Я опять поискала пульс, подержала зеркало, похлопала мужика по щекам и заподозрила, что передо мной покойник. Лицо выглядело отрешенным и жутковатым. – Если «Скорая» уже не поможет, надо звонить в полицию. Пусть они его заберут. У меня мурашки по коже, когда я на него смотрю, – пожаловалась я. – Подожди со своими мурашками. Надо подумать. – Чего думать? Вызываем «Скорую» или ментов. Каждую минуту промедления придется объяснять. Вдруг выяснится, что мы могли его спасти, если бы сразу позвонили? – Разве только это придется объяснять? – горестно кивнула Клавдия. – А что еще? – заволновалась я. – Все. Ты глянь на меня. – Переоденься. Ты – частный предприниматель, вид деятельности – оказание психологической помощи населению, налоги платишь… сколько не жалко, – добавила я. – Главное, платишь. Конечно, нас ожидают трудные времена, но ничего особо страшного. Станешь матушкой Пистемеей и сменишь адрес. – Оно, конечно. Лизка, я его разговорить хотела. Достал он меня хитростью и коварством. Все вопросы аккуратненько обходит, фокусник. Вот я травки в чай и добавила. – Какой травки? – Такой. На мгновение повисла тишина, а потом я заорала: – Ты его отравила! – Да не травила я его, разговорить хотела. Помнишь, как Вовчик с этой травы соловьем заливался, мы еще смеялись до слез. – Теперь вряд ли посмеемся, – буркнула я. – А я про что? – Сколько ты в чайник насыпала? – Ложечку. Или две. Видимо, две. Наверняка хотела. Я устроилась на полу рядом с Клавдией, стараясь не смотреть на покойника. – Но не от этого же он умер? Вовке было хоть бы что. Наутро жаловался, что башка болит, а в остальном – порядок. – Вовка молодой, – вздохнула Клавдия. – А у этого, может, сердце больное. Или еще чего. – Об этом надо было раньше подумать. – Что ж, вызывай ментов. Придется сдаваться. – Эта дрянь в доме еще есть? – Есть. Я ж у Генки тогда целый пакет свистнула, у своего бывшего. Он по пьяни ничего не помнил, вот я и взяла. Всю душу вымотал своими пороками. – Пакет надо немедленно выкинуть. – Куда? – На помойку, конечно. Нет, на помойку не годится, вдруг кто-то найдет. В унитаз спустить. Точно. Где пакет? – В кухне, за холодильником. Все равно объяснять придется, откуда у меня эта дрянь. – Ничего не придется. Мы не знаем, где он ее раздобыл. Скажем, принял перед тем, как к нам пришел. Уничтожаем улики и звоним в полицию. Я взглянула на часы. – Вот-вот. Они спросят, чем мы столько времени занимались. Улики уничтожали? Все-таки интересно: отчего он умер? – Оттого, что ты его отравила, старая обезьяна! – рявкнула я. – Так вот что ты в действительности обо мне думаешь? Лицемерка хренова. «Ты прекрасно выглядишь…» – передразнила она. – Тебе не кажется, что сейчас у нас есть дела поважнее? – Не тарахти. С какой стати ему вдруг умирать? Никто не умер, а он нате вам… – Ты всех этой дрянью травила? – сообразила я. – Не всех. Только особо неразговорчивых. И, заметь, граждане уходили довольные, а главное, на своих двоих. А этот кердыкнулся. Должна быть причина. – Менты ее и установят. Наркота из организма не сразу выводится, возьмут анализы у недавних клиентов… Есть среди них те, кого ты чаем угощала? – Есть, – вздохнула Клавдия. – Лизка, иди домой. Типа, тебя здесь не было. Ни к чему мне родного человека за собой в тюрьму тащить. Топай, а я ментов вызову. – Она устало махнула рукой. – Вместе жульничали, вместе сядем, – сказала я. – Чтоб этому Андрюшеньке подавиться, – взвилась Клавдия. – Накаркал, вражина. Мне одной меньше дадут. А здесь преступная группировка и все такое… – Ты что задумала? – приглядываясь к подружке, спросила я. – Ничего… – она поморщилась и вновь махнула рукой. – Совсем мне в тюрьму не хочется. Что я там забыла? Сделаем вид, что ты ушла раньше, чем этот хмырь явился, а с остальным я как-нибудь сама разберусь. – Как разберешься? – Ну… вывезу его по тихой… Почему бы ему не найтись в каком-нибудь другом месте? – Да ты его одна даже не поднимешь. Клавдия встала, стащила с себя черный балахон, в который была облачена, и, подхватив Сизова под мышки, поволокла к двери. Стоять в стороне, видя, как подруга надрывается, я не могла и ухватила его за ноги. Возле двери в голову мне пришла вполне здравая мысль. – Куда мы его тащим? Клавдия разжала руки, и Сизов грохнулся на пол с громким стуком. – Доволокем его до машины, дальше проще. – Да неужели? – Дождемся темноты и вывезем его отсюда. – Закопаем? – съязвила я. – С ума сошла? Оставим где-нибудь. Чтоб нашли и похоронили по-христиански. Вдруг у него семья… – Вот именно. И он кому-то из домочадцев сказал, куда пошел. Очень может быть, его хватятся уже сейчас. Точно в ответ на мои слова вдруг раздался сигнал мобильного. «Издалека долго, течет река Волга…» – машинально начала подпевать я, а Клавдия схватилась за сердце. – Лизка, это его телефон. – Ясное дело, что его, не твой же… – Сделай что-нибудь! – Ответить? – Еще немного, и у тебя на руках будет два покойника. Я стала шарить в кармане пиджака Сизова и мобильный нашла, к тому моменту он уже замолчал. – Какой-то Ковров, – сказала я, проверив вызов. – Клавдия, по мобильному можно установить местонахождение человека. Даже если телефон выключен. – Блин… Ты точно знаешь? А что делать? – Избавиться от телефона. Я взглянула на часы. – Сейчас 18.15. Запомни, он ушел отсюда в 18.25. Сегодня еще есть клиенты? – В 19.00. Я специально на этого хмыря побольше времени оставила. – Хорошо. Значит, он ушел примерно в 18.25, на звонок не ответил, потому что вы совместно молились, куда Сизов отправился, нам неведомо. Мобильный я оставлю в кафе «Тик-так», в это время там полно народу, а позднее будет еще больше. Никто с уверенностью не скажет, заходил туда Сизов или нет.