– Ты мог просто не пускать его сюда и запереть дверь! – парирует Анна. – Я запер! Но я был прав, догадываясь, что Северин не послушает, – Александр вновь поворачивается к младшему брату. – Я же просил тебя не заходить сюда! Кто тебе вообще дал ключ? – Я – король, и у меня есть все ключи, но даже не пытайся втягивать меня в вашу ссору, Александр, – со сдержанной улыбкой отрезает Северин. – И Агата бы никогда его не тронула! – уверенно добавляет Анна. – Ну конечно, – недоверчиво хмыкает Аарон, – твоя сестра весь месяц в Ярате только и говорила о том, как с радостью прирежет моего младшего брата в память о тебе. Я перевожу взгляд на Северина, который и бровью не ведёт, молодой король продолжает с интересом разглядывать меня и Анну. – Хм… – сестра кидает на меня оценивающий взгляд, молчит некоторое время, раздумывая, – ладно, это звучит похоже на неё. – Извини, – я виновато смотрю на Северина, но сразу осекаюсь, не понимая, почему это делаю. Это же всё глупый сон. – Я не в обиде, – на его лице спокойная улыбка и облегчение, что уже никто не орёт и не пытается убить друг друга. – Хотя не каждый день тебя желает убить мёртвая сестра твоей жены. – Жены? – бездумно повторяю я, пытаясь осознать смысл слова. – Северин! – Анна прижимает меня к себе сильнее. – Жена? – поворачиваюсь я к сестре всё с тем же недоумением, но к моменту, когда я перевожу взгляд на Аарона, осознание, наконец, приходит. – ЖЕНА?! Молодой человек кисло улыбается и пожимает плечами: – Я же сказал, что ты многого не знаешь. И ты бы мне в жизни не поверила, расскажи я тебе всё без доказательств. – И кто, чёрт побери, так сломал кровать? Как вообще это возможно?! – удивляется Анна, пока Аарон снимает с меня кандалы. – Это ты у своей сестры спроси, – мрачно отвечает старший принц, а я оглядываю ссадину на его лбу. Она уже не кровоточит, и я не чувствую былого удовлетворения, только замешательство от происходящего. – Северин? – Анна просит помощи у короля, но тот с улыбкой пожимает плечами. – Пусть тебе Агата расскажет. У меня нет достойных слов, чтобы описать сцену между ней и Александром, свидетелем которой я стал поневоле. – С вами двумя я ещё поговорю! – напоследок бросает им моя сестра, в реальность которой я всё ещё не верю. Она продолжает обнимать меня за плечи и ведёт к выходу из комнаты. Я как в тумане иду с ней, не сопротивляясь и не оборачиваясь на оставшихся за спиной мужчин. Этот сон настолько странный и нереальный, что просто не может стать правдой. Моя младшая сестрёнка – жена Северина Ласнецова. Королева Серата. Абсолютная глупость. Аарон сказал, что оживил её. Но это тоже невозможно. Тогда как он поднял меня? Вдвоём мы выходим в коридор. Я неловко шлёпаю босыми ногами по мраморному полу дворца, в котором умерла. Я одета в одну порванную ночную сорочку и кутаюсь в кафтан короля Серата, который приятно пахнет лимоном и мятой. Впору остановиться и посмеяться ещё немного. Вероятно, Аарон прав, меня так сильно ударили по голове, что мне уже и внушать ничего не надо. Я просто сама схожу с ума. – Агата, прости за всё это, я правда могу объяснить, – Анна шепчет тихо, с мольбой в голосе, но одновременно бросает предупреждающий взгляд на каждого стражника, что попадаются нам по пути. Те сразу опускают взгляды в пол, прекращая меня разглядывать. Я что-то неразборчиво мямлю в ответ, единственное, что я могу, удивляясь, почему этот сон всё не заканчивается. Сестра приводит меня на третий этаж, в просторную спальню. Здесь целых три больших окна, широкая кровать, письменный стол, шкаф, небольшой столик, окруженный мягкими креслами и туалетный столик с зеркалом. В камине потрескивает огонь