Мы вошли в строительный вагончик с большим монитором на столе. Экран был разделен на четыре части, сюда передавались изображения с четырех камер. Приглядевшись, я поняла: расположены они по всему периметру. Зачем их поставили, оставалось лишь гадать, ничего ценного в изрядно выгоревшем здании точно не было. – Значит, позавчера? – деловито осведомился мужичок, садясь возле мониторов. – Ага, – пискнула Клавдия, устраиваясь за его спиной. Мне это, по понятной причине, очень не понравилось. Я завороженно смотрела на экран, ожидая от судьбы любой подлости. По экрану пошла рябь, потом появилось изображение: в свете уличного фонаря кусты и часть дороги. – Скажете, когда ваша машина появится. Вскоре она возникла на экране, но, если честно, разглядеть что-либо можно было с большим трудом. В кадр попал лишь капот, картинка мутная, темная, номер машины не виден, да и марку не определишь. Задняя дверь не в кадре, так что вряд ли мы увидим нашего покойника. Однако радоваться я не торопилась. – Ну? – спросил дядя. – Вроде наша, – неуверенно ответила Клавдия и добавила с обидой: – Тут же ничего не видно. «Вот и хорошо», – чуть не брякнула я. Некоторое время мы пялились на Клавдин «Порше», точнее, на его капот, а потом он рванул с места. – Не особо вы задержались, – хмыкнул мужичок, должно быть, намекая на любовное свидание. – Не всем везет, – буркнула подружка. – Давайте дальше смотреть. Дальше ничего не происходило. Мы напряженно всматривались в экран, но картинка на нем не менялась. Все те же кусты и фонарь возле дороги. – Увеличьте скорость, – попросила я. И вскоре картинка сменилась: в кадре возникла машина. Разглядеть ее тоже не представлялось возможным, но, судя по посадке и очертаниям, тачка спортивная. Мы увидели, как распахнулась дверь и на экране появился водитель, он как раз поднял голову и теперь смотрел прямо в камеру. Вытаращенные глаза, всклокоченные волосы, парень что-то жевал, сделал пару шагов и повернулся к камере спиной. Судя по движениям, и впрямь оказался здесь по малой нужде. Закончив с насущным, он попытался вернуться к машине, его мотнуло, и он влетел в открытую дверь авто, после чего исчез с экрана. Подозреваю, попросту свалился, не удержавшись на ногах. – Мажор, – удовлетворенно произнес мужичок. – Вы его знаете? – с надеждой спросила я. – Откуда? – Тогда с чего взяли, что мажор? – А кто еще по городу будет раскатывать в таком виде? Он же на ногах не стоит. Наверняка чей-нибудь сыночек. Развелось их на нашу голову. Картинка некоторое время не менялась. Мажор, или кто он там на самом деле, то ли здорово башкой навернулся и лишился сознания, то ли просто уснул. Затем мы вновь увидели его. Он вышел из машины и исчез с экрана, скрывшись все в тех же кустах. Минут пять ничего не происходило. Наконец, парень опять возник на экране, бледный, с перекошенным лицом и таким ужасом в очах, точно за ним черти гнались. По всему выходило, головой он тюкнулся здорово. Машина сдала назад, на мгновение мы увидели номер. – Стоп! – завопила я. Дядька команду выполнил, после чего испуганно перекрестился, косясь на меня, а я подумала: с пенсионерами надо поаккуратнее. Одного гражданина мы жизни уже лишили, не стоит умножать жертвы. Я сфотографировала номер на мобильный, с прискорбием констатировав, что на последнюю букву пала глубокая тень и разглядеть ее возможным не представляется. Однако шансы отыскать машину все же были. Вопрос, стоит ли это делать. В смысле, имеет ли она хоть какое-то отношение к исчезновению нашего Сизова. – Давай дальше, – скомандовала Клавдия, пенсионер команду выполнил, и тут мы заорали уже вдвоем, я и Клавдия, потому что свет фар выхватил из темноты одинокий ботинок. – Предупреждать надо, – пискнул мужичок, вторично перекрестившись и косясь на нас с