— Шлюха? — Новая подстилка Раннера! Он теперь никем не брезгует. Видно, подцепил эту шмару материковую на пару вечерков, а она возомнила о себе… Я написала там: «Валери Мэлоун, не местная, остановилась в „Островке“, цель визита на остров неизвестна…» Фаулер вспомнил женщину, с которой столкнулся вчера у гостиницы, и довольное лицо помогавшего ей с багажом шефа, и картинка сложилась. Почти. — Вэнди, — начал он ласково, — скажи, будь добра, с какой стати миз Мэлоун набросилась именно на тебя? А лучше — точно ли она набросилась на тебя первой? — Да я!.. — вспыхнула она и стихла под его укоризненным взглядом. — Ты. — Кен скомкал заявление. — Даже не сомневаюсь. Снова шпионишь за Стивом? Тебе не кажется, что это уже отдает психическими отклонениями? Посоветовать хорошего специалиста? — Сам к нему сходи! — огрызнулась журналистка. — А психические отклонения у этой Мэлоун! Знаешь, куда Стив ее повез после ресторана? Нет, не к себе. И не в гостиницу. И не на пляж… В морг! Скажи, нормальная женщина захочет в морге? А некоторых это возбуждает… У кого с головой не все в порядке. — Морг полицейский или городской? — Полицейский, конечно, — удивилась вопросу Вэнди. — Кто бы их в городской пустил? Фаулер скрипнул зубами. Лучше бы у этой Валери действительно были извращенные фантазии и они с Раннером вчера их реализовывали. Но если нет, то какого хрена ее потянуло в морг, где в холодильнике до сих пор хранятся неопознанные трупы бродяг? Хорошо хоть Крис на тот момент уже увезли… — Я разберусь, — пообещал он угрюмо. — Разберись, конечно. И чтобы эта… — Вэнди! — А? — От резкого окрика она подпрыгнула на сиденье. — Всего доброго. Прозвучало совсем недобро. Если бы она не вышла из машины — вышвырнул бы, но у нахальной репортерши проснулся инстинкт самосохранения. Что там проснулось в душе у Кена — лучше никому не знать. В управлении за столом дежурного сидела Майя. Еще одно испытание для потрепанных нервов, но он решил, что пройдет его. Просто пройдет. Мимо. Не тут-то было. — Фаулер! Он не обернулся. — Фаулер! Ты оглох? Эдна Кроули звонила уже раза три, просила, чтобы ты перезвонил сразу же, как объявишься. Ты дома не ночевал, что ли? Она с раннего утра тебя разыскивает… — Я услышал, — резко оборвал он грозивший вылиться на него словесный поток. — Перезвоню. Сначала — Раннер. Кен порядком устал уже от непрерывно множащихся загадок. Хотя бы на один вопрос можно получить прямой ответ? Войдя в кабинет шефа, он закрыл за собой дверь, подошел к столу, на котором Раннер раскладывал пасьянс квитанциями оплаченных административных штрафов, и, стараясь не повышать голоса, почти вежливо поинтересовался: — Стив, скажи, пожалуйста, какого… — В этом месте запас вежливости закончился. — …ты делал этой ночью в морге? — Чего? — выпучил глаза шеф. — Морг, — повторил Фаулер. — Ночь. Ты. Длинноногая блондинка. Поможешь сделать из этого связный рассказ? Мне самому фантазии не хватает. — Следишь за мной, что ли? — Не я. Но мне очень интересно, что этой дамочке было нужно от мертвых бродяг. Раннер скорчил гримасу, словно не понял вопроса, но тут же досадливо отмахнулся и скривился еще больше. — Ни хрена ей от них не нужно было. Это я предложил… Не знаю. От волнения, может? Валери… Ну ты видел ее. Хотел впечатлить как-то… — Трупами? — Угу. Так себе идея. Повторять не советую. Сразу она загорелась вроде бы, необычно же, загадочно… А потом… — Заблевала Нилу прозекторскую? — предположил Кен по перекошенному лицу собеседника. — Да нет, — успокоил тот. — Обошлось. Но было близко к тому… Вечер насмарку. Отвез ее в гостиницу и… И все. — Теряешь хватку. Годы берут свое. — Позубоскаль мне… Лишнее предупреждение: Кен даже не усмехнулся. Объяснение