Она отпивает свой джин с тоником, в ее бокале позвякивает лед. – Симпатичные детки. – Доставучие, но я их люблю. – Рут встает с подлокотника дивана и подходит к Бену. Теперь он рассматривает снимок, на котором она с Камиллой, Чарли и другими знакомыми из Бристоля. – Твой бойфренд – один из этих бравых ребят? – А-а, так вот что ты ищешь! Фото Алекса? Бен пожимает плечами и переходит к фотографии, где они с Фрэн на каком-то фестивале. Валяются на траве, склонив друг к другу головы, тянут руки к фотоаппарату. – И долго ты была блондинкой? Бен рассматривает фотографию, поставив теперь уже пустой бокал на сервант. – Почти весь шестой класс. А окончательно перестала краситься в университете. Обесцвечивание – дорогое удовольствие. Да и волосы стали выпадать клоками. – Мне больше нравится твоя нынешняя прическа. – Бен оборачивается и трогает ее волосы. Они стоят рядом, поэтому ему ничего не стоит привлечь ее к себе. Он целует ее, едва коснувшись губами, затем отходит и садится на диван. А она все еще ощущает прикосновение его губ. – Значит, у тебя нет его фотографий, да и признаков того, что здесь живет мужчина, я тоже не вижу. А ты, часом, не выдумала этого своего бойфренда, чтобы набить себе цену? Говоря это, Бен не смотрит на нее: его взгляд прикован к бокалу джина в правой руке, в котором он взбалтывает кубики льда. Рут вытаскивает из сумки телефон, идет к Бену, садится рядом с ним на диван, касаясь ногой его ноги. Открыв галерею фотографий, она находит снимок Алекса, сделанный во время их поездки в Париж. Алекс сидит напротив нее в переполненном кафе, на нем льняная рубашка с расстегнутым воротом. Держа в правой руке кусок хлеба, он улыбается в объектив. – Это Ал. Я его не выдумала. Бен осторожно берет у нее из рук телефон и увеличивает фото. – Симпатичный. – Не спорю. Бен блокирует экран и возвращает телефон Рут. Неуклюже поворачивается в ней. – В общем, я не хочу отказываться от данного слова и все такое… – Ты ничего не обещал, – перебивает его Рут. – Ну да. Я хотел сказать… Что я здесь делаю? Зачем ты пустила меня к себе? Особенно после того раза… Если у тебя есть этот Ал и он вернется – когда, завтра? Рут кладет ладонь ему на грудь, заставляя его замолчать. Бен наклоняется к ней, и она целует его в губы. Они судорожно тискают друг друга. Рут садится к нему на колени, лицом к лицу. – Кажется, порвался. Голова Рут лежит на груди Бена, и она слышит, как его голос отдается в ней. Потные, разморенные, они лежат на диване. – Что? Бен выбирается из-под нее, встает с дивана. – Прости, даже не помню, сколько времени эта штука пролежала у меня в бумажнике. Рут наблюдает, как Бен снимает порвавшийся презерватив. Он берет салфетку из коробки, которую Алекс недавно поставил на журнальный столик, заворачивает в нее презерватив, потом второй салфеткой вытирает ладонь. Рут чувствует, как прилив эндорфинов, захлестнувший ее несколько секунд назад, сменяется беспокойством. – Ты же принимаешь противозачаточные? Вряд ли вы с твоим… как там его?.. пользуетесь резинками. – Бен вытаскивает еще одну салфетку из коробки и протягивает ей. – Рут? Она берет салфетку, вытирается и приходит в ужас, видя, насколько она мокрая. – Рут? – Не беспокойся. Я разберусь. Рут встает, стягивает со спинки дивана одеяло, заворачивается в него, идет на кухню. Включает кран и держит руку под струей, ждет, пока польется холодная вода. Наполнив два стакана, возвращается в гостиную. Бен уже оделся, теперь обувается. – Я, пожалуй, пойду. Завтра рано вставать, и вообще… – Вообще-то Алекс вернется только в выходные. – Понятно, – пожимает он плечами. Задрав правую ногу на колено левой, завязывает шнурки на ботинках. – Просто я предпочитаю спать в собственной постели. Рут стоит с двумя бокалами воды в руках, а Бен находит взглядом пиджак и сумку, которые он бросил у входной двери. Перекинув сумку через плечо, он поправляет ремень на груди, смущенно ерошит волосы. – Спасибо за прекрасный вечер. Пойду, поздно уже. Он не смотрит ей в глаза: проверяет свой телефон. – Ты знаешь, как лучше добраться до дома? – Вызову такси. Он уже у двери, отпирает замок. – До завтра. – Немного помолчав, он добавляет: – Прости. Голая, в одном лишь одеяле, подоткнутом под мышками, Рут стоит на пороге кухни и слушает, как Бен спускается по лестнице. Он выходит на улицу, с грохотом захлопывая за