и в комнате тепло, словно кто-то заранее позаботился об этом. Стены, занавески, постельное бельё, да и всё убранство в кремовых и зеленоватых оттенках. В комнате пахнет свежим постельным бельём. – Я помню, что тебе нравится зелёный цвет, поэтому приготовила для тебя именно эту комнату, – объясняет Анна, замечая, как я разглядываю занавески и вид, открывающийся за широким окном. Я и вправду люблю зелёный, но вряд ли когда-нибудь признаюсь в этом Аарону. Клюквенный морс. Он не мог знать, что я его люблю. Только если… – Как много ты рассказала Аар… Александру обо мне? Я продолжаю стоять в середине комнаты, где сестра оставила меня, пока она роется в шкафу в поисках подходящей одежды. – Возможно, даже слишком много, – неуверенно отвечает она. – Я говорила о тебе так много, что, кажется, он начал меня ненавидеть. «А я только и слышу: Агата, Агата, Агата! Со всех сторон, вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день!» Я думала, он говорил о Данииле и Елене, но, вероятно, он подразумевал вовсе не их. – Или меня, – возражаю я себе под нос. «Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата…» Я встряхиваю головой, отгоняя воспоминания, когда Анна приносит мне алое платье, и я с недоумением поднимаю на неё взгляд. – Я принесла тебе алое, сестра, не по причине того, что ты Мара, а потому что этот оттенок всегда тебе безумно шёл, – улыбается она, протягивая одежду. – Он и вправду оживил тебя? – Да. – Он и вправду… – зачем-то повторяю я, но сбиваюсь, встречая ласковую и понимающую улыбку сестры. – Да, Агата. Александр действительно оживил меня. Из моей груди вырывается первый всхлип, когда я позволяю себе поверить в реальность, а слёзы сами льются из глаз. Я откидываю предложенное платье, тяну руки к ней. Сквозь пелену на глазах, почти вслепую хватаюсь за ее предплечья, сжимаю, трогаю, скользя вверх по её плечам, притягиваю сестру к себе и заключаю в объятьях. Кажется, так крепко, что она ахает. Плачу громко, выпуская весь ужас и горе, что копились внутри. Моё тело содрогается от новых рыданий, а слёзы впитываются в платье Анны. Она пытается меня успокоить, шепчет что-то, поглаживая по волосам и терпеливо ждёт, когда я смогу успокоиться сама. Я чувствую, что сестра тоже плачет, но тише, спокойнее, возможно, своё она выплакала ранее, пока Александр держал меня без сознания. Я рыдаю в объятьях своей младшей и живой сестры не меньше пятнадцати минут, не зная, что делать дальше. Моё тело лихорадит, всё внутри напряжено, я едва могу успокоить хаос в голове. Может, Аарон снова прав, и всё, что, как мне кажется, я знаю, на самом деле ложь? – Переоденься, – говорит сестра, когда мои слёзы начинают подсыхать, а я перестаю трястись, – я должна многое тебе рассказать. Я не возражаю, а делаю всё, что она просит. Платье оказывается достаточно простым, без корсета. Декольте, плечи и даже руки прикрыты полупрозрачным кружевом, что позволяет не чувствовать излишнюю наготу. Юбка лёгкая и прикрывает ноги до щиколоток. Анна также даёт мне сапожки, которые теперь приятно согревают ноги. – Когда это произошло? – нетерпеливо спрашиваю я, а сестра сажает меня за туалетный столик и пытается расчесать спутанные волосы. – Примерно три с половиной года назад, – улыбается Анна, а потом с недоумением вытаскивает несколько деревянных щепок от сломанного балдахина, застрявших в моих прядях. Ещё одна ложь. Аарон говорил, что не нашёл могилу Анны. – Я смутно помню тот момент… и даже первые недели, только беспокойство и страх, наполнявшие моё сознание. Я очнулась совсем одна, окружённая Ласнецовыми, спустя сотни лет и узнала, что ты давно умерла, – она пытается говорить