— Тебе и не нужно меня понимать. — В твоей душе столько боли, поэтому ты несчастлив, — шепчу я Антону. — Чтобы с тобой не происходило — отпусти это. Твоя ненависть не оставляет места для радости. Его тело напряглось и Антон отстранился, чтобы посмотреть на меня. — Внутри я мертв. И уже давно ничего не чувствую. Это лишь оболочка, — указывает он на себя. — Коснешься ее и она поглотит, и тебя тоже. Моя жена правильно сделала, что сбежала от меня к любовнику. — Его признание болью отдается на душе. Выходит все дело в его бывшей жене. Его разбитое и подавленное состояние вызвано ее уходом. Она его предала. Изменила. — Думаешь ты чем-то отличаешься от любого другого мужчины? Нет. Поэтому не пытайся меня сейчас убедить, что ты ничего не чувствуешь. Я тебе не верю. Это маска, но ты уже так долго носишь ее, что и забыл, какого это открыться кому-то. — Я не способен на чувства. Тепла от меня не больше, чем от Луны. «Луна», мысленно повторила я. Какое точное описание. Я могу сколько угодно наслаждаться его красотой, но он навсегда останется недосягаем, как и спутник. Слишком далек. И не мой. А его жена глупая, раз решила уйти от него. Судя по тому, что она подходила ко мне в клубе и разговаривала, она успела об этом пожалеть. — Никто не даст гарантии, что твой партнер будет верен тебе, — говорю ему. Потеряв последнюю надежду, что он мной заинтересован. Его мысли заняты женой. — Остается только доверять ему, если ты действительно любишь, для измен нет места. — Ты не можешь верить в эту хрень. Изменяют все. Только у жен лучше получается не попадаться. Я считала, что он высокомерный и заносчивый, но сейчас… я понимаю, что он это маска. Мне его искренне жаль. И кто сказал, что мужчине не может быть больно? — Антон, тебе следует поговорить со своей женой, — коснувшись его руки. Я слегка сжимаю ее. — Ты ее любишь. — Я ее давно не люблю! — резко обрывает он меня, вырывая свою руки и зло прожигая взглядом. — Я ее встретил, когда вернулся со службы и это было не самое лучшее для меня время. Она заполнила, ту часть во мне, что была пробита войной. Я помешался на ней, но не любил. Она это осознавала, поэтому и свалила. Да, я к любой другой девке чувствую больше, чем к ней. — Под девкой ты подразумеваешь меня, — горький смешок слетает с моих губ. — Не переворачивай мои слова. К тебе у меня совершенно другие чувства, — я затаила дыхание. Ожидая его пояснений, но он молчал. —… какие? — голос дрогнул, пока я с надеждой смотрела на мужчину, что сидел напротив. Он удержал мой взгляд, но я не смогла ничего понять. «Ну же, скажи что-нибудь», умоляла я. — Прекрати верить в чушь, сладкая, — режет он меня словами. Поднимается с кровати и пересаживается в кресло. Оставляя меня в одиночестве. — Наша история не станет сказкой о любви, где плохой мальчик стал хорошим во имя светлой любви к правильной девочке. Не будет — и жили они долго, и счастливо до конца своих дней. В жизни не бывает сказочных принцев и розовых единорогов, в ней больше дерьма и жестокости. Обняв себя за плечи, я постаралась унять дрожь. От резкого холода, сковавшего тело его словами. — Ты очень одинок, поэтому столь циничен. — Ты просто еще молодая и веришь в сказки. С возрастом это пройдет. Мудрость и циничность стоят не так далеко друг от друга, как ты думаешь, а идеалы молодости довольно быстро сменяются практичностью. Я ожидала продолжения, но Антон просто молча смотрел на меня, опираясь локтями на подлокотники и сцепив руки в замок. Я пыталась хоть, что-то понять по его взгляду, но даже примерно не догадывалась, о чем он мог думать. Мне было больно и я не знала, что можно сказать