Яков хотел. – Я знаю, у кого их можно взять. Твоя задача – выйти на Красовского, помочь ему с выводом капитала. Я там пошарила – есть у него сейчас такая проблемка. Потом будешь слушать меня. Все, все она рассчитала хитрым программистким умом. И как Якова спрятать. Купила заранее ему автобусный тур по Италии. На чужой паспорт. Предупредила руководителя, что присоединится он к группе уже в Амальфи. Он и присоединился. Стриженый налысо. В кепке на глаза. Поколесил с толпой туристов несколько дней по побережью. И отправился на автобусе на родину. А уже в Москве сел на самолет и долетел до конечной точки назначения. Себе Эля отход подготовила более тщательно. Понимала: Якова сразу искать не станут. Время у него есть. А у нее – нет. Власик профи, достанет из-под земли. Исчезать надо мгновенно и бесследно. Сделать это можно только одним способом. Стать другим человеком. Например, монахиней. За полгода до Игорева юбилея Эля прилетела в Неаполь. Осмотреться на предмет женских монастырей. Остановилась на монастыре Святого Григория Армянского. Во-первых, он в центре, а прятаться надо на виду. Во-вторых, там всегда полно паломников. Реликвии очень ценные: голова самого святого, его цепи (Эле всегда чудилось в поклонении отрезанным головам, пальцам, стопам что-то безжалостное, языческое), а также мощи святой Патриции – покровительницы семьи. Верующие с разных концов света едут им помолиться. А больше всего – из Армении и Греции. Там Григория Просветителя считают своим. Так что вскоре неизвестный фонд профинансировал поездку шести монашек из Афин в Неаполь. Седьмая присоединилась уже на месте. В комнатку рядом с монастырем заехала. И исчезла. Позвонила старшей, рассказала, что задержится в Амальфи. В храме. Монахини попереглядывались. Поусмехались. Да не их дело. Эту странную особу – она и по-гречески-то не говорит! – к ним пристроил тот, кто заплатил за поездку. Пусть чудит. Блудная монашка объявилась только в день отлета, когда в шесть утра садились в микроавтобус – ехать в аэропорт. Богатый фонд даже трансфер оплатил. Добрались без приключений. Рейс до Афин короткий, меньше двух часов. Именно это и было важно Эле, когда она выбирала, кому устроить поездку. На юбилее Власику будет не до проверки финансов. Пока хватятся – они уже приземлятся. Из Афин монашка на местных поездах доберется в Кельн. А оттуда совсем другая женщина вылетит на край света. Правда, нужно было еще быстро домчаться до Неаполя. Пришлось за месяц до юбилея пригнать в Амальфи арендованную в Германии машину. Поставить в гараже, снятом у местного выпивохи. На этой машине она в ночь юбилея и уехала. Все сделала чисто. Из неприятного – ну да, собачку Марины жаль. Но она гавкала как сумасшедшая, когда Эля по вечерам выходила из комнаты на вилле. А ей нужно было выходить. Заправить машину. Встретиться с Андреем. В остальном прошло идеально. А потом кто-то – раз! – и смял всю красоту игры. Эля подумала. И захлопнула компьютер. Надо еще подождать. Признание – Соня, открой! – билась Машка в дверь дочери Игоря. Мы все же переночевали в своей старой комнате на вилле, отправив недовольного Роберто спать. И утром, выползая из мягкой постели – вопреки ожиданиям я спала всю ночь как убитая, – я сказала: – Машка! Нам через два дня улетать. Может, хватит играть в детектива? Ты мне все детство испортила. Ходила, кого-то выслеживала. И вот опять! Давай… – Подожди! Стоп! – прикрикнула Машка. Повторила задумчиво. – В детектива. В детстве. И вдруг подскочила. – Быстро! Бежим! Я все поняла! Перед дверью Сони, так и не вышедшей из заточения, уже другой охранник играл в стрелялку на планшете. Девчонка не отвечала. Но, судя по грохоту сдвинутого стула, к двери подошла. – Соня! – Машка схватилась за ручку и снизила голос. – Дорогая. Послушай меня. Я все знаю. Это ты следила за нами. Ты здесь за всеми следила. Открой! Мне показалось, я услышала