– Господи! – стонет Онор и прячет лицо в ладонях, прижимаясь к плечу Дэнни. – Ребят, – говорит тот, – давайте сменим тему? Воцаряется тишина. Мэг делает глоток воды и, воткнув бутылку в песок, внимательно всех оглядывает. – Скорее всего трос обрезал один из вас. – Чего? – Майло резко оборачивается на сестру. Не обращая на него внимания, она не сводит глаз с Дэнни: – Ты не хотел, чтобы Онор уезжала. Ты сам вчера так сказал, мы слышали. Помнишь, Джесс? Я-то помню, только это уже как-то чересчур – обвинять Дэнни в порче лодки, из-за которой мы теперь застряли на острове. И все же другой вариант мне нравится еще меньше – мысль о неизвестных соседях с агрессивным настроем ужасает. – Что-то не припомню, Мэг, – протягиваю я. – Ясно, – отвечает та с холодным выражением лица. – Пытаешься придерживаться нейтралитета. Джефферс, ты-то его слышал? Он прямо так и сказал: никуда она не поедет. – Верно. Говорил. – Эй, притормозите! – восклицает Дэнни, выставляя перед собой ладони. – Полегче с обвинениями, приятель. Нож-то у тебя. – Нож? – У Джефферса отвисает челюсть. – Это ты у нас фанатик по выживанию в диких условиях. Может, решил привнести перчинки в поездку? Глянуть, как мы справимся, когда у нас нет возможности уплыть. – Джесс последняя легла спать, – вдруг вспоминает Онор и оборачивается ко мне: – Ты что-нибудь заметила? – Или вообще сама отрезала шнур, – бросает Дэнни, не дожидаясь моего ответа. – Поэтому ты так долго не ложилась? Чтобы дождаться, когда мы все заснем, и пробраться к лодке? Я перевожу взгляд с него на Онор и качаю головой – просто бред какой-то! Ануман погиб, мы застряли на острове и спорим о том, кто обрезал шнур? Я бросаю взгляд на Джефферсона, который пожимает плечами и закатывает глаза – он тоже раздражен. – Какая разница, кто обрезал дурацкий шнур? – спрашиваю я. – Если его вообще обрезали. У нас есть проблема посе… – Видите! – кричит Дэнни. – Меняет тему – явный признак вины. Я сверлю его взглядом: – И зачем мне отрезать нас от цивилизации? – Кто знает, что у тебя на уме! На днях ты чуть не сломала человеку руку ножкой стула! – Чтобы выручить Онор. Черт, Дэнни, ты сам себя послушай! Там на лодке, – я указываю в море, – мертвый человек, который больше никогда не встретится со своей семьей, а ты тут… ты… – Я вскакиваю и ухожу, скрестив руки на груди и вцепившись пальцами в плечи; горячий песок обжигает голые ступни. – Джесс! – Ко мне подбегает Майло и касается моей спины, заставляя меня подпрыгнуть. – Все нормально? – Не совсем. – Даже не знаю, что на всех вдруг нашло. – Они напуганы. И немудрено. Не каждый день на твоих глазах кто-то… кто-то… – Нужное слово не желает выходить наружу, и Майло приобнимает меня за плечи, притягивая ближе. Моя щека прижимается к его груди прямо под ключицей, носа касается запах солнцезащитного лосьона и соли на горячей коже. Я приобнимаю его за талию, тем не менее утешиться в теплых объятиях не получается – мышцы напряжены, в голове беспорядочно мечутся мысли, и до меня доносятся громкие споры Мэг с Джефферсоном о том, что нам дальше делать: первая хочет дождаться помощи, а второй – попытаться как-то выбраться. – Ты же не считаешь, что я обрезала шнур? – спрашиваю я, отстраняясь. – Конечно, нет! Только кто-то все же обрезал. Я сам видел шнур, он точно не сам оторвался. – Кому это надо? Зачем отрезать нас от мира? Дэнни, может, и придурок, но он не настолько глуп. И мне слабо верится, что на такое способен Джефферс. – Думаешь, на острове еще кто-то есть? – Возможно. Он довольно большой. В принципе владелец запросто мог бы сдать в аренду другую его половину – доход вдвое больше, а каждая группа даже не узнает друг о друге. – Зачем им пробираться на нашу половину и портить лодку? – По приколу? Или по пьяни? – Мы и по-трезвому не можем пройти джунгли, вряд ли у кого-то это вышло по пьяни! – Может, они приплыли на лодке? – Мы бы ее услышали и проснулись. – Тогда местные – какие-нибудь рыбаки? Может, их злит, что остров в частных руках, и они хотят отпугнуть туристов. – Я качаю головой. – Хотя вряд ли. Зачем им обрезать шнур? Таким образом они делают противоположное – не дают нам уехать. – Хотят нас проучить? По спине пробегает дрожь. Я смотрю вдаль, на толстые стволы пальм, бамбуковые и манговые деревья, слегка раскачивающиеся на ветру. Мысль о неизвестных людях, притаившихся в тени и наблюдающих за нами, наводит жуть. – Как думаешь, что нам?.. – Я резко обрываю вопрос, поскольку мимо проносится Джефферс и, кинувшись в воду, начинает плыть в открытое море. Я оборачиваюсь к Майло: – Он же не на