– Без ключевого свидетеля дело быстро закрыли, – предположил Вольдемар. – Да, дело мы закрыли, но я до сих пор уверен в своей правоте, никто и никого там не убивал, это был несчастный случай, – сказал Дамир твердо. – Все это, конечно, прекрасно, но при чем тут двадцать девятое декабря прошлого года и ваш визит к Владу? – спросила Марго. – Он как с цепи сорвался тогда, позвонил, наговорил мне гадостей. Надо сказать, Алекс тогда сразу после суда от меня дистанцировался, не его я уровня человек был, а с Владом мы подружились. И ни разу не то чтобы не обсуждали, но даже не вспоминали причину нашего знакомства. У нас оказалось много общего, мы были холостяками до мозга костей и любили красиво отдохнуть где-нибудь в клубе, на этом и сошлись. Конечно, были еще точки соприкосновения – горы, лыжи, музыка, да много всего, мы ни разу даже не поругались за эти шестнадцать лет. Но все изменилось полгода назад, Влад стал со мной общаться с позиции сильного. Знаете, так надменно и презрительно, словно знал обо мне что-то, чего не должен был. А в тот вечер позвонил и спросил меня про это дело и поинтересовался, что стало с ребенком той семьи. Но я не то чтобы не знал, что стало с ребенком, я даже не знал, девочка это или мальчик, мне было неинтересно, я не чувствовал и грамма вины перед ними. Тогда он стал орать, что за все грехи всегда приходится платить, что он не убивал ни Деда Мороза, ни Снегурочку, и что-то еще нес, что я уже и не помню. Я ничего не понял и поэтому поехал к нему домой. Мне очень не хотелось этого делать. Дружба с ним начала тяготить меня, я решил поставить все точки над i и разойтись в разные стороны. – Вы встретили у него дома кого-нибудь? – уточнил Василий. – Нет, – помахал отрицательно головой Дамир. – Даже если там кто-то и был, то в спальне, дверь туда была плотно закрыта. Влад показал мне рисунок, а внизу было написано: «За все надо платить». – Почему он решил, что это было связано с тем делом? – уточнил Вася. – На листке был нарисован Дед Мороз и Снегурочка, коряво, по-детски, словно рисовал трехлетний ребенок, – пояснил Дамир. – Я пообещал все выяснить про ребенка после Нового года, а ему посоветовал не пить и поехать к Алексу, чтобы не оставаться одному. – И как отреагировал на ваше предложение? – спросил Василий Дамира. Тот словно выдохся: сел, опустил голову и замолчал. – Плохо, – сказал он грустно. – Стал орать, что он тоже счастлив, чтобы я не зазнавался и не думал, что только у меня есть в жизни любовь. – Это о чем он? – уточнил охранник, взяв на себя несвойственную ему функцию. – Я встретил Веру и засел дома, все меньше встречаясь с Владом, отдалился от него. Это, видимо, его и бесило больше всего. – Вы узнали про ребенка? – спросила Юлианна Дамира. – Нет, – ответил он ей. – Влад погиб, и тема была закрыта. Еще раз повторю, что я не чувствовал своей вины ни в чем. Абсолютно. Правда, в тот вечер я вернулся домой и долго вспоминал это дело, и мне почему-то кажется, что в деле было упоминание про ребенка в костюме курицы. Запомнилось мне это, потому как я подумал, что за дурацкий костюм. Я могу, конечно, ошибаться, шестнадцать лет прошло, но мне кажется, что это была девочка. – Ну теоретически ты мог подсыпать Владу лекарство, – сказала Рузанна, молчавшая до сих пор. – Он надоел тебе, начал ковырять старое и доставать тебя, вот ты и психанул. – Ну хорошо, я мог, но ведь могла и ты, госпожа Вильмонт, это сделать, – зло ответил ей Дамир. – Вы же сказали, что никого не видели, – не поняла Юлианна. – Я не видел, но зато в его квартире стоял терпкий запах особого табака с добавками и примесями. Сегодня же, когда вы закурили, я почувствовал именно тот запах. Не думаю, что у Влада было много