Сонино дыхание. – Я понимаю! Ты выслеживала отца. Играла в детектива. Детей никто не воспринимает всерьез. Тебя не замечали. А ты всех замечала. Кого ты видела? Соня, пойми! Это очень важно! Кого ты видела? За дверью раздался всхлип, но Машка не была намерена щадить чувства затворницы. – Это ты позвонила Полине, чтобы она не ела рикотту. Ты стояла рядом с обрывом! Ты все видела. Кто это был? Говори! Иначе погибнут новые люди! Замок двери щелкнул. В проеме показалось красное зареванное личико. – Это я… Я виновата… Из-за меня папа… – Влас Палыч, она вышла! – вдруг громко сказал охранник. Он держал телефон у уха. – Она разговаривает с… Соня мгновенно захлопнула дверь. Машка даже не успела применить свой журналисткий прием с просовыванием в щель ноги. – Какого черта?! – кинулась она на охранника. – Идиот! Чего ты полез?! – Без оскорблений, дамочка! – сказал охранник. – Влас Палыч велел немедленно доложить, если Соня откроет дверь и начнет с кем-то разговаривать. Я доложил. – Соня! Это не могла быть ты! Открой, пожалуйста! – попыталась вернуться к разговору Машка. Но услышала злой выкрик: – Вы договорились! Нарочно! Чтобы я вышла! Вы все заодно! Уходите! – Черт, черт, черт! Машка аж ногой топнула. Охранник невозмутимо набрал номер на мобиле: – Влас Палыч, она опять закрылась. Здесь эти… Маша и Лена. В трубке прибоем загрохотал отборный мат. Машка выхватила телефон из рук явно не ожидавшего нападения охранника: – Влас! Пусть откроют комнату Сони! Она видела убийцу. Она знает, кто это. Но расскажет только нам! Отдай команду! Власик помедлил. Потом вдруг неожиданно спокойно, даже печально сказал: – Маша, я же тебя просил. Как человека. Не лезь! И перестань орать на весь дом. Поняла? Заткнись! Я скоро приеду. В телефоне запикали гудки. – Что здесь происходит? – спросила Марина, вальяжно спускаясь по лестнице в роскошном халате из бордового шелка. – Крик, шум. В чем дело? Она подошла к нашей компании, столпившейся у двери. От вчерашней растерянности не осталось и следа. Холодно оглядела нас с Машкой. Перевела глаза на охранника. – Почему здесь разгуливают посторонние? – Так вы же… Вчера… Сами распорядились. Чтобы им переночевать. – Переночевали? И все. Хватит. Здесь больше не постоялый двор. – Мы хотим поговорить с Соней! – сказала Машка. – Только она с вами говорить не хочет. Уходите. Марина царственно кивнула в сторону веранды. Мы с Машкой переглянулись. – Но Влас попросил его подождать. Он сейчас приедет! – сделала Машка последнюю попытку. – Здесь я хозяйка. Не Влас, – высокомерно вскинула голову Марина. – Врут они! Ничего Влас Палыч не просил ждать. Он наоборот, на них ругался! – охранник вытянулся перед Мариной в струнку и преданно заглядывал в глаза. Все на вилле сейчас тряслись за свое теплое место. – Тем более. И да. Я там что-то вам вчера наговорила. – Марина твердо посмотрела на Машку. – Это был пьяный бред. После шока у меня голова не в порядке. Где-нибудь хоть слово ляпнете – засужу. Понятно? – Понятно, – сказала Машка. – А убийца пусть на свободе разгуливает! – Этим занимается полиция. Кстати, в сегодняшних газетах написали, что Игоря убила итальянская мафия. Так что валите отсюда, журнашлюшки! Проследи! – кивнула она охраннику. – Стоп! – закричала Машка, увидев, что он уже готовится сопровождать нас к выходу. – Распоряжения начальника службы охраны никто не отменял. Власик же пока не уволен? Сиди здесь, охраняй Соню. И никого к ней не пускай, как Власик велел. Даже хозяйку! Мы сами уйдем! Она потащила меня к выходу. Но у самой двери не выдержала и обернулась: – Чего-чего, а шлюшек здесь хватает без нас! И хлопнула стеклянной дверью. Даже мне при всей нелюбви к Машкиному расследованию уходить было страшно. Страшно за Соню. Марина так быстро менялась, что трудно понять, когда она была искренней. И была ли. Что она сейчас слышала? Почему решила отослать нас и охранника?