— Знаете, а бумажники такая вещь, чужими людьми никогда не находится. Даже если специально оставить его, не найдется никогда. Представляете? Девушка. Давайте мирно решим? Дайте мне побыть в номере 10 минут, если я не найду бумажник в тех местах, где обычно оставляю его дома, я уйду и у вас останется время еще раз там помыть полы. — Мужчина… — Если вы не дадите мне эти 10 минут, ждите через час полицию. Бед не оберетесь. Обещаю. — Ладно. Держите ключ, но не выходите из номера пока туда не придет уборщица. Уж извините, но, если вы устроите там погром или захотите что-нибудь украсть, вам придется ответить. — Я вас умоляю. Я был в этом номере. Там красть то нечего, кроме мыла. Но раз вам так важно, обещаю мыло не трогать и дождусь уборщицу. Она протянула мне ключ, и я быстро направился в свою комнату. В гостиничном номере точно не станут ничего искать. Да даже если и станут, я найду особое место. Зайдя в свой номер, сразу вспомнил свою гениальную идею напиться таблеток, а после этого встреча с мисс Голд. Хоть мне было очень плохо потом, это было забавно. Но надо думать, где можно спрятать улики. За картиной — банально. В вазе — глупо. Под стол или кровать, вообще прошлый век. Как бы поступил Скотт? Плинтус? Подоконник? Может расковырять кафель? Времени у меня не было, поэтому решил положить вещи под шкаф. Он стоит не на ножках, а на платформе какой-то. Я аккуратно снял одну стенку с этой платформы и просунул внутрь улики. Сделала пару шагов назад, чтоб проверить как оно выглядит. Все шикарно. По-моему, это неплохая была идея. И вот уже, когда я убедился во внешнем виде шкафа, в номер зашла старенькая уборщица с очень недовольным и осуждающим видом. — Скажи, парень, тебе настолько нечего делать в 5 утра, что ты решил нас всех на уши поднять? — Я переживал за свою вещь. Я ее тут не нашел. Есть такие пути: либо вы уже его нашли и забрали, но вы никогда не признаетесь, либо я что-то напутал. Настроение у меня хорошее, поэтому продолжу поиски у себя дома. Уборщица при мне осмотрела номер. Еще раз кинула злобный взгляд, но я с улыбкой кивнул ей, прощаясь и вышел. Сел в свою машину, надеясь найти хоть немного спокойствия, но мои мысли все равно были только про Нэнси. Наконец-то, спустя 3 часа, раздался звонок. Глава 15 — Здравствуй, Лиам- услышал я знакомый голос моего начальника. Не этот звонок я, конечно, ждал. Ну ладно — Добрый день, шериф — говорил я равнодушным голосом — Уже прошло две недели, от тебя никакой информации, ты уже должен был вернуться. Я не против твоего энтузиазма, но это начинает переходить грань. Я даже не знаю, чем ты там занимаешься. Вдруг ты закон нарушаешь, а я тебя прикрывал все это время. — Конечно. Я все прекрасно понимаю. Дело повернуло совсем неожиданные для меня обороты. Я в замешательстве. — Тааааак. Узнаю эти ноты в голосе. Провал? — Я не знаю, шериф. — Ну ты конечно и устроил мне веселую жизнь. Ты даже не представляешь, что я только не выслушивал по поводу тебя. Ты пойми, я не всемогущий, ты работаешь у меня, ты стажер. Если кто-то узнает, где ты на самом деле, меня пинком под зад выкинут с работы. Ты уж прости, но я даже ради тебя не буду рисковать своей должностью. — Я вас услышал. Спасибо, за то, что вы сделали. — Возьми себя в руки. Ты будущий полицейский. Будущий шериф, может быть. Не позволяй эмоциям захватить твой разум. Лиам, тебе нужно приехать, срочно. Крайний день послезавтра. Если тебя не будет, тебя объявляют в розыск и забудь о карьере полицейского. Включай здравый смысл и возвращайся. — Я приеду завтра вечером. — Жду Получается, все. Вот и закончилась эта история. Как только я приеду обратно в свой город, публикую новости во все газеты о Лилит и пытаюсь жить дальше. Жить дальше. Проговаривая эту фразу у себя в голове, я уставился в одну точку и не мог представить, как это — жить дальше. А самое ужасное, что у меня все еще осталось это чувство. Чувство, будто что-то не так. Оно преследовало меня каждый раз, когда я заходил в тупик. Может это очередной тупик, а не конец? Но я видел фотографии. Документы, все доказательства на лицо, даже сама Нэнси