– Этот окурок лежал под правой рукой убитого. И готов поклясться, появился там незадолго до убийства. Толик молчал, и следователь продолжил: – Итак, вы отправились в лес, чтобы немножко подымить на природе и наткнулись там на Олега. Это факт. Вопрос лишь в том, живого вы его видели или уже мертвого? Толик молчал, но по его бледному и искаженному от страха лицу можно было читать, словно по книге. Все, что сказал до сих пор следователь, было правдой. И как знать, возможно, у полиции в рукаве были припрятаны еще какие-то козыри против бедного Толика. – Кроме того, в ваших вещах нами была обнаружена вот эта вещица. И следователь продемонстрировал длинный и тонкий шнурок черного цвета. Шнур лежал в целлофановом пакетике, который следователь никому не позволил потрогать. – Нельзя, девочка! – осадил он любопытную Полину. – Это улика! – И что это такое? – пожал плечами Толик. – Веревочка какая-то. Шнурок. Вы сказали, что нашли это у меня в вещах? Но я впервые вижу этот шнурок. При этом Толик краснел, потел и выглядел до того подозрительно, что самые ярые приверженцы его невиновности – Этель и Алена – были смущены. – В самом деле, не знаете? – с притворной доброжелательностью спросил следователь. – А между тем этот шнурок был найден в кармане вашей куртки. Той самой куртки, в которой вы ходили гулять в лес. – И что? – А то, что найденный в лесу мужчина был задушен. И задушен он был именно этим шнуром! Это не просто шнурок, это орудие убийства. Удавка! Этель издала тихий стон. На Алену страшно было смотреть. – Этим шнурком был задушен тот молодой человек, тело которого было обнаружено сегодня утром в лесу, неподалеку от вашего дома. И этой же удавкой могла быть убита Вероника. Во всяком случае, след на ее шее идентичен тому, что мы обнаружили у первого трупа. Толик попытался улыбнуться: – Зачем мне убивать Олега или, тем более, Веронику? – А я вам объясню. У вас с Вероникой разгорелся роман. Девушка отличалась крайним легкомыслием в отношениях с мужчинами. Она называла себя невестой вашего дяди, встречалась с вами, встречалась с Олегом. – Как? И с ним тоже? – Веронике, как мы знаем со слов Мишеля, нравилось испытывать чувства своих кавалеров. Ей нравилось мучить своих любовников. И это привело к большой беде. Вероятно, когда Вероника сказала, что не любит вас, а любит другого – Олега, вы поняли, что испытываете к ней более серьезные чувства, чем она заслуживала. Когда вы поняли, что Вероника вас обманывает, то расправились и с ней, и со своим соперником. – Это не так! Про Олега этого я вообще ничего не знал! Понятия не имел, что у этого парня что-то такое с Вероникой. Она мне про него не рассказывала. А удавку эту мне подбросили! Куртка висела в холле, кто угодно мог засунуть мне в карман этот шнурок! – Раз подбросили орудие преступления, значит, вы допускаете, что убийца Вероники – это кто-то из ваших домашних. – Я не знаю! – в полном отчаянии завопил Толик. – Одно я знаю точно, я ее не убивал! Вероника была забавной! Мы с ней развлекались. Перед дядей мне было стыдно, а про Олега я и знать ничего не знал. – Значит, Олега вы тоже не убивали? – Нет! – Что же, убивали вы его или нет – это уже будет выяснять следствие. А пока что я имею право задержать вас на семьдесят два часа. Уведите! И возникшие словно из-под земли полицейские в ту же минуту схватили и увели Толика. Следователь Васильев кивнул и тоже вышел, сопровождаемый преданным участковым. Когда за ними закрылась входная дверь, Этель рухнула в кресло. Она была без сознания. Все засуетились вокруг несчастной женщины, лишившейся чувств от душевных переживаний. Все, кроме Алены. Родная дочь не пожелала крутиться вокруг матери, вместо этого она кинулась к Саше. – Пойдем со мной! Скорее! Алена утащила Сашу за собой в соседнюю комнату и там буквально приперла его к стенке. Алена всегда была девушкой крупной и физически хорошо развитой, поэтому противостоять ее натиску было крайне трудно. Может быть, более сильный мужчина и сумел бы это сделать, но Саша не смог. Пришлось ему стоять и слушать, что рассказывала кузина. – У Толика ничего серьезного с этой Вероникой не было и быть не могло! – решительно заявила ему Алена, не дав и рта раскрыть. – Помоги мне доказать, что Толик невиновен! Нельзя допустить, чтобы он пострадал