— Когда ты уже ко мне привыкнешь и перестанешь рычать, Вукс? Кэт читала еще ровно минуту, а потом закрыла книгу. — Просто не обращай на него внимания. — Я живу здесь целых четыре месяца, а он продолжает реагировать на меня, как на грабителя. — Грабителя, боюсь, он бы не впечатлил. — Стоит мне щелкнуть пальцами у него перед носом, он скалит зубы. — Тогда не делай так. Ну, здравствуй. Хорошо провел день? Кирон вздохнул. — Очень много бумажек, затянувшаяся встреча с комиссаром и одна безумная женщина. Нет, не так — одержимая женщина. На самом деле мне ее очень жаль — ее дочь исчезла несколько лет назад. Скорее всего, была похищена. И она уверена, что знает, кто это сделал. Как и мы, ведь он и так в тюрьме за два других убийства — он признался в них, но уверяет, что к этому не имеет никакого отношения. Она хочет справедливости, это понятно — хочет довести дело до конца. Это тупик. — Мэрион Стилл. — Ты знаешь ее? — Наша пациентка. Как и Кимберли. И как она? — Зациклена. Но без эмоций. — И что ты ей сказал? «Мы ничего не можем поделать»? — Примерно. Но я думал об этом по пути домой… — Рассон виноват, ведь так? — Очень похоже на то, но я не знаю всех деталей. Это произошло до того, как я оказался здесь. Я хочу поднять файлы и посмотреть на них. — Утром мне пришел имейл от старого друга из медицинской школы. Люк Ренфрю. Я по нему страшно сохла. — Так, я на это не клюну. Только не говори, что он переезжает в Лаффертон. — На самом деле в Старли, и не волнуйся, он гей. — Ну, люди переобуваются. — Не Люк. Его партнер — очень богатый итальянец, который только что купил там отель. Он хочет поговорить со мной о проекте… Все, что я могу, — это согласиться на его приглашение пообедать. Вспомним старые добрые времена и все такое. Кэт изобразила испуганный вид, когда Кирон кинулся ее душить. Но Вуки совсем не понял, что это шутка. — Черт возьми! Собака сильно укусила его за руку, спрыгнула с дивана и убежала. — От такого можно и умереть! — Нет, нельзя, если тебе делали прививку от столбняка. Если начнет ныть или воспалится, дам тебе пенициллина, а пока давай наклеим пластырь. — Кэт обработала укус дезинфицирующим средством. — Это подпадает под закон об опасных собаках, ты знаешь? — Вуки не опасная собака. Он показал ей свою руку. — Он просто не привык, что ты здесь живешь. Я пойду готовить ужин. Кирон поплелся за ней. — И я тебя умоляю, хватит так сжимать кулак. — Он болит! — Нет, просто чуть-чуть щиплет. Кирон сел и с несчастным видом посмотрел на пластырь. — Ладно, так что там говорит этот Люк, который тебе нравился? — Да ничего… Хочет поинтересоваться моим мнением насчет чего-то. — Думает присоединиться к вашей практике? — Сомневаюсь, и в любом случае я уже не при делах, я же теперь не партнер. Вот, отрежь хвостики у фасоли. — Не думаю, что могу двигать правой рукой. — Ты можешь двигать правой рукой. — Она бросила кастрюлю, нож и фасоль на стол перед его носом. — Да, ты говорил, что у тебя есть какие-то мысли по поводу убийства Кимберли Стилл? — Не очень содержательные. Мне нужно сначала посмотреть материалы, как найдется время. — И когда это будет, можно уточнить? Он закатил глаза. — Я уверена, есть люди, у которых времени точно побольше, чем у тебя. Кирон взял горсть фасоли. Снова опустил ее на стол. — Теперь, когда ты это сказала… — Саймон? — Саймон. Восемь Гроза собиралась весь день, и к тому времени, как последний паром покинул гавань, судно ныряло и взлетало на огромных волнах, а нос обдувал штормовой ветер, так что им пришлось разворачиваться и возвращаться в док три раза. Когда они пришвартовались, только команда твердо стояла на ногах и сохраняла бодрость духа. У Сэма никогда не было морской болезни, но эта поездка оказалась для него проверкой на прочность. Он с трудом удержал равновесие, ступив на причал, и земля, казалось, покачивалась у него под ногами. Он взвалил на плечи рюкзак и посмотрел наверх, где все еще горели огни паба. Он не планировал приплывать так поздно. По идее, он должен был сесть на паром в первой половине дня, но в силу самых разных обстоятельств, включая то, что он проспал, не смог поймать машину, а потом заскочил в поезд, когда тот уже уходил с платформы, и уехал в противоположном направлении, он успел только перед самым закрытием переправы. — Тебе повезло. Скорее всего, завтра утром они вообще не поплывут, если прогноз верный. Когда стемнело, на причале уже никого не было. Единственными пассажирами, помимо него, был мужчина с рюкзаком, который сразу зашагал к парковке в гордом одиночестве, и компания студентов-исследователей, загрузившихся в ожидавший их автобус, — им нужно было на другой конец острова, где находился исследовательский центр. Команда приводила судно в порядок и готовилась отправляться. Сэм стал подниматься к пабу. Снаружи он увидел пару велосипедов и обшарпанный грузовой фургон. Внутри стояла тишина, не считая завывания бури и бормотания двух мужчин, выпивающих за баром. Они обернулись, когда открылась дверь. — Заходи и захлопни дверь, дружок, а то нас сейчас унесет в море. Сэм не сделал ни шага после выполнения этой просьбы. — Ты, наверное, не откажешься от виски, судя по твоему зеленому лицу? — Нет, я в порядке. Тут у кого-нибудь есть машина, чтобы меня подбросить? — Нет, ни у кого — в это время суток и в такую погоду. А куда ты направляешься? — Да ладно, парень, выпей чуток за мой счет. — Рыжеволосый мужчина сдвинул несколько монет в сторону бармена. — Я тебя здесь уже видел. — Я бывал здесь раньше. — Тогда давай… За тебя и за долгие лета. Сэм взглянул на виски. Он никогда его не пробовал, но они смотрели. Все трое. Он поднял стакан и осушил его в два глотка, как лекарство, которым виски и отдавал. Поставил стакан на место и еще раз спросил, есть ли у него шансы, что его подкинут. Бармен вздохнул. — Моя гора рухляди стоит в гараже с пробитым поддоном. Жена ездит на велосипеде, но тебе правда не захочется его сейчас брать. Свой ты тоже здесь оставишь, я так понимаю, Джон?