собой подъездную дверь, отчего квартирная слабо дребезжит. Из бокала в правой руке она залпом отпивает как можно больше воды, затем, все так же в одеяле, присаживается на диван. Еще несколько минут назад они с Беном лежали на этом самом месте в объятиях друг друга. И вдруг в один миг – щелк! – все изменилось. Рут охватывает грусть. Иногда лишаешься чего-то, даже не успев осознать, что у тебя это было. Качая головой, она берет пульт телевизора. Открывает экран выбора программ, листает их. Судя по часам в углу экрана, еще не так уж и поздно, отмечает она. Хоть Бен и сослался на позднее время, поспешно покидая ее квартиру, сейчас только десять часов. Рут нажимает кнопку, включая выпуск новостей. Внизу – текст сообщений бегущей строкой. Рут прибавляет громкость, чтобы слышать все, что говорит диктор. Новости она не смотрела уже несколько месяцев и сейчас впитывает каждое слово. Ощущает всплеск адреналина, слушая ухоженную дикторшу. Положив голову на подлокотник дивана, смотрит на мелькающие изображения. Слезы наполняют глаза, стекают по щекам, капая на обивку дивана, но она их не вытирает. Рут просыпается. Она лежит на диване, замерзла. Голое тело по-прежнему завернуто в одеяло. Ей снились сны. В этих снах она тоже была голой, но кожа у нее была не своя, а какого-то животного, морского животного. Она куда-то плыла, и перед ней мелькали изображения – те, что она видела в выпуске новостей. Каждый раз, когда перед ней возникал мерцающий экран со сценами жестокости, она пыталась уплыть в другом направлении. Но изображения все быстрее и быстрее сменяли одно другое, вода уплотнялась, пока не появилось ощущение, что она плывет в вязкой патоке и уже не в состоянии шевелить обнаженными руками и ногами. Ненавистные картины страданий людей блокировали путь, в какую бы сторону она ни повернула. С экрана на Рут падает синий свет, она пытается успокоить участившееся дыхание. Показывают документальный фильм о море, слышен голос диктора за кадром. В углу экрана жестикулирует женщина-сурдопереводчик. Она переводит на язык глухонемых рассказ Дэвида Аттенборо [10] о животных, плывущих на экране. – Узы, связывающие мать и детеныша, особенно прочны у китообразных. У некоторых видов детеныши могут оставаться с матерями до десяти лет, проплывая с ними тысячи километров по просторам океанов. Почти половина из восьмидесяти видов китообразных водится в Тихом океане… Рут нащупывает пульт, упирающийся ей в ребра, и обрывает рассказ, выключая телевизор. Сквозь шторы проникает рассвет. Рут смотрит на настенные часы над телевизором. Через два часа ей нужно идти на работу. Она берет телефон, идет в спальню и забирается под пуховое одеяло. Ставит будильник, которому звонить уже через полтора часа, закрывает глаза с размазавшейся тушью и засыпает. Сновидения ее больше не тревожат. 19 Сидя в лодке, Рут чувствует, как меняется воздух. По вечно серому небу нельзя определить время года, но, если теплый бриз внезапно начинает крепчать и переходит в холодный порывистый ветер, значит, наступает осень. Рут берется за весла, разворачивает лодку и гребет к берегу. В ящике на дне лежат четыре большие серебристые рыбины – весьма скромный улов. Ветер наметает волосы ей в лицо, но она и не думает о том, чтобы собрать их в хвост, боится потерять весла или сбиться с курса. Дождь падает огромными жирными каплями. Рут чувствует, как они разбиваются на ней. Вскоре волосы уже не полощутся на ветру перед глазами, а просто липнут к голове. Приближаясь к берегу, она видит Ника в ее изношенном желтом плаще. Он всматривается в морскую даль. Плащ ему мал, так что он еле-еле может поднять руки, когда, увидев ее сквозь пелену дождя, начинает ей махать. Рут направляет лодку в его сторону. Ник бежит к воде, белой пеной обрушивающейся на песок. Грозные волны беснуются. Чтобы пристать к берегу, Рут наклоняет весла так, как учил ее Ник, но ее старания тщетны. Пенящиеся волны швыряют лодку туда-сюда, воды в ней прибавляется. Сама она уже промокла до нитки. Ящик с рыбой она зажимает между ногами, опасаясь, что ее улов выбросит в море и тогда весь день рыбалки насмарку. В конце концов ей все же удается достаточно близко подобраться к берегу, и Ник бросается ей на помощь. Нос лодки задирается на волне и врезается Нику в подбородок. Рут в ужасе смотрит, как от удара он зубами прокусывает губу.