призрак викторианского подростка, который овладеет мной и в конце концов убьет меня. Впрочем, винить Салли было не совсем корректно. Я ведь повела себя как тупая идиотка и купила эту чертову хижину, даже не взглянув на нее. К тому же, будет очень иронично, если автора ужасов убьет призрак, когда она зарабатывала на жизнь тем, что писала о них. Я полагала, что здание окажется лачугой, что мне придется либо выяснить, как сделать умеренно сложный ремонт, либо бежать обратно в Нью-Йорк, поджав хвост. У меня даже были примерные планы на оба сценария. И меня бы совершенно не удивило, окажись я персонажем ситкома, и что в один прекрасный момент из леса выскочит лесоруб, чтобы либо убить меня, либо спасти от самой себя и дикой природы. Клише. Но это не значит, что гневное письмо риелтору-обманщице отменялось. Как оказалось, письмо мне все же не понадобилось. Или какие-либо знания о строительстве. Или возвращение в Нью-Йорк с поджатым хвостом. По крайней мере, пока. Потому что я стояла перед одноэтажным коттеджем, который нельзя было назвать иначе как идиллическим. И, в отличие от многих подобных в анкетах людей в Tinder, этот дом был именно таким, как на картинке. Здание было небольшим, приютившимся среди деревьев леса, к которому примыкало. Приветливая мощеная дорожка отделяла его от неухоженной подъездной аллеи, окаймленной яркими цветами и листвой незнакомых мне растений. К дому примыкало небольшое крыльцо с качелями. Свет был включен, как и обещала Салли, когда я позвонила ей пару часов назад, чтобы сообщить, что приеду сегодня поздно вечером. Ключ лежал под ковриком — только живя посреди леса можно было смело оставить его так. Запахи грязи и природы вытеснил прискорбно неадекватный освежитель воздуха с ароматом «свежей сосны» в моей машине. Ключ немного заело в замке, и я решила не думать об этом как о каком-то предзнаменовании. Хотя это было трудно. Я была писателем, и по роду своей деятельности придумывала всевозможные символы, призраков, демонов, проклятия, духов-убийц. Неудивительно что мои же творения невольно просочились в мою реальную жизнь. Нет, неправильно. Я сделала карьеру не на придуманном. Я была девушкой, которая просыпалась каждую ночь ровно в 3:33 с уверенностью, что меня преследует демон. Что мои сны рисовали картины будущего. Что смерть преследовала меня и будет преследовать, если я не обману ее. Все мрачные мысли вернулись на свои почетные места, когда я открыла дверь. Интерьер хижины был не таким как на фотографии. Он был лучше. Поскольку помещение было маленьким, я прошла прямо в гостиную. У дальней стены стоял камин, не зажженный, но с возможностью это исправить. Из огромного окна открывался вид на озеро, мерцающее в лунном свете. Чертовски мерцающее. В домике было тепло. Гостеприимно. Уютно. А ведь я даже не была человеком, в лексиконе которого есть слово «уют», не говоря уже о том, что мне хотелось бы оказаться в месте, олицетворявшем его. В прежней жизни я предпочитала шик, функциональность и высокую стоимость. Стоило мне сделать шаг внутрь коттеджа, и я уже думала о Нью-Йорке как о своей прежней жизни. Что, как я полагала, было правильным. Я чувствовала себя так, словно стояла перед выбором: уехать с шансом на выживание или остаться и умереть. Внутренне, конечно. Но для такого человека, как я, внутренняя смерть была так же непоправима, как и «настоящая». Полы из твердой древесины покрывали мешанины ковров, которые не должны были сочетаться, но каким-то образом сочетались. Вокруг камина стояли белые диваны, а журнальный столик, похоже, был сделан из старой корабельной двери. Кухня пряталась в углу; вполне симпатичная, хотя и не слишком меня интересовала. Я была дерьмовым поваром. Пока жила в Нью-Йорке, не считала нужным учиться готовить. А с моей работой и имиджем, который я создала в социальных сетях, еда не казалась мне чем-то важным, если не считать того, что я была одержима ею. Я знала, что спальня находится справа от гостиной открытой планировки, поэтому пошла в ту сторону, отмечая все, что было сделано в этом доме. Или, точнее, все, что осталось. Коттедж продавался полностью меблированным, так как предыдущего владельца убили. Женщина, ненамного старше меня. Жила одна. Жертва неизвестных сил, обнаруженная возле своего причудливого маленького коттеджа у черта на куличках. Дело оставалось нераскрытым, никаких зацепок у полиции не было.