друзей со столь редкой вредной привычкой. Зачем вы ездили к Владу в тот день? – Мы были друзьями, я поехала его поддержать, – сказала Рузанна и уже хотела закурить, но отложила пачку в сторону. – Он был подавлен. Не надо перекладывать с больной головы на здоровую. – Расскажите про картину? – спросила женщину Юлианна. – А мне кажется, что помада, таблетки – это очень по-женски, – перебил их Кирилл, не дав Рузанне ничего ответить. – А вдруг эта маленькая курица выросла и стала мстить братьям? Нет, ни в коем случае я не защищаю товарища Иванова, – открестился Кирилл, – но, по-моему, здесь шерше ля фам. Вот кто теоретически, дамы, мог бы быть той самой курицей по возрасту? Давайте подумаем. К примеру, наша Сандра, – сказал мужчина и повернулся к девушке. Без косметики и своих белых локонов она смотрелась некрасиво и блекло, словно у нее стерли лицо. – Я? – удивилась она. – Вы же знаете мою маму, она, слава богу, жива. – Пардон, – развел руками Кирилл, – осечка. Ну тогда странная и молчаливая девушка Вера. Или Юлианна. А что? История знает примеры, когда палач спал со своей жертвой, чтобы подобраться поближе. – Так, стоп, – сказала Юлианна громко, – мне надоел этот фарс. Услышьте меня: здесь происходит спектакль, и я вам это докажу. Вот скажите, почему Лия, медсестра и любовница Алекса, которая вчера так нежно на него смотрела, даже несмотря на то, что он не пожалел ее и тоже дал яд, сейчас такая спокойная? Почему охранник не расследует преступление, не пытается связаться с континентом – кстати, я уверена, что на острове глушилки, и ставил их именно он, – а ведет с нами задушевные беседы? Почему мы разговариваем в столовой, а не на свежем воздухе? В конце концов, почему Василий пытается нас убедить, что спас не Алекса, а Влада? Почему? Все стали переглядываться, не понимая, что хочет сказать эта странная во всех отношениях девица. – Ну просветите уже нас, невежд, мисс Марпл, – прервала театральную паузу Марго. – Да потому что это инсценировка, чтобы мы честно во всем признались и таким образом нашли убийцу Влада. Отсюда и душевные разговоры под камерами, – Юлианна подняла руки и показала собравшимся на них, – и этот тон, и нелепые предположения о замене братьев. Знаете, мне кажется, что где-то у экранов сидит сейчас Алекс и наблюдает за нами. – Ну, камеры – это не аргумент, – высказался Кирилл, – хотя мне бы очень этого хотелось. А с чего вы взяли, что это не Влад? Они действительно были похожи, и после таких травм их точно бы невозможно было различить. – Это я знаю доподлинно, – сказала Юлианна, улыбаясь, – потому как, если бы это был Влад, то он бы не смог забыть, что я его дочь, а не любовница. – Ого. – Вот это дела. – Ха-ха-ха. Возгласы понеслись с разных сторон, люди не знали, что им делать, как реагировать. Одно их объединяло: им всем очень хотелось поверить этой девчонке, им очень хотелось, чтобы Алекс был жив. План Б – А ты достойная дочь своего отца, – сказал Алекс Юлианне довольно. Казалось, ему даже понравилось, что его план разоблачили. После того как Василий, выслушав пламенную речь Юли, замолчал, все в напряжении уставились на дверь, ведущую в столовую, и она открылась. Алекс со своим оскалом, подразумевавшим под собой улыбку, предстал перед подавленной толпой в полном здравии и без ножа в груди. Наверное, если бы он сейчас сюда не зашел, то разочарованию этих людей не было бы предела, и оно огромной волной накрыло бы остров. Но он все же вошел и, как смог, обожженным лицом улыбнулся присутствующим. В руках мужчина держал стакан с водой. – Да, я жив, – очень буднично сказал он. – Простите нам с моими друзьями маленькую сценку, просто мне казалось, если немного больше нагнетать обстановку, тот, кто