– Пусть Степка сам выкручивается, я в тюрьму не хочу. Признаться, я поразилась чужой наивности, и не только девичьей, кстати. Марго, как и обещали, мы отвезли к салону красоты, где ее ждала машина. Не успела она отъехать, как я накинулась на Андрюшеньку. – Ты спятил? Что ей помешает ему позвонить после паспортного контроля? – Да пусть звонит хоть сейчас, – отмахнулся он. – Здрасьте, приехали. Мы что же, в полицию о грабителях сообщать не будем? – Пока нет. Мы ведь так и не узнали, где деньги. – А на фига нам это знать? – заволновалась я. – Как «на фига»? – вытаращил глаза Андрюшенька. – Чтобы матушка могла поразить Паршина своим пророческим даром в самое сердце. – Ага, вот так вот возьмет и скажет: «Ты, придурок, сам у себя деньги украл». И он ее на радостях сразу в ЗАГС потащит. – Не думаю, что ЗАГС – хорошая идея. Она же матушка, а не девица на выданье. То, что фальшивые деньги грабителям подсунул Паршин и его компаньон, – версия так себе. Зародиться в светлой голове Степы могла, но серьезной критики не выдерживает. Чем тратиться на ксерокс, лучше посадить в конторе десяток парней с автоматами, потом тихо вывезти грабителей за город и поговорить. – Тогда кто, по-твоему, деньги свистнул? – нахмурилась я. – Логично предположить, что Сизов. Мне это очень не понравилось, памятуя, что денежки закопаны под Клавдиными кустами, а Андрюшенька все ближе к ним подбирается. – И как он смог их украсть? Допустим, подменить их мог, но как из конторы вынес? Там же наверняка немало денег было. – Этого я пока не знаю, – ответил на мой первый вопрос Андрюшенька, но я решила, что на второй, и испугалась еще больше. Потом взяла себя в руки. – Что бы ты ни говорил, а в полицию сообщать надо, – сказала я. – Лучше, конечно, инкогнито. Позвонить из телефона-автомата, так, мол, и так, грабителей вы найдете по такому-то адресу. Марго брата непременно предупредит, и они точно смоются. – Да успокойся ты, я попросил своих друзей приглядеть за ними. Ребята не подведут. – Что за друзья? – заволновалась я. – Тоже бывшие менты. Иногда я к ним обращаюсь за помощью. Возразить на это было нечего, хотя меня и терзали смутные сомнения. – Поехали к матушке, порадуем страдалицу, – сказал Андрюшенька. – Мы ее порадуем, когда Сизова найдем, – проворчала я, сама уже толком не зная, в каком виде предпочла бы его найти: живым или все-таки упокоившимся. Живым вроде предпочтительнее – совесть бы меньше мучила, но со здравствующим Сизовым проблем у нас станет не меньше, а больше. Клавдия пила мартини, видимо, успев разобраться с клиентами. Выглядела на троечку, то ли с похмелья, то ли от душевных мук. Наш рассказ вызвал у нее тяжкий вздох. – Придется Альбине намекнуть, что на горизонте казенный дом маячит. Вот уж она обрадуется. – Главное, сыночка найти. – Ну, так ищите, – не выдержала подружка. – А мы что делаем? Воспользовавшись тем, что Андрюшенька вышел ненадолго, я сообщила матушке новость, которая вряд ли улучшит ей настроение. – Бабки, что ты закопала, вполне могут быть фальшивыми. – Как это? – вытаращила она глаза. – Ты же слышала, грабителям всучили подделку, может, и тебе тоже. Кто знает, что там Сизов замутил. Ты ведь купюры не проверяла. Клавдия вскочила, с явным намерением немедленно выкопать банки, но вспомнила про Андрюшеньку и заорала дурным голосом: – Толмачев! Андрюшенька возник в дверях незамедлительно и хмуро спросил: – Чего тебе? – Ты ведь к маме хотел? – пропела Клавдия, сменив грозный рык на сладкий шепот. – Поезжай, родной. Мама – это святое. – Я вообще-то пожрать собирался. – Нешто мама