Комната закружилась. Кровь отлила от головы. Не хватало воздуха. – Итак, Мэтти в эти вечера и ночи с вами не было? – Думаю, нет, – прошептала мама еле слышно. Джонс не успел открыть рот, как мама перебила его. Ни с того ни с сего она будто проснулась, замахала руками, как ветряная мельница, глаза ее загорелись. – Мэтти не мог этого сделать! – Мама говорила слишком оживленно, проглатывая слова. – Когда убили ту бедную девочку, он гостил у родителей в Ирландии. Если б он был причастен, на одежде осталась бы кровь, так? Родители заметили бы. Он не смог бы ее скрыть. Вы арестовали не того. Как и в прошлый раз, – закончила она с торжествующим видом. – Когда посадили разнорабочего. Джонс облизнул губы и набрал воздуха в легкие. – Они не могли заметить, – сказал он вкрадчиво. – Конечно, заметили бы. Они жили под одной крышей! – Родители Мэтти ничего не могли заметить, миссис Бреннан, потому что оба они мертвы. Мама свела брови, покачала головой: – Что? Нет! – Отец погиб на охоте еще в семидесятых. Несчастный случай. Мать – пару лет назад при ограблении. Ей проломили голову топориком. Виновные так и не были найдены. – Топориком? – повторила я шепотом. Полицейский пристально посмотрел на меня. – Да. Что такое? Я только помотала головой: – Ничего. Бабушка непременно спросила бы: «Ты что-то натворила?» – Ему нравится камуфляж, да? – спросил Дакворт себе под нос, будто в задумчивости. – Простите? – переспросила мама. – Штаны защитного цвета. – Мэтти такое не носит, – сказала я. – Возможно, вы просто его в них не видели. – Не его стиль. Он любит кашемир и туфли-оксфорды. Вмешался второй детектив: – Миссис Бреннан, позвольте задать вам личный вопрос. – Он покосился на меня. – Будет лучше, если мы поговорим наедине. Мама кивнула и жестом показала мне уйти в свою комнату. После того, как полицейские рассказали о родителях Мэтти, она не проронила ни слова. Мне было интересно, подумала ли она, как и я, о топорике в спортивной сумке Мэтти, когда полицейские рассказали про убийство его мамы. Я на секунду засомневалась, стоит ли упрашивать ее разрешить мне остаться, однако быстро сообразила, что узнаю больше, если уйду с глаз и оставлю дверь открытой. Джонс дождался, пока я их покину, затем прочистил горло: – Мэтти когда-то обижал вас, миссис Бреннан? Причинял вам боль физически или сексуально? По маминому голосу было слышно, что ей неловко. – Конечно, нет. – А в ваших… интимных отношениях он когда-либо предлагал связывание или что-то жестокое? – Нет. Боже… – Анальный секс? – Дакворт, в отличие от Джонса, даже не пытался соблюдать приличия. – Я христианка, детектив. – Значит, нет? – Разумеется. – Он никогда не обижал вашу дочь? Никогда не распускал руки? – Нет, никогда. Живот скрутило, к горлу подступила тошнота. Я никогда ей не рассказывала про тот случай, когда Мэтти не мог найти полотенце. Сама не могла разобраться, что это было и считалось ли неприличным. – Вы замечали грязь на его камуфляжных штанах? – спросил Дакворт. – Что? – Вы замечали… – Моя дочь уже сказала вам, что он не носит такую одежду. – А в его квартире? Что-то замечали? Пятна, плохой запах? Что-то странное? Мама ответила «нет» слишком поспешно. Наверное, мы обе в этот момент подумали о «засоренных трубах». – Как он относится к женщинам? – не унимался Дакворт, перескакивая с одной темы на другую. Вероятно, они поступали так намеренно. Хотели застать врасплох, как в сериале про Перри Мейсона[33]. – Женоненавистничество? – подсказал Джонс. – Плохой опыт? Мама усмехнулась: – Едва ли. Он – самый обаятельный мужчина, которого я видела. – Может, он жесток к животным? – Думаете, я бы стала с таким встречаться? – Камуфляжные штаны у него коричневые или зеленые? – Почему вы меня все время о них спрашиваете? Тогда мы не знали, что в грязи рядом с трупом Нив Кинан обнаружили лоскут цвета хаки, и он совпал с образцом волокон, найденных на Хэмпстед-роуд-лок. Детективы ответили вопросом на вопрос. Тактика уклонения, которую я впоследствии хорошо освоила. – Он когда-либо оставлял здесь что-то на хранение? – Нет. – Просил лгать? – Нет! – Хорошо. Не взглянете ли вы на фотографии? – Какие фотографии? – Давайте пригласим вашу дочь. Пусть тоже посмотрит. Я вошла раньше, чем они успели меня позвать. Джонс понимающе улыбнулся. – У меня дочь твоего возраста, – объяснил он. Я не стала ему улыбаться, чтобы он не подумал, что мы с ним теперь в одной команде. Нам показали фотографии нескольких жертв. На Шерил Норт была одна золотая сережка, похожая на ту, что мама нашла в квартире Мэтти. Хотя это было так давно, что я не смогла бы сказать наверняка, одинаковые ли они. У Фэры Лоусон содраны ногти – пыталась отбиваться от нападавшего. У Джеммы Николс разрублена рука. «Ты хоть представляешь, с какой силой надо ударить, чтобы разрубить кость?».