– Хорош подхалимничать, – возмутилась подружка. – Сказала ведь: зачет. – Ты не дослушала. Повторюсь: ты – красивая женщина, а он – мужик. Молодой и вполне здоровый. А что красивые бабы способны сделать с нашим братом… в общем, не мне вам рассказывать. Что бы ни затеял Паршин, ты легко обыграешь ситуацию в свою пользу. Хорошо, что он пригласил Клавдию Семеновну, а не матушку. Матушка, само собой, его бы тоже сделала, но у красавицы Клавдии это получится на раз. – Думаешь? – нахмурилась подружка. – Ни минуты не сомневаюсь, – заверил Андрюшенька. – В зеркало посмотри. Клавдия подошла ближе к зеркалу и стала придирчиво себя разглядывать. – Лизка, – позвала она. – Ты неплохо сохранилась для своих лет, – съязвила я. – Премии лишу, язва. – За правду всегда страдают. Если ты жахнешь по нему тяжелой артиллерией, ему и правда каюк, – добавила я. – Красное платье? – С голой спиной и леопардом. – Шпильки? – Максимальной высоты. Клавдия распрямила плечи, грудь взметнулась на недосягаемую высоту. Андрюшенька восхищенно замер. Стало ясно: Паршин будет валяться в пыли, а Клавдия победно расположит свой каблук на его темечке. Но тут она вдруг сникла. – А если это хитрый ход, чтобы выманить меня из дома. И буду я в красном платье в каком-нибудь гараже на цепи сидеть. – Откуда такое неверие в свои силы? – влез Толмачев. – Ты же дочь Евы… – Пойдете со мной, – отрезала подружка. – Так ведь нас не приглашали. – Но никто не запрещает вам отправиться в тот же ресторан. – За свой счет? – уточнил Андрюшенька. – Крохобор. – Я уверен, что Паршин выберет дорогой ресторан. А ментовское жалованье приучило меня к местам, не особо обременительным для бюджета. – Ладно, получишь командировочные, но смотри в оба, – Клавдия потрясла кулаком перед носом Андрюшеньки. – Кстати, о каком ресторане речь? – спросил тот, уставившись на кулак. – «Пагода». – Так я и думал, – запричитал бывший мент. – Там никаких командировочных не хватит. – Лизка, скажи, почему я терплю этого гада? – обратилась она ко мне. – Мы ждем нападения врагов в любой момент. Он станет первой и, надеюсь, единственной жертвой. – Тогда ладно. Она ненадолго удалилась в гардеробную, откуда вернулась в халате. – Мать Дианы звонила, – сообщила Клавдия. – Адвокат сказал, что услышав вопрос о друзьях, девчонка очень разгневалась, наотрез отказалась говорить о них и рекомендовала матери ни во что не вмешиваться. – Выходит, ей есть что скрывать, – удовлетворенно кивнул Андрюшенька. – А значит, нам следует уделить ее друзьям самое пристальное внимание. – Про меня не забудь, – хмыкнула Клавдия. – Я сегодня иду первым номером. Лизка, у тебя есть вечернее платье? – Дома что-нибудь найдется. – Домой тебе нельзя. – За свой счет платье покупать не буду, – предупредила я. – На фига оно мне? – Вы сговорились, что ли? Ладно, подыщем что-нибудь из моего гардероба. – Ха-ха, – сказала я. – Можешь не озвучивать свои крамольные мысли. У твоей подруги золотые руки. Подгоним по фигуре за полчаса. – А туфли? – Всего-то разница в один размер. Подложим ватку, и запорхаешь ласточкой. – Я лучше в кроссовках. Вдруг тебя спасать придется, а я с ваткой шкандыляю. Из предложенных нарядов я выбрала самое скромное, Клавдия извлекла из недр гардеробной швейную машинку – ровесницу моей бабушки, и в рекордный срок смогла подогнать платье по фигуре. – Сколько у тебя талантов, – восхитилась я. – Лизка, этому сомнительному я не особо верю, так что моя жизнь в твоих руках. – Можешь не волноваться, она мне дорога не меньше моей собственной. – И все равно как-то боязно. Эти мафиози на редкость коварны… – Ему не устоять… – Ты-то хоть не зуди, – скривилась она. Ближе к назначенному Паршиным часу мы с Андрюшенькой ждали развития событий в его джипе в сотне метров от особняка. Я в вечернем платье и кроссовках, наотрез отказавшись надевать туфли с