— Да-а… — память Элси выдавала обрывки воспоминаний, в которых эта смуглая темноволосая девица фигурировала где-то на заднем плане. — Ты меня, наверное, не помнишь, — догадалась она. — Анабель. В прошлом семестре я помогала Маргарите. Точно! Мэг проходила практику под присмотром какой-то аспирантки, и та пару раз заходила в гости к ним с Элизабет. — Ой, прости, — я изобразила застенчивую улыбку. — Не узнала сразу. — Это у тебя нужно взять кровь? — У меня, — вздохнула я, краснея. — Пойдем. Только верхнюю одежду оставь где-нибудь. Тут ее никто не возьмет, не волнуйся. Я сложила пальто и капор на скамеечке у стены, и Анабель провела меня в небольшую светлую комнату. Стены, потолок и чехлы на стульях тут были белыми. Единственное темное пятно — коричневый чемоданчик на столе, к которому меня подвели. — Это не больно, — успокоила Анабель, достав из чемоданчика металлическую коробочку со шприцами. Интересно, их тут стерилизуют? Но не только это смущало в данной ситуации. Притворившись, что меня пугает длинная игла, я не торопилась закатывать рукав. — Ваш доктор такой грубиян, — пролепетала жалобно. — Не принимай на свой счет. Вечером привезли рабочего с угольного карьера. Сошел пласт породы, и беднягу завалило. Ноги раздробило, грудную клетку… Доктор всю ночь провел в операционной. Буквально по кусочкам собирал того человека. — Зачем? В смысле, есть же целительская магия… Да? — Есть, — улыбнулась Анабель. — Но прежде чем срастить кости, их нужно правильно собрать. Магии это не под силу. И не только это, иначе врачи были бы не нужны. — А почему рабочего привезли сюда? — У лечебницы государственная лицензия. Мы работаем не только на академию. Принимаем пациентов отовсюду. Это служит дополнительным источником дохода, а студенты-целители имеют возможность практиковаться на настоящих больных. Под присмотром специалистов, конечно. — Доктор Грин — хороший специалист, да? — Лучший, — глаза девушки вспыхнули неподдельным восторгом. — Так ты готова? Давай руку. — Я… А почему он спросил, не с прорицательского ли я? Да, вот оно! Именно этот вопрос меня смутил. — Понимаешь… — Анабель замялась. — Студентам с прорицательского выдают специальные снадобья для погружения в транс. Расход препаратов сложно контролировать. Старшекурсники работают над индивидуальными пророчествами, иногда что-то не получается с первого раза… А некоторые добавляют эти препараты в спиртное. Для усиления эффекта. Согласно последнему распоряжению ректора, всех, кого уличат в подобном, отчисляют без возможности восстановления. Но тебе ведь нечего бояться? Алкоголь в академии не приветствуется, но ты совершеннолетняя, отделаешься предупреждением. С моим-то счастьем? И пили мы у Сибил, а она-то как раз прорицательница. Контрабандную водку Сибил настаивала на травах, и та приобретала приятный привкус. А если не только в травах дело? Тогда Элизабет отчислят, лишив шансов завоевать Оливера и найти пропавших студентов, а я никогда не вернусь домой. Я мысленно выругалась… и расплакалась. Спасибо, Элси! Вот уж не думала, что моя героиня такая рева. Хотя, если в книге по моей милости у нее от одного обидного слова «слезы на глаза наворачивались», все закономерно. — Что с тобой? — испугалась Анабель. Не дожидаясь, когда мою вторую половинку отпустит, я поведала о своих страхах. Получилось в меру жалобно и убедительно. Я наивная, доверчивая, меня обмануть легко, гадостью напоить… — Если бы ты могла, если бы… — я схватила девушку за руку и с мольбой заглянула в глаза. — Прости, — она покачала головой. — У тебя направление от ректора, а такими анализами доктор Грин занимается лично. Приехали. Человек, способный ночь напролет собирать пазлы из костей, выудит из крови Элси не только состав водки Сибил, но и все меню за последнюю неделю. — Все кончено, — всхлипывали мы с Элси. — Исключат. С позором… Бедный папочка этого не переживет… Папочка у Элизабет далеко не бедный, но ректор четко сказал, что в этот раз его деньги не помогут. Надо же быть таким принципиальным! И таким красавцем при этом. — Не плачь, — Анабель легонько пожала мою ладонь. — Я придумаю что-нибудь. — Правда? — я посмотрела на девушку. Слезы в моих глазах и бившее в окно солнце нарисовали нимб вокруг ее головы. — Все мы совершаем ошибки, — изрекла она нравоучительно. — Главное — вовремя осознать их и больше не повторять. — А как же… — я кивнула на коробочку со шприцами. — Я выпила немного вина за ужином, — косясь на дверь, прошептала Анабель. — Для анализа этого хватит. Хоть в чем-то реальность совпала с моими фантазиями: героине встретился добрый человек, готовый помочь в трудной ситуации. — Куда теперь? — поинтересовался дожидавшийся меня на крыльце Норвуд. Точно не к профессору Милс: никаких зачетов на пустой желудок. — В столовую. Я не мастер описывать местность и интерьеры. Я вообще так себе автор, но описания — мое самое