человеку, который убежден в том, что говорит. — Хочешь сказать, что я должна перерасти свои детские представления о жизни? — не скрывая горечи, спрашиваю мужчину. — Иди домой, сладкая и больше никогда не возвращайся сюда. Я никогда не предложу тебе ничего больше, чем секс. — Произнес он после длительного молчания. —… Если это то, что тебе нужно раздевайся и ложись в постель, широко разводя свои ножки. — Снова пытается он все опошлить. — Трахать тебя сплошное удовольствие. Я могу тебя многому научить. Так, что тебе и в мыслях будет стыдно вспоминать. — Что бы ты сейчас не говорил, я верю, что не все такие жестокие циники, как ты. В мире достаточно добра и людей верящих в любовь. На мои слова он только усмехается. Его глаза блестят похотью и поглощающим желанием. — Жизнь не так прекрасна, как тебе кажется. Чем быстрее ты это поймешь, тем проще будет адаптироваться. Приспосабливайся и пользуйся людьми в своих целях. Ищи выгоду для себя и не верь, что кому-то кроме тебя, есть до тебя дело. — Тогда я желаю воспользоваться тобой. — Заявляю я ему решительно, держась под натиском его холодного взгляда. — Конфетка, я только за. Раздевайся. — Я не секса хочу от тебя! Ты сказал, что нужно приспособиться и пользоваться людьми. Я не хочу сейчас возвращаться домой. Я хочу лечь спать, а утром уехать. Потому что мне, так удобно. Его губы растягиваются в искренней улыбке. — Не то, что я хотел. Но я готов это принять. Ты можешь занять гостевую. Я не смогу просто спать, если ты будешь лежать рядом. — Я хочу спать тут, — киваю я на его постель. Не зная, откуда берется смелость настаивать. — Я за тебя рад, но я уже сказал на каких условиях ты сможешь остаться. Моя постель — мои правила. Его взгляд не оставляет никаких сомнений, что именно ему нужно от меня. Жаркий. Решительный. Прожигающий насквозь. — Ну ты можешь попробовать, но я не хочу с тобой заниматься сексом. Если хочешь заняться насилием — вперед. — Ложись в постель на противоположную сторону и лежи там тише воды, — рычит он зло. Сквозь зубы. — Если твоя задница коснется моей половины, я тебя трахну. И мне будет плевать, что ты думаешь! — угрожающе проговаривает мужчина. Быстро стянув с себя платье и оставаясь в нижнем белье, я скользнула под одеяло. Слыша мужской рык. Стыдно признаться, но я надеялась, что Антон присоединится и попробует меня соблазнить. Но спустя пару минут я услышала, как открылась и закрылась дверь. Давая понять, что мужчина ушел… Глава 32 Глава 32 Я лежала, прислушиваясь к звукам дома, но стояла звенящая тишина. В голове без остановки прокручивался наш разговор с Антоном. Что значили его слова, что ко мне у него совершенно другие чувства? То, как он смотрел на меня пока решал, как ответить на этот вопрос. Что это могло значить? Хотел признаться, что я ему не безразлична, а потом передумал? Или я это придумала, приняла желаемое за действительное. Неужели он и в самом деле думает, что не может любить? Настолько уверен в себе? Думает чувства его не могут коснуться, думает он не может полюбить? Я докажу ему обратное! Сделаю все возможное, чтобы он влюбился в меня, а потом… потом я его брошу! Пусть живет с мыслью, что влюбился в глупую, наивную девчонку, которая верит в любовь и… не успела я додумать, как дверь снова открылась и я услышала приближающиеся шаги. Открыв глаза, посмотрела на пришедшего Антона. Он также смотрел на меня. Мы молча глазели друг на друга, пока Антон неожиданно не усмехнулся. — По-прежнему будешь настаивать, что секса не будет? — спрашивает он меня, расстёгивая брюки и стягивая их по мускулистым ногам. Оставаясь в боксерах. Вид его тела заставляет