Мары устали быть в тени своих мрачных братьев, которых все сторонились, они хотели быть любимы и почитаемы простыми людьми. И девушки начали отдаляться от тех единственных, кто их понимал, ради скоротечной любви смертных людей. Так Мороки остались в стороне, но продолжали приглядывать за сёстрами, оберегая их, но держа дистанцию. А позже совсем скрылись, не желая мешать своим сёстрам Марам, которые казалось, счастливы без своих братьев, а на деле просто забыли, кто такие Мороки. Малахий Зотов. Забытое о Марах и Мороках – ТЫ ЕЙ НИЧЕГО… РАСС…ЗАЛ?! – Богиня… НЕ ОРИ! От громких криков голову простреливает жуткая боль. Хочу пошевелиться, повернуть голову, открыть глаза, но ничего не получается. Я на чём-то лежу, но мир раскачивается, я словно в лодке в открытом море. Ирина только один раз взяла меня в небольшое плаванье, и это были самые жуткие моменты в моей жизни. Даже после возвращения на твёрдую поверхность меня тошнило ещё два часа, а вся земля продолжала ходить ходуном под моими ногами минимум сутки. – Прошу вас, успокойтесь, – незнакомый мужской голос присоединяется к первым двум. – Вы не виделись год, а… начинаете с криков. – Какого чёрта ты ей… не рассказал? – раздражённый женский голос становится чуть тише. Даже разговоры я слышу отрывками, словно мою голову то опускают под воду, то вновь поднимают. – Я только приехал, а ты… с порога орёшь на меня, – зло выдавливает Аарон. – Кто её ударил по голове? Покажи мне этого идиота! Я его… сама… – Я… наказал его. Кто-то додумался… новичка… в стражу. Он перестарался с ударом. Слышу стон боли. Не сразу понимаю, что это я издаю его, пока пытаюсь перевернуться со спины на бок. – Александр… – перебивает их незнакомый мужчина. – Проклятье, ещё рано. Чувствую что-то прохладное на своей голове, возможно руку или холодную тряпку. Это настолько приятно, что я хочу вцепиться в неё, чтобы её не отнимали от моего лба. – Не смей опять её усыплять! – взрывается девушка. Я судорожно выдыхаю, чувствую, как боль отступает, а их голоса снова уходят куда-то на задний план. – Поздно. Я уже сделал. Это ради неё. – Ты идиот! В следующий раз я вернусь только через… – я не слышу, через сколько вернётся девушка, и вновь проваливаюсь в тишину. Я не знаю, сколько сплю и с трудом помню, что было до этого. Все мои воспоминания, если и всплывают в темноте, что меня окутывает, то лишь урывками. Но даже печальные мысли не приносят беспокойства, они все смутные и как будто чужие. Боли, которая раньше разрывала мне голову, почти не осталось. Ощущение качки и тошноты уже ослабло, но я продолжаю находиться в этой странной темноте где-то между сном и реальностью. Часто слушаю разговоры, которые почти сразу забываю, среди голосов едва узнаю только Аарона или временами Марка. – Ты поступил не просто опрометчиво, а глупо, подняв её, – новый мужской голос. – Скажу даже… полнейший идиот… – У меня не было… – устало выдыхает Аарон, но конца фразы я не слышу. – …хватит тратить силы, – вновь обрывает первый. – Зачем ты показал Даниилу своё лицо? Обычно ты предусмотрительнее. – Он меня разозлил. Мне надоело… Всё равно больше я туда не… – Ты поддался эмоциям, мальчик. Ты… Я пытаюсь поднять руку, кто-то сразу обхватывает мою ладонь. – Говори тише. Я не знаю, сколько она может… – похоже, Аарон отворачивается и его голос становится неразборчивее. Темнота снова заполняет моё сознание, и все голоса исчезают. В этот раз я просыпаюсь по-настоящему. Я знаю это, потому что все отлично чувствую и слышу. Отдохнувшая, выныриваю из затянувшегося сна. Я продолжаю лежать с закрытыми глазами, но голова ясная и больше не болит. Теперь я прекрасно ощущаю, что лежу на мягкой кровати, которая, к счастью, больше не раскачивается, как лодка на волнах. Меня не тошнит. В помещении стоит запах трав и, кажется, сладкого чая, здесь тепло и относительно тихо. Единственный повторяющийся звук – это размеренное перелистывание страниц да