спокойно, но улыбка полностью исчезает с её лица, а между бровями появляется морщинка. – Будучи в Ярате, Александр часто отправлял нам письма через шпионов о тебе. Рассказал, что ты на третий день уже ходила, бросала едкие комментарии и убивала упырей. Я же неделю не могла даже прийти в себя, только плакала и не знала, что мне делать. Ему пришлось много со мной возиться, чтобы привести в чувство, особенно после того, как он рассказал, как умерла ты и остальные сёстры. Анна замолкает, но её руки продолжают монотонно распутывать мои волосы, словно только это действие помогает ей успокоиться. – Это я во всём виновата. Если бы я послушала тебя с самого начала… – Ирина, Кира, Яна, Лада и Лилиан… все они приняли это решение сами. Никого не упрашивали и не заставляли, – передаю я сестре слова Киры, которые когда-то успокоили и меня. Вины Анны нет, это я решила отправиться во дворец напрямую… В зеркале встречаюсь взглядом с сестрой, вижу, что она хочет возразить, но понимая, что этот спор ни к чему не приведёт, лишь печально качает головой. – После пробуждения я была в отчаянии, – Анна решает вернуться к первоначальному вопросу, – …только Северин и Александр помогли мне пройти через это. Её голос смягчается при именах братьев, и я не знаю, что и думать. – Как я поняла, вначале Александр поднял меня просто, чтобы узнать правду о моей смерти, но после не торопился возвращать обратно в могилу. Спустя несколько месяцев мы подружились с Северином. Возможно, под определённым давлением со стороны брата, Александр принял решение оживить меня. Несмотря на его дрянной характер, я обязана ему всем. Последние слова накатываются на меня чувством вины, стыда и благодарности. Аарон оживил мою младшую сестру, а также поднял меня, подарив возможность увидеться с ней ещё хоть раз. – Сколько тебе лет? – Мне уже двадцать, Агата, – ласково улыбается сестра, половину моих волос она оставляет распущенными, а верхнюю половину заплетает в свободную косу и укладывает кольцами на затылке. – Я жива уже больше трех лет. Так что я теперь старшая сестра из нас двоих. Маленькая Мара. Теперь я младшая. Морок давал мне множество подсказок. Я всегда была старшей. Я отдавала Анне большую часть собранных в лесу ягод, потому что свою половину она умудрялась съесть буквально за мгновения, не думая о том, что удовольствие стоило бы растянуть. Я рассказывала сказки и нянчила её, когда родители были заняты. Спала рядом с ней холодными зимними ночами, чтобы нам обеим было теплее, а потом умывала лицо сестры чистым свежевыпавшим снегом, а она смеялась, но продолжала вопить, что ей холодно. Я начала обучение Мары раньше, а когда и Анна присоединилась к нам, то я стала тренироваться усерднее остальных, чувствуя ответственность за сестру, зная, что мне всю жизнь придётся её защищать. Я приготовилась к жертвам ради её счастья, была готова вновь лечь в могилу, лишь бы убедить Даниила дать Анне шанс на новую жизнь. Но теперь Аарон снял с меня всю ответственность, вернув Анну к жизни. Он отдал самый ценный дар Морока и часть своих сил. И за всё это мне ещё предстоит на него наорать и благодарить до конца отведённых мне дней. Хотя неизвестно, сколько ещё он позволит мне прожить. – Как он поднял меня? Тень недовольства пробегает по лицу сестры, она хмурит лоб. – Это он расскажет сам, пусть скажет тебе в лицо. Однако Александр совершил ошибку. Морок, который уже оживил одного человека, может поднять вновь другого из могилы, но оживить ещё раз ему не под силу. Он не может сделать тебя живой, Агата. Всё сожаление на её лице сменяется удивлением, когда я громко выдыхаю с облегчением, даже спина и плечи расслабляются.