Второй развод проходил тяжелее, отдирали брачные узы с мясом, по-живому. Со скандалами и слезами. Скандалила жена, плакала дочь, семилетняя Соня. Тогда уже у Красовского было что делить. И жена на его же деньги наняла дорогого адвоката: хотела забрать половину его фирмы. Еще и куражилась: «А ты проведи эксперимент: пойдет за тебя эта шлюха без денег?» Но все как-то утряслось. В России суды принимают решения не по букве закона, а по понятиям: детей оставляют матерям, а деньги – отцам. Так что Марине кое-что досталось. А потом приумножилось, добавилось, приросло. Казалось бы – живи и радуйся. Так она свихнулась на почве ревности. Не без оснований, конечно. А кто сейчас не изменяет? Нет, в телефоне стала рыться, по геолокации за его передвижениями следить. Даже с шашкой – висела на стене – на него бросалась. Шизофреничка. Как ни странно, поуспокоило ее появление Тамарки. Почувствовала серьезную угрозу. И замерла. Они с Тамаркой схватились в клинче и застыли: каждая боялась сдвинуться, чтобы не оказаться за канатом. Полина это равновесие разрушила. Да все старое разрушила. Теперь главное – не пасть под обломками. Игорь выключил свет и закрыл глаза. Чтобы стать счастливым, придется быть жестоким. Но ведь не он придумал такие правила игры. Клякса в тарелке – Знакомьтесь, моя дочка Соня! – сказал Красовский. Рядом с ним стояла – да нет, стояло толстенькое существо, меньше всего похожее на чью-нибудь дочь. Ярко-фиолетовые волосы, разноцветные стразы вдоль носа и над бровями, под глазами – серебряная пыль вместо слез, на нижней губе – пирсинг как коричневая болячка, на щеке – наклейка с кактусом. Шею девчонки сдавливала черная лента с черепом вместо кулона. На ногах, несмотря на жару, – черные армейские ботинки. Юбка едва прикрывала трусы, а из-под короткой футболки с единорогом предательски вылезал круглый девчачий животик. Она была похожа на карикатуру из мультика. – Тамблер герл? – со знанием дела спросила Машка. Соня надменно кивнула. – Мы про них писали, – сказала Машка. – Там главное – любить кактусы и делать побольше селфи с единорогами, нет? Соня никак не отреагировала. И с вызовом сказала отцу: – Так ты дашь денег? …Красовский пригласил нас в самый дорогой ресторан в Позитано после того, как мы утром все же до него дозвонились с вопросом: не он ли велел порыться в вещах Якова. – Маша, как вы можете! Я никого в номер к Эле не посылал! – возмутился он. – Но надо встретиться! И сегодня вы ночуете у меня. Мне не нравится, что там у вас происходит. А мы, значит, в полном восторге! Стоит ли ночевать у подозреваемого Красовского, сыщик Машка еще не решила, но обедать мы все же пошли. На этот раз Игорь послал за нами катер. – Привет, Машья! – сказал симпатичный буйнокудрый итальянец, протянув нам руку на трапе. – Почему не отвечаешь на звонки? И мы с изумлением узнали в нем капитана пароходика, который вез нас на Капри. – Подрабатываю здесь через сутки. Деньги нужны. Хозяин хорошо платит! – пояснил нам он. По дороге мы узнали, что хозяин любит катать на этом катере новую любовницу и уже несколько раз ночевал с ней на острове Ли Галли. Один номер стоит десять тысяч евро за сутки! А сейчас там готовится банкет в его честь. И уже завезли тридцать ящиков белого вина, двадцать – красного, а про остальное он не знает – было много закрытых коробок. Еще он сказал, что у хозяина ревнивая жена, и один раз она наняла лодку и причалила к Ли Галли, когда хозяин был там с синьорита Полин. Но охрана острова ее не пустила, и она подралась с их начальником. Хозяин потом ему много денег платил. Вооруженные этим знанием мы и прибыли на обед прямо с корабля на бал: лучший ресторан в Позитано стоял на пляже, и Роберто высадил нас на пирс рядом. Если Машка рассчитывала вкусно поесть – а она на это рассчитывала, – то пролетела со свистом. Вид на разноцветный город-скалолаз был прекрасен, море, казалось, щекочет ножки стоящих прямо у воды нарядных столиков. Но то, что нам принесли на тарелках… Сначала это была огромная черная клякса, в центре которой плавало что-то белое в черную чулочную сеточку (оказалось – кальмар). Потом какой-то плевок чего-то невнятного в окружении поносно-желтых брызг – как пояснили, краб. Потом что-то длинное в коричневой глазури, похожее на пирожное эклер, оказавшееся рыбой. – Ненавижу нанокухню! – прошептала мне