смирилась с этим. А я не могу. Что мне делать? Мои терзания прервал, опять, телефон, который я быстро схватил в руки и ответил. — Как ты узнал? — С тревожностью спрашивал Итан — Скажи сначала что с ней, пожалуйста — Ее кое как откачали, конечно, но она в коме. Врачи не могут дать точный ответ, выйдет она из нее или нет. Давай мы встретимся и все друг другу расскажем, потому что у меня к тебе куча вопросов. — Конечно, я сейчас свободен, куда ехать? — Желательно в такое место, где нас точно не услышат. Приезжай к выезду из города. Чуть дальше будет заправка с зеленым большим указателем, за ней парковка, на которой стоят куча машин. Там, где-нибудь остановись. Я тоже скоро приеду. Я поехал туда, куда направил меня Итан. Заправка, знак, парковка, все, как он описал. Пока ехал, не мог в голове и двух слов связать. Она же может умереть со дня на день. Сейчас время идет слишком быстро и непонятно. Столько всего происходит. Я даже не заметил, как Итан уже подъехал и идет к моей машине и пересел в мою. — Теперь твоя очередь отвечать на вопрос — как ты узнал? — с небольшим наездом сказал Итан Я достал кожаную папку, которую оставил у себя, чтоб я мог опубликовать новости. Она вызывает у меня мурашки, я протянул ее Итану, даже не поворачивая голову в его сторону. — Там была предсмертная записка. Из нее я понял, что она изначально хотела сделать что-то с собой, как только доверит кому-то эту информацию. Как я понимаю, ты про это не знал? — спрашивал я, наблюдая за тем, как Итан с таким же ужасом пробегает глазами по содержимому папки. — Я… Я думал… Этого не может быть. Я увидел, как Итан растерялся. Я узнал его выражение лица. У меня были такие же эмоции. — У меня была такая же реакция. Я в полном недоумении. Нам надо объединить все усилия и принять решение. Верить в это или нет. Я без тебя не справлюсь. — сказал я, чтоб как-то привести его в чувство — Лиам. Я не знаю, что ты еще находил. Да и с Нэнси у меня не было времени сидеть болтать. Я всегда делал все аккуратно и быстро. Но я даже не знал, какую боль она переживала все это время. Получается, что случилось все именно так, как сказал Мэр: как только Нэнси узнала правду, ее забрали в больницу. Но она совершенно здорова. Я лично проверял ее анализы, до того, как их подменивали. И вообще, зачем надо было прятать Нэнси в психушке если она уже все и так узнала. — Ты что. Какой человек в здравом уме, позволит кому-то рассказать про такой «указ Мэра». От куда это вообще? С каких пор такие указы стали разрешать? Это преступление. Поэтому об этом никто и не должен был знать. Тем более Скотт и Нэнси, а не потому что он переживал за бедную женщину. Я заметил одну странную вещь. Каждая улика мне давалась большим трудом, не без помощников, конечно, один бы я тут не справился никогда. Однако, все эти улики были слишком малы, для того, чтоб обвинить Мэра в чем-то. А тут документ с официальной его подписью и печатью. Как будто прям кричит: поверь мне. Не замечаешь? — Я не видел прошлых улик. Но ты прав, что это слишком важная бумага, чтоб не сжечь, например, ее спустя столько времени. Или она должна быть спрятана под семью замками. — Слишком тут все странно. Для Мэра все очень удачно складывалось. Логическое завершение истории, если не углубляться в подробности. — Ты был у могилы? — У меня не хватает смелости туда поехать. — Заводи. Итан показал мне дорогу к кладбищу. Оно было не очень далеко от выезда из города. Мы ехали в полном молчании. Я — будущий полицейский. Человек, который должен рисковать своей жизнью, ради мирных людей. Человек, который не знает, что такое страх. А я не могу взять себя в руки после первого же дела, которое попытался разгадать. Я кое чему научился все же: нельзя останавливаться, если есть сомнения. Каждый раз, когда я хотел опустить руки, я чувствовал, что это не конец, так и было. Я находил новые зацепки. И сейчас. Я хочу все бросить и поверить в то, что увидели мои глаза в этой папке, но сомнения меня не покидают. Значит, это не конец. Я буду идти, буду искать и пытаться разгадывать, пока не буду уверен, что дошел до