правда сыпанул в бокал Владу эти проклятые таблетки, расколется быстрее. Все сорвалось слишком рано, но вы и так успели здесь порядком наговорить, мне еще предстоит переслушать ваши откровения и сделать свои выводы. Не переживайте, у меня есть план Б. Но чтобы мы с вами были в расчете и все было по-честному, я, – он поднял стакан с водой, – тоже выпью этот яд. – Тебе нельзя! – кинулась к нему Лия, но не успела, Алекс уже осушил стакан. – Умру я на сутки позже вас, но это не привилегия, а наказание. Думаю, что это будет не самое лучшее времяпровождение – гулять между разлагающихся трупов. – Алекс, приди в себя, – перебила его Марго, не разжимая зубов. Казалось, что от злости и бессилия у нее свело челюсти. – Мне плевать на всех здесь присутствующих. Пожалей сына. Да, ты его не воспитывал, это моя вина, по молодости и глупости запретила тебе с ним общаться, но ведь в нем течет твоя кровь, и это факт. Что-то наподобие тика пробежало по искореженному лицу Алекса, но он справился. – Василий, я хочу поговорить с сыном и племянницей, – обратился он к своему охраннику. – И да, про сейф, имя и противоядие все истинная правда, так что думайте, – и вышел из зала, оставив всех приходить в себя. – А может быть, мы его побьем, а, Вася? – сказал Дамир устало. – Вставай на нашу сторону, его план Б – это очередной бред. Надпись на зеркале в спальне Влада, скорее всего, дело Сандры или той тайной возлюбленной, о которой мы не знаем, и таблетки он саданул, скорее всего, самостоятельно. Влад был тонкой натурой и злоупотреблял ими постоянно. Мы все видели, что в тот вечер он был на взводе. Меня, если честно, уже смущаешь только ты и твои бицепсы. Если ты встанешь на сторону добра, то мы победим. – А вы уверены, что вы та самая пресловутая сторона добра? – спросил Василий и на этот раз мягко сказал: – Юлианна, Бронеслав, пойдемте со мной. И вот сейчас они сидели в бунгало, где еще утром разворачивалась трагедия, оказавшаяся спектаклем. – Расскажи о себе, – попросил Алекс Юлианну, пристально рассматривая ее, видимо, пытаясь найти сходство с братом. – Что вы хотите обо мне знать? Если коротко, мне двадцать шесть, и я журналист, – Юлианна не стала кривляться и набивать себе цену, решив, что для церемоний время неподходящее. – Я с детства знала, кто мой отец, мама любила показывать их совместные фотографии и рассказывать о нем, но идти к нему запрещала строго-настрого. Она была неудачницей и стыдилась сама себя. Когда ее не стало, я нашла его и показала их совместные с мамой фото. Мне показалось, что он мне сразу поверил и принял. Тогда этому факту я очень удивилась и зауважала отца, что он не потребовал доказательств, не заставил унижаться. Но все не так, как нам кажется, а может, как мы хотим видеть. Он попросил меня забрать его ноутбук из ремонта за день до несчастья. Я никогда в жизни бы не залезла в него и не стала бы рыться, и он это знал и полностью мне доверял. Вообще, за полгода, что мы узнали друг друга, мы многое поняли, но ноут я так и не успела ему отдать. Залезла я в него позже, чтобы найти хоть что-то, может, какую-то зацепку, за что его убили. – Почему ты уверена, что его убили? – перебил Алекс, его по-прежнему волновал лишь этот вопрос. – Потому что у нас были планы, потому что он обещал меня познакомить с вами, с той, в кого он был влюблен и от всех скрывал, а я его со своими друзьями. Да черт побери, потому что мы только нашли друг друга и нам еще столько надо было сказать. У нас было куча планов, так не ведет себя человек, который хотел покончить жизнь самоубийством! – последнее предложение Юлианна уже прокричала. – Ну и что ты там нашла? – спросил Бронеслав спокойно. Про него словно забыли, а он сидел