– Наведи, сокол мой, наведи. И с Андреем нас сведи, на всякий случай. – Что за Андрей? – спросила я, пока Вовка доставал мобильный из ящика тумбочки и искал нужный номер. – Андрей Толмачев, приятель мой, друг, можно сказать. Как и я, бывший опер. – Его тоже из ментовки поперли? – Ага. Вы же нашу систему знаете. – Еще бы нам не знать, – закатила глаза Клавдия. У меня, по понятной причине, вопросов не возникло, особенно когда Вовчик произнес в трубку: – Андрюшенька… – вложив в это слово восторг, на который только был способен, а трубка в ответ дурашливо произнесла: – Привет, шалун. Меня слегка перекосило, а Клавдия досадливо плюнула, но Вова, занятый собеседником, этого даже не заметил. – Можешь меня выручить? Обратилась постоянная клиентка, а я сейчас не в форме… лежу в гипсе. Производственная травма. – В этом месте Вовчик покраснел, потому что, в отличие от Клавдии, врать виртуозно и без последствий не умел. – Ничего страшного, но выпишут меня только через неделю, и некоторое время придется передвигаться на костылях. Да, та самая матушка Евлампия, на самом деле ее зовут Клавдия Семеновна. Я могу дать ей номер твоего мобильного? Спасибо. – Крайне довольный, Вова убрал телефон и на нас уставился. – Ну, вот, все отлично. – Надеюсь, – сказала Клавдия, поднимаясь. – А еще надеюсь, что ничего лишнего ты обо мне не наболтал. – Да ты что… я вообще… я только… – Вовка пространно принялся объяснять, чего он не делал, быстро начал путаться в показаниях, чем Клавдию отнюдь не успокоил. – Смотри у меня, голубизна небесная, я тебе карму-то быстро оторву и другим концом вставлю. В нашем бизнесе болтунам не место. Надо сказать, Вовка Клавдию побаивался. Если честно, боялся до судорог. И сейчас таращил глаза и истово крестился, клянясь, что лишнего слова… и прочее в том же духе. Конечно, Клавдия его в сердцах поколачивала, но не то чтобы сильно и не особо часто. Думаю, Вовка, будучи натурой тонкой и впечатлительной, верил в ее пророческий дар, а главное, в то, что она способна влиять на судьбу. Поставит перевернутую зажженную свечку к образу Богородицы, и все, каюк Вовчику. – Уймись, – махнула рукой Клавдия и направилась к двери, я устремилась за ней, обошла на полшага, дверь распахнула и, низко кланяясь, пропустила вперед. – Не юродствуй, – вздохнула подружка. – Не отрывай мою карму, ладно? – Не пойму, чего тебе весело, – ворчала она по дороге к машине. – От Вовки толку никакого, у нас клиент… лишимся бабок и будем лапу сосать. – Я на работу устроюсь и прокормлю нас обеих. – Прокормит она… Вот уж радость. Мы в Колумбию хотели, в этот… храм какой-то матери… – Поедем автостопом. – Дохихикаешься. Тебе хорошо, а у меня кредит. Ладно, позвоню Андрюшеньке. Может, он не совсем безнадежен? Вовка как-то справляется. Пока Клавдия звонила, я успела купить в киоске мороженое. – Держи. Мороженое она взяла и сказала: – Готов встретиться с нами через полчаса. В своем офисе. – А офис где? – На Гастелло. – Это недалеко. Успеем. В общем, с удобствами устроившись на скамейке, мы ели мороженое, солнце светило, лето было не за горами, чем не повод для счастья? Я радостно скалила зубы, пока не заметила неподалеку двух молодых людей. Они разговаривали, стоя возле автобусной остановки, не обращая ни на кого внимания, и совершенно не походили на парней в балаклавах, встреченных мною в переулке. Но настроение мгновенно испортилось. «Надо было в полицию идти», – подумала я. В общем-то, и сейчас не поздно. Но эта мысль почему-то не вдохновила. – Пора, – сказала Клавдия, и мы поехали к дружку Вовчика. Если Вовкин офис запросто можно было спутать с массажным салоном – бархатные шторы, глубокие кресла и портреты с мужественными молодыми людьми на стенах, – то этот казался безликим и даже унылым. В небольшой комнате, куда попадаешь прямо с улицы, уместились несколько шкафов, а также стол, тумбочка с кофемашиной и пластиковыми стаканчиками. Кофе