за мои проделки. – Алена, я… – Умоляю! Сделай это! – Но что я могу? – Ты все можешь! – с горячностью заверила его Алена. – Кто из нас не слышал про то, как ловко ты ловишь преступников! Все слышали! Алена говорила про те несколько случаев, когда Саше с Бароном и впрямь удавалось изобличить злодея. – Мне просто повезло. Но Алена и слышать не хотела возражений. – Помоги нам! Найди человека, который убил Веронику и того мальчишку в лесу! – А если убийцей все-таки окажется твой брат? – Нет! Толик не мог! – Ты это говоришь с позиции родной сестры, или ты что-то знаешь конкретно? – Знаю! – И Алена покраснела и потупилась. – Прошу тебя, не суди меня слишком строго, – взмолилась она. – Если что-то знаешь, то говори. Алена сделалась красной, словно маков цвет. Она покопалась в кармане, откуда извлекла довольно потрепанного вида конверт. – Вот… Читай. Саша его взял, адреса на конверте не было. Он повертел его в руках, затем извлек само письмо. Первое, что он мог сказать, письмо было таким же старым, как и сам конверт. Написанное на тетрадном листе бумаги в клеточку, оно уже успело пожелтеть от времени. Но буквы были хорошо видны, да и почерк писавшего был четким. Саше бросилась в глаза первая фраза, которая гласила: «Любовь моя!» Он вопросительно взглянул на Алену: – Ты уверен, что я должен это читать? – Да! В этом письме вся суть! Читай уже! Вчитавшись, Саша понял, что пишет какая-то женщина. И пишет она своему любовнику или жениху, одним словом, мужчине, от которого у нее был ребенок – дочь. Женщина умоляла своего любимого мужчину вернуться к ней, писала, что готова бросить мужа, за которого вышла замуж без всякой любви, лишь бы быть ближе к своему возлюбленному. Из письма Саша понял, что в семейной паре уже был один ребенок – сын, его женщина была готова оставить с родным отцом. А вот сама с дочкой планировала перебраться к любовнику. Женщина уверяла своего любимого, что готова бросить и мужа, и сына, и даже их общую дочь готова была оставить на попечении законного мужа, лишь бы любовник согласился принять саму женщину к себе. В общем, сходила с ума от любви, как это умеют только женщины. Ни имени адресата, ни подписи писавшей на письме не было. – Очень трогательно и где-то даже трагично, – сказал Саша, возвращая письмо Алене. – Женщина точно свихнулась на почве страсти, она хочет бросить заботливого мужа и двух детей ради сомнительной персоны, ради мужчины, который, похоже, ее не желает даже знать. Но какое это письмо имеет отношение к нам всем? – Я нашла это письмо у мамы в ящике ее стола. Саша задумался. – Хочешь сказать, что автор этого письма – тетя Этель? – Да! Письмо написала моя мама. Это ее почерк! А нашла я его случайно! Сунулась за какой-то ерундой к ней в стол и наткнулась на это письмо. Сама не знаю, зачем я его прочла. Но как прочла, меня словно обухом по голове стукнуло! У мамы был любовник. И мой отец – вовсе мне не отец! Он не тот, кто считается моим отцом на самом деле! От всех этих отцов и неотцов у Саши у самого голова пошла кругом. Но все же кое-что он сообразил. – Хочешь сказать, что дядя Петя – это не твой отец? – В том-то все и дело! – Но почему ты так уверена, что письмо адресовано не ему? – Тут в письме есть строчка, из которой ясно, что мамин любовник много ездит по свету. Что он артист. И что у него много женщин в поклонницах. – Да уж, это точно не про нашего дядю Петю. – Я стала пытать маму, кто этот мужчина, – взволнованно продолжила рассказывать Алена. – Сначала она пыталась уйти в отказ. Сказала, что это все шутка, что она пробовала свои силы в писательстве, и вот, накропала такой опус. Даже накричала на меня, как я могла подумать, что она способна оставить дочь-малютку, то есть меня без своей опеки. Но я надавила на нее, и она призналась, что у нее была интрижка с одним из братьев ее мужа. И от этой связи на свет появилась я. – С кем именно? – Ты что, и впрямь не догадываешься? – Скажи сама. – Мишель – вот кто мой отец! – Но он же… – Гей? – перебила его Алена. – Ну так по молодости все люди склонны к экспериментам. Да, не очень-то весело сознавать, что являешься плодом чьего-то неудавшегося эксперимента, но зато… Зато у Мишеля имеется один неоспоримый плюс перед моим родным отцом. – И какой же? – Мишель – бездетен. И он богат!