неодобрением. Ботинок он, похоже, не заметил. Далее просмотр проходил в тишине. Камера больше ничего интересного не зафиксировала. Мужичка это, как видно, расстроило. Он наверняка рассчитывал еще раз поправить свое материальное положение, но на «нет», как известно, и суда нет. – Все, – с печалью констатировал он. – Следующий день смотреть будете? – Тупому ясно, мажор мою сумку подрезал, – сказала Клавдия. Крайне спорное утверждение, но сторож с ней согласился. – Точно, он. Только как его найдешь без номера-то? Если только знакомые в ГАИ есть. – Будем искать, – поднимаясь, сказала Клавдия, и мы направились к выходу. Пенсионер проводил нас до машины. Не успели мы отъехать на десяток метров, как Клавдия завопила: – Лизка, нашего покойника мажор увез. – Спятила? – едва не поперхнулась я. – На что он ему? – Вот уж не знаю. Только больше некому. Мы его привезли, так? – Так. – Потом ничего не происходило, значит, покойник наш лежал тихо-мирно, пока не появился мажор. Что он делал в кустах, мы не видели, но в результате Сизов лишился ботинка. – Кто сказал, что это ботинок Сизова? – Вот ведь зануда, твою мать, – рявкнула Клавдия. – А чей еще? – Чей угодно. Неизвестно, сколько он там валялся. – Кто? – Ботинок, естественно. Мы когда Сизова выгружали, ботинок не видели, и был он там до того или не был, утверждать не можем. – А я тебе говорю, это наш ботинок! – рявкнула подруга. – Это тебе из астрала шепнули? – съязвила я. – Нет, это элементарная логика. Мы спрятали Сизова в кустах, а после того, как появился мажор, от него остался только ботинок. После мажора там никто не появлялся, а когда я приехала, покойничка на месте не оказалось. Значит, увез его мажор. – Тогда придумай внятное объяснение, зачем ему покойник? – Достала ты меня, Лизка. Если не мажор, то кто его свистнул? – Может, он сам ушел, – сказала я, скорее из вредности, но тут же в душе моей вспыхнула надежда: а вдруг и правда? Может, он вовсе не умер? – Он что, зомби? – нахмурилась Клавдия. – С чего мы вообще взяли, что он умер? – вздохнула я. – С того. Я что, покойника от живого не отличу? Не дышал он… Ты же сама видела? – В голосе Клавдии теперь слышалось сомнение. – А если бы он каким-то фантастическим образом ожил, то уже давно был бы у нас и потребовал свои денежки. – Если деньги ворованные, то вряд ли. Ладно, – кивнула я, устав от бесполезных препирательств. – Будем искать мажора. Похоже, ничего другого нам не остается. Брошенный без присмотра Андрюшенька сидел в кухне, пил чай из любимой чашки Клавдии и приканчивал печенье. – Не хотите рассказать, куда вас носило? – весело осведомился он. – Много будешь знать… – А как же доверие? – усмехнулся он.. – Доверие еще заслужить надо. Машину отыскать сможешь? Лизка, скинь ему фотку. Фотографию я переслала, Андрюшенька взглянул на нее и спросил: – И что мне за это будет? – Зарплата в конце месяца. – Зачем вам машина? Я хотел сказать, какое отношение она имеет к нашим делам. – Она имеет отношение к пропавшему Сизову. Может быть. – На фотке только номер, да и тот не полностью. – Машина, похоже, спортивная, но марку не определить, – сказала я и отправилась в свою комнату, решив попытаться отыскать мажора самостоятельно. Не прошло и получаса, как в комнате появился Андрюшенька. Разумеется, без стука. – Мы что, уже подружки? – съязвила я. – Ты выглядишь куда сообразительнее матушки, – подхалимски заявил он. – Может, расскажешь, куда вас носило? В то же мгновение в комнату влетела Клавдия и заявила сурово: – Хорош к ней клинья подбивать. – Какие клинья? – возмутился Андрюшенька. Я с ним была согласна: учитывая его пристрастия, выражение удачным не назовешь. – Собираюсь помочь коллеге в поисках, только и всего. – Имей в виду, я тебя насквозь вижу, – погрозила пальцем Клавдия.