Раннера ему не понравилось, хоть и лжи в его словах не чувствовалось, и вполне можно представить себе, как в процессе романтического ужина рассказ о нелегких буднях главы островного управления полиции перерос в историю одного расследования, а то — в предложение подтвердить слова наглядной демонстрацией. И заинтригованная женщина согласилась бы сразу, после, уже на пороге морга, передумала бы, но, не желая показывать страх перед мертвецами, все равно вошла бы, взглянула на тело… Какое из двух? И… — Фаулер! — Противный голос Майи пробился даже через закрытую дверь. — К телефону! — Да, Эдна звонила, — вспомнил шеф. — Сегодня похороны. Наверное, нужна помощь… Майя глядела на него почти в упор, не таясь, когда Кен подошел к аппарату, точно готовилась читать по губам, если не получится расслышать разговор. Можно было послать ее подальше, во всех смыслах, а можно было отвернуться, длина провода позволяла. Кен склонялся к первому варианту, но выбрал все же второй. — Фаулер, слушаю. — Я просила перезвонить. — В первую секунду голос в трубке показался незнакомым — нервный, срывающийся. Эдна Кроули никогда не говорила так, но все же это была она. — Я собирался… — Приезжай. Сейчас же. И отключилась. Фаулер почувствовал, что у него дрожат руки. Мелко, наверняка незаметно со стороны, но дрожат. И спина стала влажной и холодной. Третий день… Третий, мать его, день начинался с тревожного сообщения! Кен понятия не имел, что случилось на этот раз, но вряд ли что-то хорошее, а потому гадать не стал. Даже запретил себе это. Просто выбежал на улицу, запрыгнул в машину и завел мотор. До дома Эдны домчал в рекордное время, взбежал на крыльцо и не успел дотянуться до кнопки звонка, как дверь открылась и появившаяся на пороге хозяйка без предисловий влепила ему пощечину. Удар вышел сильным и звонким — таким, что в глазах потемнело на миг, а когда прояснилось, перед носом мелькнул белый конверт… — Читай! — Эдна втянула его в дом, а незапечатанное письмо сунула в руки. — Это все ты!.. «Лейтенанту Фаулеру», — выведено было на конверте. Внутри — короткая записка: «Одна неделя, лейтенант. Проживите ее тихо и спокойно, и тогда девочка вернется к бабушке. Поднимете шум или влезете снова туда, куда не следует, и девочка встретится с мамой. Выбор за вами». Он поднял глаза на Эдну. Она стояла, обняв себя за плечи и закусив губу. Смотрела — не на него, а будто сквозь… — Как? Фаулер сам не понял, что хотел спросить. Как и кто забрал Джессику? Как и кто передал это письмо? Как теперь быть? Эдна подумала, что первое. — Не знаю, — ответила тихо. — Я встала рано. Я всегда рано встаю. Джесси спала… мне так казалось… Я приготовила завтрак, пошла будить ее… В комнате пусто. И этот конверт на ее подушке… — Где ее комната? Неопределенный взмах рукой в сторону коридора: где-то там. Там, где пахнет крекерами и молоком, ромашковым шампунем и акварельными красками, морским песком, оставшимся с последней прогулки в стоптанных парусиновых туфлях… И еще чем-то… Кен толкнул дверь и остановился на пороге. Маленькая спальня, намного меньше той, что была у Джессики в родительском доме, выглядела уютной и обжитой. Было видно, что девочка проводит тут немало времени. В шкафу наверняка достаточно вещей на смену, на столе — книги и альбомы, на стенах висят рисунки. Фаулер подошел к разобранной постели и принюхался. Коснулся смятой наволочки, пытаясь почувствовать след того, кто оставил письмо на подушке. Тщетно. Казалось, никто, кроме обитателей дома, не входил в комнату. Но, возможно, так и было, ведь неизвестно, на что способен менталист и как близко ему нужно находиться, чтобы воздействовать на человека. — Это, — Фаулер махнул конвертом, — почерк Джессики?