треск огня, который пожирает поленья. Хотя бы один человек находится со мной в комнате, и он читает книгу. Но что-то не так с моими руками. Я медленно разлепляю глаза, часто моргаю, привыкая к солнечному свету, который льётся сквозь два больших окна и освещает небольшую, но уютную комнату. Она в спокойных белых и кремовых тонах. Я кошусь влево, там только столик и пустое расстояние от кровати до стены с окном. Стараюсь незаметно перевести взгляд направо. Замираю, замечая шкаф вдоль стены, камин, в котором потрескивает затухающий огонь, в стороне два кресла и несколько мягких стульев вокруг круглого столика. А на одном из этих стульев сидит Северин. Один на один со мной в комнате и без охраны. Это так нелепо, учитывая, что его убийство – моя главная цель. Он не замечает моего внимания, продолжает спокойно читать книгу, сидя ко мне полубоком, закинув ногу на ногу. Он в белой рубашке и тёмных скроенных по фигуре штанах, а его богато украшенный чёрный кафтан перекинут через спинку соседнего стула. В этой спокойной тишине я могу рассмотреть короля Серата получше, подметить все отличия от брата. Я помню, что молодому королю сейчас двадцать четыре года, но выглядит он чуть моложе. Рост у него с Александром схож, однако Северин стройнее и его черты лица мягче. Тонкими пальцами он с какой-то мечтательной улыбкой перелистывает страницу, наклоняет голову, открывая моему взору аккуратную линию подбородка и длинную шею, которую я хотела сломать. Северин изящнее брата, он скорее принц, чем воин. Таким могло быть лицо Аарона, если бы он не был обременён убийствами и одиночеством, тесно связаными с жизнью таких, как мы. Чёрные волосы падают Северину на глаза, и я не могу понять, они тоже похожи на изумруды или ближе к цвету… А нет. Они чуть темнее. Как хвоя у елей. Я растерянно приоткрываю рот, понимая, что он смотрит на меня. На то, как я его разглядываю. Его рот также удивлённо приоткрывается, но молодой король берёт себя в руки первым. Закрывает книгу и улыбается мне, так широко, что появляются очаровательные ямочки. Он вообще знает, что я собиралась его убить? – Агата. – Я задерживаю дыхание, его голос намного мягче, чем у старшего брата. И именно его голос был одним из тех, что я часто слышала, будучи без сознания. – Рад, что ты очнулась. Мы уже давно ждём, и я хотел лично принести извинения за случившееся. Один из нашей стражи слишком сильно ударил тебя по голове. Заверяю, мы разобрались с ситуацией, он наказан должным образом. Такие ошибки ни я, ни Александр не прощаем. Всё ещё забываю дышать. Он серьёзно не понимает, что я собиралась с ним сделать? И сделала бы, не выруби меня тот солдат. – Обычно брат сидит с тобой, но ему нужно было отдохнуть. Александр не хотел оставлять тебя наедине с кем-нибудь, особенно со мной, но это всё глупости. Я пытаюсь приподняться, но тут замечаю, что не так с моими руками. Я вообще только теперь оглядываю себя. Они меня переодели. Переодели в какое-то лёгкое платье молочно-белого оттенка. Моё лицо краснеет, когда я понимаю, что это ночная сорочка. Я сижу в кровати, наедине с королём Серата в одном-единственном ночном платье. Но ещё и ко всему прочему мои руки лежат на животе, скованные кандалами. Они легче, чем те, в которых Аарон привёл меня во дворец, но я внимательно рассматриваю цепь и вижу, что та тянется вверх, закреплённая на одной из деревянных балок в верхней части балдахина. Длины этой цепи не хватит, даже чтобы встать с постели. Он приковал меня к кровати, оставив в одной ночной сорочке. Аарон. Мерзавец. Во мне растёт негодование, я едва сдерживаюсь от гневного вопля. Северин замечает, как меняется моё лицо, когда я с растерянностью оглядываю платье на груди. К счастью, хоть ткань не прозрачная. – Ох! Тебя переодели, но только для твоего удобства. Твоя прошлая одежда была грязной и в крови! – Северин вскакивает с места и делает один неловкий шаг ко мне, но растерянно