Ночное зрение (1). Маг: Медиум: Проводник душ: Пока я любовался табличкой и радовался заполненной на треть шкалой прогресса, командир остановился рядом с нами, после чего точно так же обернулся, глядя на залитую дождем степь. — Уйдем, когда они двинутся к нам. Сейчас ждем. До наших ушей донесся глухой рев боевого рога, количество осветительных стрел резко увеличилось и это позволило мне рассмотреть еще две фигуры, очень медленно двигавшиеся к точке сбора. — Идут, — сообщил я. — Двое идут. Но кто-то из них ранен. — Как ты все видишь? — с подозрением спросила лучница. — Это магия? — Да. — Надо им помочь, — принял решение сержант. — За мной, быстро! Встреча с беглецами оказалась не слишком радостной — к тому моменту они уже едва передвигались, а раненый в спину Барка буквально висел на поддерживавшим его Хасине. — Хватай его. Идем. — Бросьте меня, — невнятно пробормотал пострадавший. — Я… все… — Заткнись. Кривого никто не видел? — Его убили, — переложив часть ноши на мои плечи, Хасин вздохнул чуть свободнее. — Можно не ждать… вот дерьмо! Потерявший сознание Барка обмяк и вывернулся из наших рук, мешком свалившись в траву. Вдалеке показались факелы. Очень много факелов. — Да чтоб тебя! Шенна выпрямилась во весь рост, перекинула из-за спины лук, после чего начала выпускать стрелы. Одну, вторую, третью… — Берите его, — скрипнул зубами командир. — Нужно уходить. — Я все равно сдохну, — пробормотал очнувшийся солдат. — Просто добейте… и уходите. — Берите его! Барка закашлялся, выплюнул тонкую струйку крови и попытался оттолкнуть державшего его за рукав Хасина: — Хватит… кх… сдохну… один… или… все… Несколько секунд мы молчали, понимая, что раненый абсолютно прав, но не решаясь признать это официально. Затем рядом пролетела очередная деревяшка, сумевшая выдернуть меня из ступора. — Я могу сделать это. Быстро и тихо. Собственные слова показались мне кощунственными, но Барка уцепился за них, словно утопающий за соломинку: — Давай… жрец. Командир, это будет… правильно. Отпусти. — Не смей, — выдохнула Шенна, бросая лук. — Так нельзя! — Уходите… командир… Сержант явственно скрипнул зубами, глянул туда, где концентрировались слегка умерившие прыть враги, после чего резко кивнул: — Уходим. Прощай, солдат. Твое имя не будет забыто. — Спасибо… — Нет! Холодный ветер коснулся умирающего, голодная бездна довольно содрогнулась и все тут же закончилось. Быстро, легко и непринужденно. — Нет, — повторила Шенна, глядя на распластавшегося у моих ног товарища. — Нет! — Уходим, — рявкнул сержант, глядя на длинную цепочку факелов. — Быстро! — Ты чудовище… Я увидел в руке женщины нож, отступил на шаг и тихо произнес: — Не нужно того делать. — Какого хрена? — командир посмотрел в нашу сторону и от души выругался: — Твою мать! Хватит дурить, уходим! — Он… — Бегом! Это приказ! — Вы все чудовища… Нас спасло только то, что выдернутые из постелей воины отнюдь не горели желанием мчаться сквозь ночь в абсолютную неизвестность, а разведчики, которые прямо-таки обязаны были курсировать по окрестностям, занимались своими делами, никак не участвуя в начавшейся облаве. В результате мы успешно добрались до реки, спустились в воду, а затем все вместе поплыли к противоположному берегу, стараясь не создавать лишнего шума. Поскольку одежда и так успела промокнуть до нитки, какого-то особенного дискомфорта этот заплыв не вызвал. Однако холодная вода уверенно тянула из меня остатки тепла и до суши я добрался, будучи едва живым от холода. Зубы сразу же принялись отбивать частую дробь, тело начала сотрясать крупная дрожь… — Лежать! Не двигаться! Я успел было распрощаться с жизнью, но оказалось, что мы попались на глаза дружественному патрулю. Сержант назвал пароль, мгновенно подобревшие воины помогли нам выпутаться из травы и грязи, а приключение, стоившее жизни двоим членам отряда, закончилось. — Хасин, сходи к повару, — распорядился командир, когда мы перебрались на охраняемую территорию и почувствовали себя в безопасности. — Принесешь вина. — Сделаю. — Вы, двое, за мной. Надо обсохнуть. Полчаса спустя мы вчетвером уже сидели в родном шатре — закутавшись в сухие одеяла, по очереди опуская кружки в котелок с горячим вином, но при этом избегая встречаться друг с другом взглядами. Чувствовалось, что на душе у каждого из нас скребут кошки, но если мои товарищи наверняка думали о погибших друзьях, то я раз за разом вспоминал зажатый в руках Шенны нож. После той крохотной сцены лучница больше ни единым словом не выдала своих чувств, но ее первая реакция оказалась слишком серьезной. А просыпаться от воткнутого между ребер клинка мне совсем не хотелось. — Расскажите хоть, кто что сделал, — нарушил молчание сержант. — Получилось что-то? — Двоих убил, — пожал плечами Хасин. — Третьего не смог дорезать, он тревогу поднял. — А ты, Макс? — Шестерых. Нашел палатку с каким-то офицером, убрал часовых, но не успел зайти внутрь. — Это я виноват. Поскользнулся, а там… — Хватит. Давайте спать. Теплое вино вкупе с уютным одеялом сделали свое дело — несмотря на тревогу из-за лежавшей слишком близко Шенны, я почти сразу же пригрелся и отключился. Ночью покушаться на мою жизнь никто не стал, однако утром меня весьма бесцеремонно растолкал сержант: — Вставай. Вставай, солдат! — А? — Нас вызывает полковник. Хочет узнать, как все прошло. Собирайся. Я не знал, является ли полковник местным главнокомандующим, однако он в любом случае стоял гораздо выше меня в местной табели о рангах. Соответственно, во время аудиенции мне нужно было произвести на него как можно лучшее впечатление. В обязательном порядке. — Сейчас, умоюсь… — Вставай и пошел! Быстро! Сержант явно был чем-то раздражен, препираться с ним было чревато неприятностями, так что я был вынужден идти на прием как есть — неумытым, растрепанным и сонным. Оставалось утешать себя тем, что столь непотребный внешний вид является лучшим доказательством проявленного во время ночной вылазки героизма. — За мной. Сбросившая с себя оковы сна армия вела себя точно так же, как и вчера — апатично. Выбравшиеся на свежий воздух солдаты провожали нас безразличными взглядами, лошади понуро тыкались мордами в пустые кормушки, один из бойцов, абсолютно никого не стесняясь, справлял малую нужду в уютном закутке между двумя палатками. Короче говоря, вокруг нас творился форменный бардак. Тем не менее, ближе к центру лагеря ситуация постепенно улучшилась, грязи стало заметно меньше, а привязанный у большого черного шатра конь показался мне сытым и довольным жизнью. Равно как и охранявшие жилище полковника гвардейцы.