Власик самодовольно погладил пузо. – Мастерство не пропьешь. Полинка вздумала меня шантажировать. Дурочка. Меня! А Костик, как ты сама, Маша, нас всех просветила, спал с моей женой. Допустим, мне Анжелка была по барабану. Но это не значит, что я дам кому-то наставлять мне рога. День назад – Звони Костику! – Власик сидел у Полины в крохотной гостиной, на столе стояла бутылка вина, лежал нарезанный сыр, хамон, помидоры. Готовилась. Накрыла к его приходу стол. – Зачем? – Полинка, замысловато закрутив на диване нескончаемой длины ноги, меланхолично жевала салатный лист. Диета – пожизненное проклятье балерин. – Скажешь, чтобы по одному адресу подъехал. Мол, Анжелка сказала тебе его немедленно к ней привезти. – На фига мне с ним куда-то тащиться? Ночью. Я с тобой хочу поговорить. Родненький, а что мне рассказывают, будто Игорь дарственную на половину острова на меня сделал? Завещание какое-то написал. А? – Ничего не знаю. Как он мог подарить тебе полострова, если он его даже не купил? Эля все деньги, как раньше говорили, скоммуниздила. Людям платить нечем. – Но мне, дорогой, ты заплатишь. Хорошо заплатишь. – За что же, моя прелесть? Я в твоих секс-услугах больше не нуждаюсь. И миссия твоя окончена. За смертью клиента. – Ты что, дурак? Я же тебя сдам. Расскажу Марине, как ты меня на ее Игоря, словно собаку охотничью, натаскивал. Ты ведь при виде нее кипятком писаешь. Оборжаться. И про тренера, которого ты мне нанял, расскажу. Будет бабе смеху. – Чего ты хочешь? – Денег. И свое кольцо. Которое Игорь хотел мне подарить. Я ведь много чего про тебя знаю, Власик. Тебе со мной лучше не ссориться. – Страшная женщина! Ой, ой! Боюсь! Власик засунул в рот кусок хамона и принялся с аппетитом жевать. – Я не шучу. Триста тысяч евро. Наличкой. Хоть квартиру куплю. Эта же твоя стерва вряд ли будет оплачивать мне гнездышко, которое ты для нас с Игорем в Питере снял. Или попросить? Как думаешь? – Ладно. Рассмотрим твою просьбу. – Нет. Завтра. Я хочу уехать. Гастроли, фиголи. Ребята написали – есть предложения. Мне же теперь надо зарабатывать, дорогой. Как несправедливо! – Завтра не смогу. Дня за три постараюсь собрать. И на этом, дорогая, все. – Конечно. Ну разве только совсем уж нужда за горло схватит. Чего там сказать Костику? – Скажи, Анжелка его вот по этому адресу ждет, – Власик похлопал себя по карманам мятых брюк, достал замызганную бумажку. – Фу-у-у, – сморщилась Полина, брезгливо взяв ее двумя пальцами. Набрала номер. – Только я никуда не поеду, – сказала, нажав отбой. – С Костиком – твои дела. Сам решай. И она хмыкнула. Значит, знала про Анжелкины амуры. Власик, кряхтя, встал с кресла. – Ладно. Воды мне дай. Со льдом. Полина поднялась, пошла на кухню. Он двинулся следом. И когда она распахнула холодильник, легонько ударил ребром ладони по шее. Ноги и руки у Полинки сразу стали ватные, глаза закатились. – Счас, счас, – приговаривал сам себе Власик, хватая ее под мышки, чтобы не грохнулась. Доволок до дивана в комнате, уложил. Достал с полки коньяк, стал вливать его Полинке в рот. Но она закашлялась, чуть не захлебнулась. Тогда он поднял легонькое тельце, приобнял, выволок к лифту, будто подвыпившую подружку. В гараже открыл Полинкину машину, посадил танцорку на заднее сиденье. И дал газу. Костик уже стоял на пустынной заправке на выезде из Позитано. Три месяца назад ее хозяин разорился. Сейчас у обочины был припаркован лишь грузовик. Такси шаман отпустил. Это хорошо. Власик посигналил Костику фарами. Тот подбежал к машине. И отпрянул, увидев за рулем Власика. – Чего испугался? – спросил тот. – Как с чужой женой спать – не боишься? Поедем к нам домой. Пусть сама скажет, с кем останется. Полинку только пьяную еще домой завезем. Костик все еще стоял у машины. Он как-то сразу все