конца. Пока я мысленно придавал себе храбрости, мы уже приехали. Хоть кладбище было не очень большое, людей было достаточно. Точнее… Могил. — Ну и что мы будем делать? Как искать? — спросил Итан, в надежде, что я скажу что-то умное. Однако мой мозг после агитации моих сильных сторон, отказывается дальше работать. — Остается только ходить, читать каждое надгробие и искать. — на выдохе ответил я «Любимая бабушка и мать троих детей, мы тебя не забудем»; «Ты принес счастье в наш дом, нам тебя так не хватает»; «Прекрасный муж и отец чудесной дочки, слишком рано тебя забрали небеса» Это страшно. Я видел людей, которые прожили всю свою жизнь, 80–90 лет. Я видел маленьких детей, которым и трех лет не исполнилось. Каждая семья писала слова любви и прощания. Их провели родные. А Лилит. Что у нее написано? Кто ей писал эти слова? Совершенно чужой человек. Ее просто похоронили незнакомые ей люди. Это ужасно. Спустя час поисков, мы нашли. Лилит Уэнсдей 1980–1989, любимая дочь. — Серьезно? Просто любимая дочь? Я уже ненавижу этого Мэра. Я хочу его пристрелить. — с дикой яростью говорил я. — Погоди. Не горячись. Тебе это ничего не даст. Вот если мы испортим ему планы, вот тогда он получит по заслугам. Если мы всем покажем кто он есть на самом деле. — Даже фотографию не поставили. Это просто камень. Камень с буквами. Ни капли любви не чувствуется. Это дикарство. Мы с Итаном решили сесть на корточки около могилы и просто помолчать. Лично я не знаю, что даже думать. Я вижу ситуацию: мы сидим напротив могилы девятилетней девочки, которую я хотел найти в целости и сохранности. Я не уверен, что в ее смерти виновен медведь. Страшно подумать, но я даже не уверен, что под землей именно Лилит. Если это все подстроено, то, в любом случае пострадал ребенок. Кто бы не лежал под моими ногами, он не заслуживает всего этого. — Можешь подробнее рассказать про Нэнси? — спокойным голосом спросил я. — Конечно — ответил Итан — после твоего звонка, я сразу побежал к Нэнси, под предлогом дать витамины. Конечно же, за мной пошли еще два санитара, так как это «особенный» пациент. Мы зашли в комнату и увидели, что она лежит на полу с обмотанной на шее простынкой. Наверно, конструкция не выдержала и Нэнси упала. Мы сразу вызвали нужных врачей, оказали ей первую помощь. Она уже почти не дышала, пульс был слабо заметен. Ты позвонил очень вовремя. Еще пару минут и мы б даже не откачивали ее. Потом Нэнси увезли в обычную больницу, но за ней наблюдает огромное количество врачей, чуть ли не охрана стоит. У нее взяли анализы и поставили капельницу. Вывод врачей: она привязала простынку к кровати, обмотала шею и повисла. Странно это все выглядело, со стороны выглядит так, будто она реально с ума сошла. Как бы это не звучало дико, но у нее было множество более легких способов осуществить задуманное. Почему она выбрала именно этот, непонятно. — Может отчаяние? — Я тоже об этом подумал. Если сначала мне было непонятно, зачем она это сделала, то после увиденных документов, я понял, что ее боль даже словами не опишешь. Она героиня, что держалась все это время. Я особо не много с ней общался, но за то время, пока следил за ней, привязался. Она хороший человек. А самое главное, абсолютно здоровый. — Очень надеюсь, что она оклемается. Если она не выдержит это испытание, я буду винить себя. Я ж из-за любопытства полез в это дело. Если б не дошел так далеко, она не сказала бы мне за бумаги и продолжала бы ждать, да, это грубо звучит, но она осталась бы точно жива. Итан обнял меня рукой за плечи, оказывая мне поддержку и сказал: — Даже если ты сейчас остановишься, никогда не вини себя в том, что ты сделал для этой семьи. Ты проделал большую работу. Ты упорно и верно шел к своей цели. Я, конечно узнал тебя только недавно, но раз мы сейчас тут, ты точно на славу постарался. Тебе бы побольше уверенности в своих действиях и, я не сомневаюсь, ты станешь прекрасным детективом. Я просто улыбнулся ему. Но эти слова были так мне важны. Я правда старался, я душу вложил в это дело. Семья Уэнсдеев стали мне как родные. Кто бы мог подумать. Даже звучит смешно.