материк собрался, верно? – Он не идиот. Мы бросаемся к остальным: Онор рыдает взахлеб, Дэнни ее успокаивает, а Мэг мрачно смотрит вдаль, скрестив руки на груди. – Он нас не слушал! – раздраженно сообщает она. – Мы больше часа плыли сюда на моторной лодке. Чтобы добраться до материка вплавь, понадобится несколько часов! А он не такой хороший пловец. – Джефферс! – кричу я, сложив ладони в рупор и направляясь к воде. – Джефферс! Вернись! Майло ко мне присоединяется, затем Мэг, однако если Джефферс нас и слышит, то продолжает грести; футболка раздувается у него на спине наподобие зеленого спасательного жилета. – Уж лучше тогда вырезать весла из деревьев, – говорит Дэнни, поглаживая Онор, которая спрятала лицо у него на плече. – И попробовать догрести до материка на лодке. – А что, неплохая мысль, – неохотно признает Майло, однако я качаю головой: – Нельзя рисковать. По пути несколько довольно сильных течений. Если возникнут трудности и нас снесет с курса, вот тогда начнутся реальные проблемы. – С каких пор ты стала капитаном Ахавом? – язвит Мэг. – Кем? Она закатывает глаза. – Не читала «Моби Дика»? Я намереваюсь огрызнуться в ответ, но меня прерывает крик Майло, который указывает на Джефферсона – тот уже не плывет, а барахтается в воде, вытягивая руку. – Кажется, он тонет! Не тратя на размышления ни секунды, я скидываю одежду и бегу к морю. Остальные кричат мне вслед, однако я никак на них не реагирую. Забравшись по пояс в воду, я ныряю, вытягиваю руки и опускаю голову. Я словно вернулась в родную стихию, чувствую себя свободной и сильной. Когда я наконец достигаю Джефферсона, он отчаянно за меня хватается, забираясь на спину, будто я какой-то буек. Голова тут же уходит под воду, а глаза застилает сине-зеленая дымка; я пытаюсь высвободиться из его захвата, однако он сильнее, чем кажется, – животный страх придает ему сил. Едва мне удается немного ослабить захват одной руки, другая цепляется за меня еще сильнее. Какое-то время мы боремся под водой; легкие разрываются, рядом мелькает его бледное, искаженное ужасом лицо. Задерживать дыхание больше нет сил – если не вырвусь немедленно, он нас утопит. Я просовываю между нашими телами колено, затем отклоняюсь насколько возможно и со всей силы его отталкиваю. Хватка вокруг моей шеи ослабевает, я отчаянно дрыгаю ногами и вытягиваю шею навстречу спасительной поверхности. Наконец вынырнув, я жадно хватаю ртом воздух, пытаясь отдышаться. Однако времени в обрез – Джефферс все еще под водой: раскинув конечности, он опускается вниз, навстречу морскому дну метрах в трех подо мной. Я опять глубоко вдыхаю и ныряю за ним – подцепляю за челюсть и отчаянно гребу. Он висит на мне мертвым грузом, и мы совсем не двигаемся. Меня охватывает ужас, который буквально парализует. Вот и все. Мы оба сейчас умрем. Нам по семнадцать, мы совсем не пожили. Когда остальные вернутся на материк, им придется рассказать нашим родителям, что их дети мертвы. О господи, бедные мама с папой! Смерть и второго ребенка они не вынесут… Ужас трансформируется в ярость, и я дрыгаю ногами с отчаянным рвением, тянясь к поверхности свободной рукой. Я не позволю морю меня одолеть! Никто больше сегодня не умрет. Наконец голова выглядывает на поверхность, в уши ударяет пронзительный крик чаек. Я хватаю ртом воздух, легкие горят, мышцы ноют. Наклонившись, я продолжаю грести, тяня голову Джефферса за собой, на поверхность. Однако его рот не открывается за спасительным глотком воздуха, глаза по-прежнему закрыты, а неподвижное тело не всплывает – значит, в легкие попала вода. Меня захлестывает волна адреналина и ярости, формируя в голове четкую цель: во что бы то ни стало добраться до берега. Я поднимаю взгляд на безоблачное лазурное небо, и время словно замирает. Вдруг до слуха доносятся голоса и всплеск. Прежде чем я успеваю оглядеться, меня под мышки подхватывают сильные руки и тащат по воде, пока ступни не касаются шершавого песка. Глава 8 Дэнни Когда Джефферсон наконец резко вдыхает и начинает кашлять, выплевывая на песок морскую воду, Дэнни испытывает колоссальное облегчение. Он уж было подумал, что друг мертв, вытаскивая его из воды, – глаза были закрыты, а голова безвольно раскачивалась из стороны в сторону. Уложив бездыханное тело на песок, Дэнни попробовал прощупать пульс на запястье и резко отпрянул, не почувствовав ничего, кроме холодной влажной кожи. Тут Мэг оттолкнула его и рывком уложила Джефферса на спину, затем, сцепив пальцы, приготовилась делать массаж сердца, когда утопленник вдруг дернулся и закашлял, перевернувшись на бок.