Мы гуляем по Парламент-Хилл. Не знаю, почему я так и не смогла уехать из этого района. Чувство вины преследует меня, как привидение, не находящее упокоения. – Что мы наделали, Софи? – спрашивает мама, в ее бездонных глазах стоят слезы. – Все эти женщины… бедная малышка… – Мы не могли знать. Он всех обманул. – Разве? Или он таким не был? Каждый раз одно и то же. Все разговоры о том, что нам следовало сделать, как мы не распознали, что живем с чудовищем, заканчиваются одинаково: был ли он и вправду монстром? Действительно ли он серийный убийца, на чьих руках кровь всех этих жертв, или за решетку отправили невиновного? Неожиданная развязка, змеиный укус… Если он ни в чем не виноват, значит, виновна я. Как стыдно! Современный Иуда. Ничего хорошего. Я должна узнать правду, но подарит ли она свободу? Или зароет меня еще глубже? Мой психолог часто задает такие вопросы, но ответа на них у меня нет. – Я уже не знаю, кто такой Мэтти, – в который раз объясняю я. – Даже о себе ничего не знаю. Кто я? Словно берешь дамский роман и, перевалив за середину, понимаешь, что это вовсе не то, чем казалось, а настоящий ужастик. На этом моменте Дженис подается вперед, сложив руки на коленях и по-птичьи наклоняет голову. С этой обходительной женщиной с вкрадчивыми манерами и выбивающимися из пучка прядками волос я вижусь еженедельно, она меня спасает, как якорь, и все же ее помощь бесполезна. – Это не его история, Софи, – говорит она. – Ты творишь ее сама, и тебе решать, какой будет финал. Я ковыряю заусенцы, как обычно, до крови. – Вы ошибаетесь. Это всегда была его история. Тогда и сейчас. Дженис предсказуемо возражает, приводит заезженные аргументы под новым соусом, но ей меня не убедить. Газетам и издателям тоже не удалось добиться от меня продажи прав на, как они это называют, «мою версию». Один особенно назойливый журналист из бульварной газетенки предложил назвать статью «Дочь серийного убийцы. Жизнь с Мэтти Мелгреном». Когда я запротестовала, что не прихожусь ему дочерью, мне было сказано, что того, насколько мы были близки, достаточно. Хотя тест ДНК этой близости не показал бы. Я заблокировала настырного писаку, но он, конечно, был прав. Именно в этом заключалась проблема, поэтому мне так сложно было пережить вынесенный Мэтти приговор. Он не просто встречался с моей мамой. Он почти стал для меня отцом, другого у меня не было. Поэтому я не могу отмахнуться от того, что произошло с теми женщинами, не могу отогнать это воспоминание как нечто чуждое. Я отравлена ядом преступлений, его это рук дело или нет, будто мы один организм. Дорожка извивается, и нам открывается вид на чуть зыбкие в тумане красоты столицы. Волшебный замок возносится к облакам. Лондонское колесо обозрения, деловой квартал Канэри-Уорф, собор Святого Павла, в котором венчались Чарльз и Диана в день, когда обнаружили труп Шерил Норт. Делаю глубокий вдох и, как меня учили, пытаюсь сосредоточиться на текущем моменте. Холодный свежий воздух пахнет землей и осенью, поют птицы, заходящее солнце, пробивающееся сквозь деревья, подсвечивает желто-красные, словно вымазанные кровью, листья. Сердце уже не пытается вырваться из груди. Я иду по лужайкам Парламент-Хилл, а рядом, виляя бедрами, трусит Бастер. Проходя мимо собачников, обмениваюсь формально-небрежным «здрасте». Не останавливаюсь. Дальше по тропинке, мимо кафе и детской площадки. Передо мной беговая дорожка. Сегодня здесь никого нет, а мне все же видятся двое. Молодая женщина чуть за двадцать. Стройная. Темные кудри. И мужчина с золотистыми волосами. Меня пробирает мороз, волной по телу проходит электричество, волоски на шее встают дыбом. Похлопываю себя по боку и ускоряю шаг: – За