понял. Чужая ли страна затуманила мозги. Или еще раньше свернул с тропы. Но шагал не туда. Не надо было гнаться за деньгами, за сытой жизнью. За радостью обладания худеньким жалким тельцем, в которое он – так ему казалось – вливал жизнь, свет. А на самом деле – просто сам искал живое тепло. И не нашел. Не было ничего там, за ее пробкой черной злости. Темная пустота. Костик прикрыл веки – и вдруг увидел старичка-шамана. Тот ничего не делал. Только смотрел. Но уже без своей этой щербатой ласковой улыбки. Нельзя жить между двух миров. Какой-то из них затянет к себе. Костя открыл глаза, шагнул к машине и уселся на переднее сиденье. Ну, значит, так. – Черт, она там, кажется, мне все заблевала! – суетливо ругнулся Власик. Вышел, открыл заднюю дверь. Повозился, укладывая Полину. И вдруг, достав из кармана, воткнул в шею Костика маленький шприц. Шаман почти сразу упал лицом на руль. Замер. Такое огромное сильное тело размякло, сдулось. Опустело. Средство было хорошее. Новейшее. Власик знал: в крови если что и обнаружат – только повышенный адреналин. При падении с высоты вполне объяснимо. Дальше – дело техники. Загнать машину в грузовик: доски он приготовил заранее. Влить в глотки Анжелки и Костика остатки коньяка. Пока еще живые. Доехать до того самого крутого поворота. Выкатить машину, пересадить Полинку за руль. Она даже глаза на секунду открыла. – Прощай, девочка! – сказал ей Власик. Повернул ключ зажигания, нажал на газ, направил руль. И отскочил. Повезло – бензобак все же взорвался. Так что – никаких следов. Через полчаса его грузовик уже снова стоял на стоянке. – Интересное решение! – сказала Машка. – Да. Интересное. Власик посмотрел на телефон. – Было очень приятно с вами поболтать. Но мне пора. Катер наконец к пляжу подогнали. Долго шли с заправки. Кто ж знал, что сегодня так сложится. Власик встал. Лицо из расслабленно-дядюшкиного, пельменного, стало похоже на ту самую маску сатира. Белое, остановившееся. – Вы уж извините. Я свидетелей в живых не оставляю. Когда вопрос стоит: или ты выживешь, или другой, выбирать надо себя. – Но так ведь вопрос не стоит, – сказала Машка. – Чем мы тебе опасны? – Видели много. Слышали вот сейчас от меня. В случае чего показания можете дать. Мне это ни к чему. Тюрьма научила: хороший адвокат вытащит из любого дерьма. Но только – если нет свидетелей. И про Элю. Только вы знаете. А мне эти деньги нужны самому. Когда ее найду. Так что уж простите. Я вжалась в стул. – Да, Маша, не надейся на своих карабинеров. Я знаю, что ты их вызвала. Вон, вижу – по периметру стоят. Власик показал нам экран своего телефона. – У меня камеры хорошо работают, улицу тоже показывают. Но вы же не держите меня за идиота? Есть способ отхода. Машка вздрогнула. – И телефон, – сказал Власик. – Я знаю, что ты диктофон включила. Сюда давай. Ну? Он вдруг вынул из-за пояса пистолет. Машка послушно достала из расстегнутой сумочки телефон и протянула ему. Власик вынул симку, раздробил, потом бросил телефон на пол и разбил его одним ударом пятки в сандалии. Я готова была упасть в обморок от страха. Неужели он действительно прямо сейчас нас убьет? Но Машка сказала: – Зря ты это. Я ничего не писала. Телефон был включен на режим вебинара. Трансляция прямо в полицию шла. Там уже записывали. Мы по дороге сюда в комиссариат с Роберто заехали. Я и показания там оставила. Потому и опоздала. – Врешь? – прищурился Власик. Машка пожала плечами. – Телефон ты мне разбил, так что доказать не могу. Могу поклясться своим здоровьем. Или это сейчас неактуально? Если ты хотел бежать, тебе уже пора. Через две минуты истекает время. Если мы не выйдем, они начнут штурм. Тебе это надо? Власик внимательно уставился на нас маленькими цепкими глазками. Решал. Эти несколько секунд я не забуду никогда.