слабое место. Обычно у меня получалось что-то вроде «уютная комната с окнами в сад» или «тесная полутемная каморка» — и понимайте как хотите. О столовой я писала, что она большая и при желании все студенты могли собраться там одновременно. Сложно представить, учитывая размеры академии и количество факультетов, однако, как говорит Мэйтин, написанного не изменить. Столовая была огромна. Зал размерами с футбольное поле. Никаких перегородок — только поддерживающие крышу колонны. Столы всех форм и размеров. Десятки окошек-раздач. Нет, даже увидев воочию, я не смогу это описать. Не зная, где присесть, я положилась на память Элизабет, и ноги привели меня в часть зала, которую я мысленно окрестила зеленой. Тут были зеленый пол, зеленые салфетки, постеленные поверх белоснежных скатертей на небольших круглых столиках, зеленые подушечки на плетеных стульях, а колонны обвивал зеленый плющ. — Доброго дня, мисс, — девушка в кружевном передничке положила передо мной листочек-меню и застыла в ожидании заказа. — Возьму и себе чего-нибудь, — Норвуд развернулся и направился в другую часть столовой. — Но… — я с недоумением глядела то на его удаляющуюся спину, то на меню. — Рысь не позволит девушке платить за себя. — Мэйтин! — радостно вскрикнула я, увидев расположившегося на соседнем стуле бога, и тут же потупилась, заметив удивление в глазах разносчицы. Беззвучно зашевелила губами, создавая видимость внеплановой молитвы. Что значит «не позволит девушке платить»? Разве питание студентов оплачивает не академия? — Этого, — бог кивнул на меню, — академия не оплачивает. Цыплята на вертеле, суп с раковыми шейками — не слишком ли для бедных студентов? Поэтому бедные студенты едят вон там, — он махнул в сторону, куда ушел Рысь. — Сами идут к раздаче, получают миску супа и тарелку каши и усаживаются вон за те столы. Да-да, вон те длинные, на которые не хватило скатертей. Но Норвуд, как друг Элси, может присоединиться к ней в вип-зоне. Со своим супом. Кто же платит за тот, что с раковыми шейками? — Семьи состоятельных студентов. В академию при наличии дара принимаются молодые люди всех сословий, но ты же не думаешь, что тот же лорд Аштон позволит единственной дочери давиться пустой похлебкой в компании крестьянских детей или приютских выкормышей? Ты сделала Элси наследницей богатого дворянского рода. Другим повезло меньше. Но почему Рысь в их числе? Я такого не писала! — Давай посмотрим, — перед Мэйтином появилась знакомая книга. — Норвуд Эррол, вот он. Симпатичный парень. Каштановые волосы, карие глаза… Вот! Форменная куртка, потертая на рукавах. Маленький штришок к описанию. — Сбитые ботинки, потертая на рукавах куртка. Красноречивые штришки. Мелочь, не стоящая внимания. — Посмотри на тех девушек, — Мэйтин взглядом указал на двух студенток, одетых в одинаковые темно-синие платья с белыми воротничками и манжетами. — Это форменные платья. Их выдают студенткам при поступлении. Всего два. Если нужно, некоторые девушки получают брючный костюм для тренировок. У Элизабет такой есть, она даже надевает его иногда. Но платья у нее свои, полный шкаф. Она может себе это позволить. Ее родители оплачивают дополнительные счета. За отдельный столик, официантов и раковые шейки. За прачку. За горничную. Тем девушкам такое недоступно. Все, на что они могут рассчитывать, — это общая прачечная, куда относят нуждающуюся в стирке форму. Предварительно отпарывают воротнички и манжеты, которые стирают сами, как и белье. Если еще не догадалась, живут они не в том же общежитии, что и Элси. В комнатах там размещается до пяти человек. У них нет отдельных ванных, но есть помещения для стирки и глажки. Рысь тоже живет в подобном, только в мужском. Только из-за того, что я «нарядила» его в потертую куртку? — В тексте много подобных деталей. Помнишь, он порвал штаны, когда лазил за грушами для Элси? Что он сказал? — Мэйтин отыскал нужную страницу и зачитал: — «Ничего, потом зашью». Видишь оболтусов за соседним столиком? Они зашивали бы свою одежду? Я хотела показать, какой Норвуд самостоятельный и хозяйственный. — Навыки не для отпрыска аристократического рода, согласись. Соглашусь. Но как же несправедливо! Несколько слов, написанных без задней мысли, испортили парню жизнь. — Картофель в сливках, пожалуйста, — сказала я официантке. — Мясной рулет с грибами. Яблочный пирог и чай с молоком. Когда оборотень, выстояв очередь у раздачи, вернулся с миской супа, мой заказ уже принесли. Выглядело все так аппетитно, что пришлось постараться, изображая отвращение. — Зря я это взяла, — пожаловалась я присевшему напротив парню. — Мы вчера погуляли немного… Мне бы супчика теперь. Может, поменяемся? Пожалуйста. Элизабет никогда не делала подобного, и Рысь, не разгадав моей хитрости, согласился на неравноценный обмен. Но на сердце легче не стало, и вскоре я сбежала из столовой, «вспомнив» о зачете.