мной, Бастер! Прошло двадцать лет, а я так и не смогла подойти ближе. Глава 13 «Утром полиция сообщила, что они занимаются поисками особо опасного преступника, который, как полагают, за последние три месяца совершил не менее шести убийств. Тем временем быстро растет число женщин, пропавших без вести на севере Лондона. Только на этой неделе появилась информация об исчезновении еще двух. Подробности этой истории расскажет Эндрю Малвени. Местные жители требуют принять меры, чтобы остановить череду убийств. Женщина, чья квартира расположена в Хагейт, неподалеку от места, где была найдена вторая жертва, сказала, что боится выходить из дома. Мы получили много таких комментариев. Сообщается, что спрос на услуги такси в Северном Лондоне с июля увеличился на сорок пять процентов. Продажи «тревожных кнопок» выросли втрое. Из официальных источников известно, что все убитые похожи внешне – брюнетки с вьющимися волосами. Жертвами становятся невысокие молодые женщины в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет. Однако в полиции подчеркивают, что бдительность должны сохранять все, независимо от внешности. В Скотленд-Ярде считают, что за всеми убийствами стоит один и тот же психопат. Однако на утренней пресс-конференции инспектор Гарри Коннор, возглавляющий расследование, сообщил, что нельзя отрицать возможности, что орудуют несколько преступников или подражателей. Эндрю Малвени, новости Третьего канала, Лонд…» Мама выключила телевизор и оборвала репортера на полуслове: – Я запретила тебе это смотреть. Она крепко стиснула челюсти, как делала бабушка, когда говорила мне не чавкать. – Тебе нужно найти другую работу. – Я продолжала смотреть в погасший экран, теребя заусенцы. – С чего бы? – Так ты будешь ближе к дому. Сама видишь, что творится… Мама прикусила губу и склонила голову, словно птичка прислушивалась к дождю. – Да, происходит страшное, но это уже слишком. – Мама, пожалуйста! Ты возвращаешься в темноте. Так небезопасно. – Абсолютно безопасно, малыш. Вокруг полно людей. Неправда. Дорога от работы домой проходила по безлюдным местам, но от моих возражений она только отмахивалась и называла меня трусишкой. – Может, хоть волосы выпрямишь? Она засмеялась: – Только представь, что на это скажет Мэтти. Да уж, можно представить. По его мнению, волосы были ее самой привлекательной чертой. «Ничего не меняй, Эми». Я посмотрела на маму, положила голову ей на плечо. – Тебе тоже страшно? Она начала было отвечать, но зазвонил телефон. – Алло!.. Привет, Мэтти. Они снова разговаривали. Спор, который я подслушала в свой день рождения, отправился на свалку их все менее романтической истории. – Медовый месяц когда-то заканчивается, Эми, – размышляла Линда. – Сказка проходит, но отношения остаются. За этим последовала путаная метафора про утопленников и «Скорую помощь». – Мрачные у нее шуточки, – сказала однажды мама и со смехом добавила, что темная сторона ей нравится. – Эта перчинка делает человека интереснее. Я раздумывала над словами Линды и пришла к выводу: то, что мама и Мэтти прекратили играть в голубков и стали самими собой, даже к лучшему. Они вступали в новую, более важную и глубокую стадию отношений. Да, я тогда читала много подростковых романов Джуди Блум вроде «Всего семнадцать». Мама прикрыла рукой телефонную трубку: – Мэтти приглашает на ланч. Пойдем? – В «Пиццу Хат»? – Конечно. В ответ я подняла большой палец. В ресторане Мэтти заказал к своей пицце «Суперсуприм» дополнительную говядину, ветчину и пеперони, а потом заполировал все пломбиром с фруктами и сиропом. – Ты же лопнешь! – Я не могла скрыть восхищения. – Где ты так проголодался? Марафон пробежал, что ли? – Софи! – Что? – Тебе не положено…