сердце ускориться, а во рту неожиданно пересыхает. Облизнув губы я сглатываю, кивая. Намереваясь держаться до последнего. — Как насчёт того, чтобы отсосать мне? Дыхание сбивается и мне с трудом удается оставаться безучастной. — Точно не хочешь попрактиковаться на мне? — спрашивает он, ухмыляясь и движется к тумбе. Доставая от туда что-то. Когда я вижу, что именно, мои глаза распахиваются. — Нет, — шепчу я. Смотря, как мужчина ставит на тумбочку гель-смазку. — Ты слишком упертая, ты это знаешь? В таком случае… — он стягивает с себя последнюю деталь одежды. Пытаюсь не пялиться, но я вижу насколько мужчина возбужден. Его член стоит в боевой готовности. Огромный и твердый. Отвожу глаза, натыкаясь на мускулистую грудь. — Я запрещаю тебе дотрагиваться до себя. Ты можешь смотреть, но тебе нельзя трогать ни себя… ни меня. — Строго велит мужчина и ухватив одеяло, одним движением, стягивает его с меня. Откинув в сторону. — Что ты делаешь⁈ — едва слышно проговариваю я, скрипучим голосом. Лишаясь укрытия и оказываясь перед мужчиной в нижнем белье. — Вот как это будет…Помнится мне ты что-то упоминала про смазку, — склонив голову он выдавливает себе в ладонь гель. Продолжая неотрывно смотреть на меня горящими похотью глазами, —… а еще ты захотела остаться, но при этом, чтобы я тебя не трогал. — Он обхватывает ладонью свой эрегированный член, начиная двигать по нему, распределяя по члену смазку. — Все, как в твоих мечтах, сладкая. Моя рука и смазка. До сих пор желаешь этого? Или предпочтешь поработать своим ротиком, склонившись передо мной и уступив сама? — Господи, Антон! — шумно выдыхаю я. Он же не может и в самом деле сейчас делать…это передо мной. — Что сладкая? — на его губах играет сексуальная ухмылка. Сердце готово выскочить из груди, пока я неподвижно лежу в постели, бесстыдно наблюдая, как Антон трогает себя. Плавно скользя по члену жилистой рукой. От бархатистой головки, затем вниз к основанию. От этого зрелища, я заерзала. Дыхание потяжелело. Закусив губу, я сдерживаюсь, чтобы не застонать от возбуждения охватившего тело. Мне даже проверять не нужно, уверенна я стала влажной. Соски болезненно терлись о кружево бюстгальтера, пока я не сводила с Антона глаз. Мне захотелось коснуться его. Хотелось, чтобы это моя ладонь скользила по его возбужденной плоти. Исследуя и доставляя удовольствие. Хотела, чтобы он подошел ближе и у меня появилась эта возможность. Но он продолжал медленно поглаживать себя, трахая кулак. Пока я сгорала от желания. Пульсация между бёдер становилась все сильнее и не выдержав я приподнялась на постели, желая свести ноги. — Сделай, так еще раз. — Велит Антон, жестко сжав член в кулаке. — Как? — не понимаю я, что именно он желает, чтобы я повторила. — Я хочу видеть твой рот на своем члене. — Выдыхает мужчина со свистом. Продолжая медленно двигать рукой по стволу. — Оближи губы, как ты сделала только что. Непроизвольно, словно следуя его указания, я увлажняю губы языком. Прикусив на последок, уже болезненно-истерзанную губу. Антон замирает, перестав скользить рукой по члену. Проводит большим пальцем по головке. Стирая небольшую каплю и подходит к краю постели, упираясь коленом. — Оближи, — велит он. Проводя пальцем по моим губам и растирая жидкость. — Смелее, сладкая. Тебе понравится. В жар бросает, от его углубившегося тона и тех чувств, что я испытываю от его действий. Хочется пойти наперекор его словам и стереть ладонью, но любопытство оказывается сильнее. Касаюсь кончиком языка нижней губы, прикусывая ее и пробуя его вкус. Наблюдаю, как его член дергается, пока он с жадностью смотрит за моими действиями.