здесь и сочувствовал Юлианне, Алексу, Владу, который обрел взрослую дочь и сразу же ее потерял, вернее, она его потеряла. Своим вопросом он словно снял накал напряжения, и Алекс, наверное, впервые в жизни посмотрел на сына с уважением. – Ничего существенного, – как-то замялась Юлианна, и было видно, что она решает, что можно сказать, а что нет, – так, по мелочи. Например, тест на отцовство. Он незаметно взял у меня образцы ДНК, чтобы подтвердить отцовство, значит, не поверил, засомневался, подумал, что авантюристка. Если бы он был жив, то я бы обиделась на него сильно, но смерть все обнуляет – и радости, и обиды, – было видно, Юлианна очень выдохлась и больше не хотела говорить. – Марго права, – вдруг сказал Алекс, – я несправедлив к тебе, Бронеслав, – вдруг перешел он на сына – Кстати, ты знаешь, что означает твое имя? Защита и слава. Это я тебя так назвал, потому как хотел, чтобы ты был защищен богом, когда прославишься, а я знал, что ты обязательно это сделаешь. Бро, ты очень похож на свою бабушку, мою маму. Ты не застал ее, но это была талантливая актриса и певица. Ее обожали, а в театре оперетты она была примой. Весь талант, что есть в тебе, от нее, не потеряй его. Сказать, что Бронеслав был удивлен поведением Алекса, значит ничего не сказать. Отец впервые так с ним разговаривал, не свысока и надменно, а на равных. Маленький Броня даже специально пытался дружить с более лояльным Владом, чтобы быть хоть немного ближе к отцу, но ничего не помогало. В один момент Бронеслав уже решил, что все, все усилия тщетны и надо забыть о попытках сблизиться с отцом. В конце концов, он же красна девица, чтобы убиваться из-за нелюбви родителя. И вот, здесь, на маленьком острове, он наконец почувствовал к себе внимание и, может, даже участие в его судьбе, почувствовал то, к чему стремился всю свою сознательную жизнь. – Ну так дай противоядие, – очень смело глядя в лицо, сказал ему Бронеслав. Для него это был момент истины, та секунда, когда можно понять, что все твои страхи, все детские комплексы могут лопнуть как мыльный пузырь, потому что ты все выдумал. Нафантазировал, лежа в кровати, а на самом деле ничего из того, что не давало тебе нормально жить, нет, не существует в природе. – Вы двое сейчас для меня самые близкие люди, – проигнорировав слова Бронеслава, сказал Алекс, – и я хочу, чтобы вы запомнили от меня один совет: если ты блефуешь, делай это до конца. Даже когда карты вскрыты, все равно делай вид, что ты так и задумывал. На этих словах он встал и вышел из комнаты, молча, словно у него не осталось сил даже попрощаться. Юлианна же с Бронеславом не хотели идти спать, хотя ночь уже накрыла остров. Тишины, конечно, не было, так как шум волн, разбивающихся о берег, хоть и казался фоном, но постоянно нарастал. – Пойдем что-нибудь выпьем? – предложил Бронеслав. – Отметим наше неожиданное родство. Знаешь, я даже расстроился, что ты оказалась моей сестрой, у меня были на тебя планы. – Не отчаивайся, – сказала Юлианна, наливая вина. – Возможно, в нашем бразильском сериале снова выскочит рояль из кустов, и ты окажешься не сыном Алекса. – Это да, – усмехнулся Броня и принял у Юли бокал. – Ну, за семью. Говорить было нечего, а возможно, просто не хотелось. Они сидели и молчали, даже вино в бокалах не уменьшалось от мелких и редких глотков. – Что, родственники загрустили? – Василий незаметно подошел к ним и сел рядом. – А, мистер Цербер. Знаете, хотела сказать вам, Вася, что вы хреновый актер, – грубо оценила его талант Юлианна. – Зато вы, мисс Детектив, меня раскусили здорово. Вот, – он протянул двум молчавшим, каждый о своем, людям по конверту. – Алекс сказал передать вам, но он просил открыть их только на континенте.