замирает, когда я поворачиваю к нему испуганное лицо с собирающимися в глазах слезами. Любимый трюк моей сестры. Притворись жертвой. Я наигранно всхлипываю, в мнимом страхе подтягиваю колени к груди, пытаясь приподняться и отползти от мужчины подальше. Я цепляюсь за цепь, приделанную к балдахину, и делаю вид, что готова заплакать. Хотя слёзы почти настоящие. Только я в ярости, хочу придушить Аарона за то, что он посмел заковать меня подобным образом. Моё лицо краснеет ещё больше от позора, что Северин видит меня в таком положении. Кто ещё видел меня такой? Марк? Кирилл? Ещё половина дворца? Я смотрю на двери за спиной Северина, знаю, что Аарон бы просто так не оставил брата один на один со мной. Он не идиот, и точно где-то рядом. – Прошу тебя, Агата, не бойся, – Северин пытается подобрать слова, кажется, смущаясь не меньше меня. – Ни у кого и в мыслях не было. Мы это исправим, ты теперь проснулась, и мы всё это снимем! То есть я про кандалы, а не про сорочку! – поспешно добавляет он, когда я шокированно округляю глаза. Король Серата путается в словах, неловко тянет ко мне руку, желая успокоить, но его лицо застывает маской недоверия, когда я с тем же притворным девичьим страхом на лице встаю на ноги на мягком матрасе, обхватывая руками цепь ближе к верху балдахина, там, где её закрепили. А потом всем весом дёргаю вниз, падая обратно на кровать. Северин несколько раз моргает, когда с громким треском непрочная балка деревянного навеса ломается, валятся куски дерева, рвётся ткань. Я поспешно откатываюсь по кровати, прежде чем высвобожденная цепь, падая вниз, успевает ударить меня в лицо. На секунду мы замираем, глядя на сломанный балдахин и длинную цепь, что теперь лежит на мягкой перине. Руки всё ещё в кандалах, но я больше не прикована к кровати. – Агата, – предупреждающе тянет Северин, делая несколько шагов назад. Его челюсть сжимается, когда он видит, что весь страх испаряется с моего лица, уступив место сосредоточенности. Он выше меня на голову, но предусмотрительно пятится к двери. Подхватываю руками цепь, чтобы не зацепиться за мебель, и вновь устремляюсь к молодому человеку. Я уже не уверена, что действительно собираюсь убить Северина, но сейчас мне нужно, чтобы он испугался и позвал брата, которого я твёрдо намерена придушить. Я замахиваюсь своей ношей и швыряю её в короля. Специально кидаю цепь чуть в сторону, чтобы он мог уклониться, что он и делает, но металл создаёт достаточно шума, врезаясь в дверцу шкафа. Проклятье. Мне нужно, чтобы Северин закричал, но тот упорно молчит, пытаясь в одиночку справиться со мной. Раздражаясь, я пинаю один из стульев, и тот врезается в тот же несчастный шкаф, ломаясь и оставляя новые повреждения на резной деревянной дверце. Теперь я и вправду бросаюсь к горлу Северина, огибая столик, но в этот момент входная дверь распахивается. Аарон в свободной чёрной рубашке и штанах оттаскивает брата назад прямо перед тем, как мне почти удаётся схватить его. Затем, не медля, делает несколько шагов мне навстречу, упирается ладонью в грудь прямо под ключицей и толкает в сторону кровати. Этот толчок настолько сильный, что я буквально отлетаю и падаю обратно на мягкий матрас, который смягчает падение. – Александр, не нужно! Я не думаю, что она… – пытается успокоить брата король. – Выйди, – тихо бросает ему в ответ Аарон, с каменным лицом направляясь ко мне. Я перекатываюсь на кровати, пытаясь уйти на другую сторону, но за мной тянется цепь по матрасу, которую Аарон сразу же хватает, не давая мне уйти на безопасное расстояние. Он дёргает, и я вновь валюсь грудью на кровать. Старший принц оглядывает сломанный балдахин и, приподнимая бровь, возвращает внимание ко мне, смотря сверху вниз. – Умно. Но ты серьёзно сломала кровать? – Благодарю. Понравилось меня переодевать? – Я предпочитаю кого-то в сознании, – едко отвечает он. – И любишь быть за главного, – киваю я на свои скованные руки.