ваткой. Толмачев в костюме, за которым успел съездить домой. Выглядел бывший мент, кстати, неплохо. Костюм был дорогим, и чувствовал себя в нем Андрюшенька как рыба в воде, а я себя в Клавдином платье дура дурой. Тянуло говорить гадости, и я себе в этом не отказывала. К счастью, особо разойтись не успела. Возле особняка возник «Бентли», из него вышел Паршин и теперь прогуливался возле калитки. Через десять минут из дверей особняка показалась Клавдия. Поверх красного платья леопардовая накидка, в руках сумочка. Волосы уложены с обманчивой небрежностью, щеки слегка разрумянились от волнения. В целом выглядела она на миллион баксов. Паршин, завидев ее, замер секунд на тридцать, а потом кинулся навстречу. Если и были у него коварные мысли насчет Клавдии, то в тот момент наверняка исчезли. Они с Клавдией устроились на заднем сиденье, Паршин был с водителем, и вскоре они проехали мимо нас. Мы отправились следом. Я посмотрела на свои кроссовки и подумала, что ватка – не такая уж плохая идея. Столик в «Пагоде» мы заказали двумя часами ранее и прибыли туда сразу после подружки, как раз успев насладиться ее триумфом. Мафиози вел Клавдию к столику, и все присутствующие наблюдали за этим, затаив дыхание. Уверена, Паршин и в одиночку смог бы привлечь к себе внимание, учитывая его совсем не трудовую биографию, но в паре с Клавдией он произвел фурор. Подруга сбросила накидку и теперь осталась только в платье, с таким глубоким вырезом на спине, что при желании можно было увидеть… сами знаете что. А чтобы это «что» не проглядели, она надела кулон в виде леопарда на золотой цепочке задом наперед, и он слегка покачивался строго на том самом месте. Благодаря шпилькам Клавдия оказалась с Паршиным одного роста, и я вас уверяю, что на эту пару в самом деле стоило посмотреть. Кавалер светился, как новенькая монетка, и раздувал щеки от гордости. Клавдия плыла с видом королевы, снисходительно улыбаясь своим подданным. Само собой, мы такого эффекта произвести не могли. Метрдотель проводил нас к столу, пока вся остальная публика исподтишка наблюдала за Паршиным и его спутницей. По залу прошелся шепоток «кто это?», «кто это?». «Клавдия Семеновна Огурцова», – хотелось ответить мне, но портить праздник подруге я бы никогда не стала. Напротив, я за нее радовалась, хотя и подумала: после этого выдающегося события она станет еще большей занудой. – Ты гораздо красивее, – подал голос Андрюшенька. – Зачет, – хмыкнула я, а он поморщился. – Ты даже говоришь ее словами. – Вот тут ты не прав, у нас взаимное обогащение. – Потанцуем? – Можно. Но предупреждаю сразу: особых восторгов у публики мы не вызовем. – Зато я буду держать тебя в объятиях. Не скрою, оказаться в его объятиях было приятно. Я даже умудрилась забыть про подружку, что делать, безусловно, не следовало, раз уж мы ее караулим. Хотя Паршин вряд ли в тот момент строил коварные замыслы. Он вовсю наслаждался ситуацией: присутствием несравненной Клавдии, которая в тот вечер, безусловно, была в ударе. Оставалось загадкой, как при таких талантах госпожа Огурцова умудрилась засидеться в невестах, годов ей уже… в общем, юные года остались позади. Сама она называла это кармой. Ее мать была замужем семь раз, бабушка трижды, и, по словам Клавдии, родственницы выбрали весь причитающийся семейству лимит. Я думаю, все проще. Подружка так увлекалась игрой, что на настоящие чувства сил уже не хватало, и когда ей надоедало лицедействовать, она с удивлением обнаруживала, что предмет недавней страсти ей, в сущности, безразличен. – Она в него не втюрится? – с тревогой спросил Андрюшенька, немного понаблюдав за нашей парочкой. – Нет. На этот счет можешь быть спокоен. – Такое впечатление, что готова отдаться прямо под столом. – А вот это возможно, – не стала я спорить. – Клавдия натура страстная, а шампанское у них льется рекой.