нам, кстати, не предложили. За столом сидел рослый тип в темном костюме, вместо рубашки – синяя футболка. На ногах мокасины. Может, такой наряд он выбрал из соображений удобства, однако выглядело это стильно, но без выпендрежа. Не будь он Вовкиным дружком, я бы решила, что судьба наконец-то сменила гнев на милость и преподнесла мне роскошный подарок. Сказать честно, от такого мужика любая девушка бы не отказалась. Темные волосы, двухдневная щетина. Взгляд исподлобья рождал смятение в моем робком сердце. Брови чуть сдвинуты, на красивом лице ни намека на улыбку. Кольцо на пальце отсутствует, но, учитывая их дружбу с Вовкой, это не повод для радости. – И кто из вас матушка Евлампия? – спросил Андрюшенька. – Есть сомнения? – хмыкнула Клавдия, опускаясь на стул. Я с дурацкой улыбкой пристроилась рядом, протянула ладошку лодочкой и сказала: – Секретарь матушки. Елизавета. Обычно моей улыбки достаточно, чтобы мужчина улыбнулся в ответ. Этот продолжал хмуриться. И я напомнила себе: с привычными фокусами придется распроститься, ибо мы для него не объект вожделения, а конкуренты, с которыми не церемонятся. – Елизавета и Анна, – пробормотала Клавдия и добавила: – Это стихотворение. – Вы пришли стихи почитать? – Не волнуйся, я все равно дальше не помню. Каких мужиков теряем, – вздохнула она, это было немного не к месту, но свидетельствовало о том, что мысли наши движутся в одном направлении. – Слушаю вас, – сказал Андрюшенька. – А у тебя что ж, даже секретарши нет? – На секретаршу еще не заработал, – ответил он. – Понятно. Не скажешь, что живешь богато. – Ты бы не теряла время, а подоходчивее объяснила, чего вам от меня надо. Клавдия объяснила довольно быстро и, безусловно, доходчиво. – Леди, – хмыкнул он, когда подруга закончила. – А вам не кажется, что это здорово смахивает на мошенничество? – Что за мысли? – пискнула я, а Клавдия, перегнувшись к нему, сказала: – Я крещусь, когда кажется. И тебе советую. А если ты такой правильный, чего ж из ментовки поперли? Он криво усмехнулся, посмотрел на меня, на Клавдию, вернулся ко мне и заявил: – С прискорбием должен вам отказать. Сейчас я очень занят, а ваше дело может занять не пару дней, а гораздо больше времени. Сожалею. – Он развел руками и, наконец, улыбнулся. Стало ясно: нисколечко не сожалеет. И спешит от нас избавиться. – Мог бы нас по телефону послать, – поднимаясь, заявила Клавдия. – Любопытно было взглянуть. – Любопытные часто в больничке оказываются. Однако слова Клавдии в этот раз впечатления не произвели. Приходилось признать: в стане Вовкиных друзей обретаются разные люди, есть и такие, кого оторванной кармой не испугать. Я уже открыла дверь, когда он вдруг позвал: – Эй, ангелочек. – Обратиться подобным образом к Клавдии вряд ли бы кому-то пришло в голову, оттого на зов оглянулась я. – Надеюсь, ты понимаешь: такой, как ты, в тюрьме не место. Вместо ответа я продемонстрировала средний палец. – Черт, – буркнул он, а Клавдия тут же встряла: – Вот это куда ближе к истине. – И мы вышли на улицу под его насмешливым взглядом. Гордые и непреклонные. – Охренели эти бывшие менты, – тут же возмущенно заявила Клавдия. – Его поведение не соответствует нашим ожиданиям, – поправила я. – Лучше помолчи, – предупредила подруга, а я пожала плечами. Но сама она долго молчать не могла. – Чего делать-то будем? Может, сами попробуем? – В каком смысле, сами? – решилась спросить я. Обычно после грозного окрика Клавдии я помалкиваю довольно долго, в воспитательных целях, так сказать, но уж очень меня ее слова насторожили. – Ну… граждан поспрашиваем о том о сем. По сути, именно этим Вовчик и занят. – Возможно. С той только разницей, что Вовчик знает, как спрашивать и кого. А мы? – Что мы? То, что может этот хмырь, смогу и я. – У Вовки есть удостоверение. Он его сдавать не стал, когда увольнялся. – А ты что же, липовое удостоверение не смастачишь? Не разочаровывай меня.