Машка, и этот был тот случай, когда я согласилась с ней без боя. – Вкусно? – спросил Игорь. – У повара, кстати, звезда Мишлена! – На могилку пусть себе эту звезду поставит! – прошипела Машка. Вот на этом приятном моменте к нам и пожаловала Соня. – Я же только что дал тебе денег, – мягко сказал ей Красовский, явно не желая втравливать нас еще и в эту семейную распрю. – Ты знаешь, о чем я. Тебе что, жалко? Я, между прочим, твоя родная дочь! – Родная дочь! У меня важный разговор. Давай обсудим все позже. – Но деньги мне нужны сейчас. Надоело выпрашивать у тебя подачки. Правильно мама говорит, что ты жмот! Обаяние Красовского на меня не действовало. По крайней мере не так, как на Машку. Но даже меня поведение его дочери возмутило. Интересно, хоть один человек хочет от этого мужика чего-нибудь, кроме денег? Оказалось – хочет. На пляж развязной походкой вышла Марина в развевающемся шелковом платье. Огляделась вокруг и, увидев нашу компанию, направилась прямо к нам. – Я хочу знать. Где она? – спросила Марина у Игоря. – Кто? – Полина. Ты же ради нее сюда пришел? – Марина, очнись. Я разговариваю по делу. Какая Полина? Мы ждем Власика. У нас проблемы с деньгами. О чем ты? Соня с ненавистью смотрела на Марину и немедленно встряла в разговор. – А ты с ним разведись. Мама же развелась. Она говорит: горбатого могила исправит. И снова обратилась к отцу: – Денег дай! Красовский полез в кошелек, зло достал сотню евро, протянул Соне. – Я сказала – денег, – насмешливо проговорила она. И плюхнулась рядом с нами за столик. – Посмотрю на ваш цирк. Власик шел к ресторану, смешно увязая в песке. Но, судя по лицу, ему было не до смеха. – Что-то вас тут слишком много! – сказал он. – Игорь, надо срочно поговорить по делу. Эля, ваш ноутбук у вас с собой? – Да. – Надо попытаться зайти с него. Какая-то проблема с банком. Говорят, там недостача по счету Якова. Надо посмотреть. – Поедем ко мне, там все порешаем, – сказал Красовский. – Подожди. Сейчас сюда Тамара с Андреем подойдут! Я всех позвала! – ухмыльнулась Марина. Я пыталась вспомнить, где уже видела похожий острый, злой, напряженный взгляд, замкнутый внутрь себя, как черная дыра. И вспомнила. У меня в Москве была соседка, тетя Клава. Обычная женщина. Только мужа очень ревновала. Рассказывала, что он уносит из дома деньги, одежду и посуду для любовниц. Хотя муж ее, инвалид Валера, еле до туалета доходил. А в какой-то день она взяла нож и ударила его. Восемь раз. Оказалось – шизофрения. Когда она рассказывала о гулянках не выходившего из дома Валеры, у нее были такие же злые, повернутые внутрь глаза. Я даже испугалась. Но в ресторан уже заходили Тамара и Андрей. За ними Кинг-Конгом брел огромный Костя. – Ты звал? – спросила певица, оглядывая нашу компанию. – В чем дело? Мы же репетировали? Я вот Андрея с экскурсии дернула, Костю напрягла, чтобы нас отвез. Очевидно, Марина, подслушав, как муж договаривается о встрече в ресторане, решила, что он идет туда с Полиной, и созвала всех, дабы уличить неверного публично. Когда ревность бросается в голову, разум отступает. – Садитесь! – сказал Игорь. – Будем пробовать шампанское. Мне же нужно выбрать лучшее на юбилей. Что у вас там есть, принесите карту, – кивнул он официанту, застывшему у его стула как часовой у стен Кремля. – И каких-нибудь закусок. У нас тут наметился фуршет. Обычно неторопливые официанты стрижами понеслись на кухню. И сразу же потянулись назад с бутылками, запеленутыми в белые салфетки, как младенцы. Очевидно, Красовского и его толстый кошелек здесь отлично знали. – Мы же должны были ехать! – прошипел ему на ухо Власик. – Что я сделаю! – так же тихо сказал ему Игорь. – Видишь, что она творит! – кивнул он на Марину. – Я так и знала! – раздался тут знакомый голос. – Опять меня не позвали на вечеринку! Анжела ковыляла по песку на длинных каблуках изумрудных лабутенов и помахивала такой же ядовито-зеленой сумочкой. – Дорогая, но ведь еще не вечер! – картинно вздохнул Власик. – Веселье началось внезапно. Присоединяйся! В этот момент официант принес целое блюдо каких-то закусок. Игорь что-то у него спросил. Показал всем одну тарелку с белыми пирамидками канапе с пастой, похожей на следы жизнедеятельности улиток. И громко сказал: – Внимание, здесь тертые креветки! Марина, тебе говорю! Официант тут же унес тарелку на другой конец стола.