тебя не накормит? – удивилась подруга, Андрюшенька посмотрел на меня, потом опять на Клавдию, помотал головой и удалился. – Дай мне ключи от машины, – сказала я, лишь только за ним закрылась дверь. – Зачем? – Хочу проверить, куда он собрался. – Думаешь, темнит, гад? – Хочу проверить, – повторила я. – А как же бабки? – Сама их выкапывай. Я тебя предупреждала, с ними одна морока. Клавдия чертыхнулась, но ключи дала, и я отправилась выслеживать Андрюшеньку. Подождала, когда он отъедет от особняка, и поехала следом. Помнится, он мастер вести слежку, а вот у меня в этом благородном деле навыков нет. Однако я старалась, как могла. Держалась на приличном расстоянии, надеясь, что внимания на машину Клавдии он не обратит. Первым делом он поехал домой. Пробыл в квартире довольно долго. Оставив машину в переулке, я обреталась вблизи его жилища, укрывшись в кустах. Он вышел из подъезда в костюме, белоснежной рубашке и галстуке. Выглядел лучше некуда. На душе потеплело. Во-первых, похоже, что не врал, во-вторых, маму любит, если на ее дне рождения решил быть при всем параде. Зачет, одним словом. Вторую остановку он сделал возле цветочного магазина, откуда вернулся с букетом белых роз. «Хороший сын», – с умилением подумала я. Андрюшенька нравился мне все больше и больше. Правда, недолго. Мы подъехали к ресторану «Бордо» с открытой верандой, я даже не особо пряталась, уже не сомневаясь: он любящий сын, отличный парень и честный мент, а уволили его потому, что не ко двору пришелся, честных у нас не жалуют. Андрюшенька бегом поднялся по ступенькам веранды, занял заранее заказанный столик и некоторое время пребывал в одиночестве. Кстати, стол не был рассчитан на большое количество людей. Это слегка смутило. Они с мамой вдвоем собираются праздновать? Тут возник «Ягуар» темно-синего цвета, втиснулся между Клавдиным «Порше» и «Гелендвагеном», едва не свернув зеркало у обожаемой подружкиной машины. Из «Ягуара», извиваясь ужом, вышла девица в леопардовом комбинезоне с вырезом до пупа, поверх которого была надета кожаная куртка в стразах. Может, кто-то счел бы ее красавицей, но только не я. Мне она сразу не понравилась. А сердце вдруг замерло в тревожном предчувствии. Слегка покачиваясь на высоченных каблуках, брюнетка поднялась на веранду, а навстречу ей из-за стола выпорхнул Андрюшенька со своим дурацким букетом. Очень захотелось подняться следом и сделать что-нибудь для себя приятное. Например, огреть его стулом. Но делать этого я не стала, будучи девушкой воспитанной. Некоторое время я наблюдала за весело щебечущей парочкой, гадая, на чьей машине нацарапать неприличное слово. На его, на ее или сразу на обеих? Но и от этой затеи я смогла себя отговорить. Поспешила покинуть ресторанную парковку и поехала к Клавдии, кляня Андрюшеньку на все лады. Подружки возле боярышника не оказалось. Должно быть, решила дождаться темноты. Клавдию я нашла в кухне, она стояла возле плиты, готовила ужин. Посмотрела на меня и ворчливо осведомилась: – Тачка цела? – Чего ей сделается? – ответила я, бросая на стол ключи. – Судя по твоей физиономии, Андрюха вовсе не с матушкой встречался? – после паузы спросила она. – С красавицей-брюнеткой. – Хочешь, я на нее порчу наведу? – А ты умеешь? – Всегда можно попробовать. – Не хочу. – Я ведь тебе говорила: все мужики – козлы. – Сотню раз. – Тогда что тебя удивляет? Поверь моему опыту: он еще в ногах у тебя валяться будет. – Пусть катится к своей красотке. – Правильно. С такими надо разбираться раз и навсегда. – Но все равно обидно. – Конечно, – согласилась Клавдия.