– Что-что? – Я смотрела в окно, а сердце громко стучало у меня в груди. – Я про телик. Мона, наверное, не платила по счетам за кабельное. – Судя по звуку, на журнальный столик опустился пульт дистанционного управления. – А у меня есть кабельное. И каналы HBO, Stars. Это я так, просто мысли вслух. Мое горло свело судорогой. Я повернулась. – Сколько… сколько я должна тебе за стекло? – Нисколько. – Нет, за это я должна заплатить. Это ведь не пара сэндвичей из закусочной. Я не совсем на мели. У меня есть деньги… – Я за него не платил. – Он провел рукой по волосам и встретился со мной глазами. – Я ведь говорил, механик – его зовут Брент – был мне должен. Он заменил стекло бесплатно. – Он был тебе должен? – недоуменно повторила я. – Ты что, из мафии? Джекс запрокинул голову и рассмеялся глубоким, мягким смехом, от которого у меня внутри все перевернулось. – Нет, – ответил он. Мне нравился его смех. Я отошла от окна и вдруг почувствовала… Не знаю даже, что именно. Облегчение? Напряжение? Удивление? Я чувствовала все и сразу, но понимала, что дареному коню в зубы не смотрят. – Спасибо. Джекс пожал широкими плечами. – Пустяки. – Вовсе нет. Повисла пауза, а затем: – Ты устала? Нет. Я была как на иголках, мне казалось, что я вот-вот взорвусь и разлечусь на куски, но я соврала и ответила да, полагая, что больше ни секунды не смогу провести с ним в одной комнате. Глаза щипало, и я должна была взять себя в руки. Он на мгновение встретился со мной взглядом, а затем молча опустился на диван. Я подошла к шкафу, вытащила оттуда одеяло, которое приметила еще вечером, и положила его на дальний от Джекса подлокотник. – Кстати… – Джекс улыбнулся мне, и я инстинктивно поджала пальцы на ногах, повернувшись к нему. – Такие ножки в таких шортиках? Просто сказка. Я легла на спину и уставилась в потолок. Несколько реек жалюзи, закрывающих окно в спальне, было сломано, и сквозь щели внутрь проникали узкие полоски лунного света, которые словно играли друг с другом в прятки. Казалось прошло несколько часов, а я все ворочалась и не могла уснуть из-за мыслей, что роились у меня в голове. При каждом движении кровать тихонько поскрипывала. А может, и не совсем тихонько. Мне этот звук казался оглушительным, но не менее оглушительным было и биение моего сердца. Джекс лежал на диване всего в нескольких метрах от моей спальни. И чуть раньше он меня поцеловал. И помог с новом лобовым стеклом. И сказал, что мои ножки в этих шортиках были просто сказка. И чем ему только так приглянулись мои ноги? Перевернувшись на живот, я застонала в подушку. Какая вообще разница? В этом не было никакого смысла, но я все гадала, почему он обращает внимание именно на мои ноги. Во мне ведь было и другое, что бросалось в глаза сильнее. Лицо, например. Не ноги. Но он поцеловал меня и лежал в соседней комнате, совсем рядом, и мои губы снова покалывало. Первый поцелуй. Мой первый поцелуй случился в двадцать один год. Наконец-то. Но я ведь даже не была уверена, что поцелуй был настоящим. – Боже, – простонала я в подушку. Я повернулась на бок и решила больше не думать о Джексе, ведь это бесполезно. Так что я стала думать о героине. О куче героина. О героине стоимостью в сотни тысяч долларов. Сколько именно его там было? Сколько это по меркам улицы? Сколько жизней он мог искалечить? Сотни? Тысячи? И он хранился в этом доме – в мамином доме. Тревога окутала меня, как тлетворный дым, и я зажмурилась. Неужели мама и правда теперь сидела на героине? Так. Об этом тоже лучше не думать. Мысли на несколько блаженных секунд покинули меня, и затем переключились на колледж. Страх, что мне не удастся оплатить обучение, немного притупился. Я не сомневалась, что получу государственную ссуду. При ее выдаче на кредитную историю внимания не обращали. Но этого было мало. Мне придется снова устроиться работать официанткой, чтобы платить по счетам. Дерьмово, конечно, ведь последние семестры обучения на медсестру были особенно тяжелыми. А окончание колледжа не решало других проблем – долгов, плохой кредитной истории и всего остального. Я не знала, что мне делать, и не хотела думать об этом, потому что я и так старалась изо всех сил. Сегодня я заработала пятьдесят баксов, а это лучше, чем ничего. Пятьдесят баксов. Господи. Я повернулась на спину и пролежала так целых пять минут. Потом мне стало неудобно и я перевернулась на другой бок, лицом к ванной. Старые петли скрипнули, когда дверь в спальню медленно отворилась. Я затаила дыхание. Лежа спиной к двери, я точно знала, что это Джекс. Его присутствие как будто вытесняло из комнаты весь воздух. Что он делает? Неужели я его разбудила? Вполне вероятно – дверь в спальню не закрывалась полностью, между ней и порогом оставался нехилый зазор. Какая-то проблема с петлями. Впрочем, какая разница. Пол скрипнул под его шагами. О боже. – Калла? – тихо спросил он, но мне показалось, что его голос прогремел, как гром. Может, притвориться спящей? Я зажмурилась. Глупо, конечно, но стоило попробовать. – Я знаю, что ты не спишь. Вот черт. Я по-прежнему молчала, не в силах выдавить ни звука. По коже пробежали мурашки. Я медленно открыла глаза. Как ни печально, приходилось признать, что я никогда прежде не лежала в постели, когда в комнате находился парень. Ладно, на самом деле все было немного не так. Мой однокурсник Джейкоб однажды был у меня в общежитии, но это другое. Пол больше не скрипел, но кровать вдруг прогнулась под его весом. Ага, спящей притвориться уже не удастся. Мое тело просто отказывалось сотрудничать. Я приподнялась на локте, повернула голову и вытаращенными глазами посмотрела на Джекса. В серебристом лунном свете я видела его высокие скулы и силуэт его тела. Этого было более чем достаточно. – Что ты делаешь? – пискнула я. Джекс наклонился ко мне, опершись рукой о кровать, совсем рядом со мной. – Ты не спала. – Нет, спала. Да, врать я не умела. – Ты уже целый час ворочаешься, я же слышу. Я не знала, что сказать. Сердце стучало, как барабан. – Должен признать, это мешает спать. В темноте он наклонился ближе, и я напряглась. – Прости, – выдавила я. Парень слегка усмехнулся. – Не извиняйся. Я даже рад этому. Повторив про себя его слова, я все же не поняла, что он имеет в виду. – Ты всегда так беспокойно спишь? – А? – Ты всегда ворочаешься? – повторил он, и я услышала веселье в его голосе. – Всегда с таким трудом засыпаешь? Всегда ли я с таким трудом поддерживала разговор? Я прикусила губу и покачала головой. – Только здесь. Джекс ответил не сразу: – Я тебя понимаю. – Правда? – удивилась я. – Да. Когда я впервые вернулся домой – не сюда, а домой, – мне тоже сложно было засыпать и не просыпаться среди ночи. Слишком много всего здесь творилось. – Джекс показал на свою голову. Здравый смысл подсказывал, что мне надо ко всем чертям прогнать его из своей постели или самой выскочить из нее и отодвинуться от него подальше, но любопытство одержало верх.