— Сержант Фари. На вызов. Один из часовых согласно кивнул, второй отодвинул закрывавшую вход портьеру, а уже через пару секунд мы оказались в самом настоящем штабе. Во всяком случае, я решил, что это именно штаб — несколько ярких ламп освещали развешенные по стенам карты и флаги, занимавший центр помещения стол оказался завален свитками, а придвинутые к нему стулья подразумевали, что здесь кто-то с кем-то совещается. Хотя бы иногда. Седовласый хозяин шатра находился возле стола, рассматривал какую-то бумагу и выглядел соответствующе обстановке — солидно и ухоженно. На фоне его прилизанных волос, вычищенного костюма, а также подтянутой фигуры я наверняка смотрелся безродным холопом. — Сержант Фари, солдат Максим. Прибыли по вашему зову, господин. — Садитесь, — буркнул полковник, не отрываясь от своего листка. — Сейчас. Я двинулся было к ближайшему стулу, но более опытный сержант незаметно пихнул меня локтем и остался на месте. Пришлось последовать его примеру. — Говорите, — закончив читать, офицер спрятал бумагу в один из ящиков, после чего соизволил-таки обратить на нас свое внимание. — Какие результаты? — Мы успешно проникли в лагерь врага, — бойко отрапортовал сержант. — Были убиты не меньше десяти человек, но отряд тоже понес потери. — Как действовали гаранцы? — Не очень собранно, господин. Тревога запоздала, в погоню шли неохотно. Боялись. — Хорошо… Полковник на минуту задумался, а затем кивнул в мою сторону: — Это ваш жрец? — Да, господин. — Как себя проявил? — Уверенно, господин. Во время движения не мешал, во время атаки, по его словам, убил шестерых человек. Во время отступления… закончил страдания раненого товарища. — Закончил страдания? — Добил, господин. Он оказался при смерти, но мы не могли его бросить. Возможно, этот поступок спас другим жизнь. — Понятно. В тоне офицера не было ничего особенно хорошего, однако благодаря заступничеству сержанта я чувствовал себя вполне уверенно. Как-никак, он только что сделал из меня чуть ли не героя. Хотя его никто об этом и не просил. — Недавно вступил в нашу армию? — обратился ко мне полковник. — Вчера, я прав? — Так точно, господин! — Мы рады проводникам душ. Особенно тем, кто готов делом доказывать свою преданность нашему владетелю… Сейчас трудное время, но рано или поздно враг будет повержен и каждый из вас получит достойную награду. Главное — не останавливаться на полпути, бесстрашно идти вперед, а также увеличивать свою мощь. Тогда успех будет сопровождать не только тебя, но и всех, кто находится рядом. Проникновенная речь собеседника очень сильно контрастировала с плачевным состоянием его армии, но упоминать об этом явно было чуточку несвоевременно. — Так точно, господин! — Я буду следить за тобой, — царственно кивнул полковник. — Мы умеем благодарить за преданность. — Спасибо, господин. — Теперь о ближайшем. Сержант, ваш отряд готов к бою? — Нас осталось четверо, господин. — Этого достаточно. Алхимик говорит, что ночью снова будет дождь. Вы должны как следует отдохнуть и подготовиться. — Да, господин! — Хорошо. Свободны. Начавшийся таким образом день прошел тяжко и невразумительно. Сначала я честно пытался заснуть, но взбудораженный организм наотрез отказывался это делать. Затем сонливость кое-как вернулось, но тут в лагере стартовала раздача еды и мне пришлось вместе с остальными членами отряда тащиться в местную столовую. После завтрака вздремнуть все-таки получилось, однако доносившиеся из-за стен палатки звуки и разговоры бодрствовавших товарищей сделали этот процесс настоящим мучением. Тем не менее, восстановить силы я все-таки смог. — Вставай, соня, — Хасин осторожно потыкал мою ступню носком сапога. — Скоро ужин. — Я не сплю. — Хорошо. Без жизнерадостного Барки общение с соратниками шло через пень-колоду — Шенна держалась со мной подчеркнуто отчужденно, сержант был занят своими делами и постоянно куда-то уходил, а Хасин предпочитал валяться на своей койке, рассматривая потолок. Неудивительно, что в конце концов я последовал его примеру, взявшись размышлять о своем дальнейшем развитии. Шкала прогресса заполнилась уже наполовину, до следующего уровня оставалось всего три или четыре выпитых души, а это значило, что я мог получить вожделенную награду уже сегодня. Оставалось лишь как следует подумать над имеющимися в наличии вариантами, сделать правильный выбор и убить троих людей. Я мимоходом отметил тот факт, что события прошлой ночи не вызывают в моей душе ни капли отрицательных эмоций, порадовался этому обстоятельству, а затем снова вызвал интерфейс. Недавние улучшения оказались максимально нужными и полезными — благодаря регенерации я мог не беспокоиться о мелких ранениях, а продвинутое зрение серьезно повышало мою эффективность в темное время суток. С другой стороны, ни один из полученных навыков не являлся чем-то абсолютным, а их дальнейший апгрейд казался вполне логичным действием. Вот только стоило ли заниматься этим прямо сейчас? В памяти сами собой всплыли слова лысого Нурлана, рекомендовавшего поначалу избавляться от всех возможных слабостей, а уже затем нацеливаться на что-то глобальное. Являлось ли то же самое зрение проблемой? Если учесть, что в данный момент меня готовили к роли классического диверсанта — однозначно да. — Ладно… а что еще? Продолжавший бездельничать Хасин удивленно покосился в мою сторону, но я не обратил на него внимания — выбор новой способности оказался чертовски увлекательным занятием. Слабых мест у меня хватало, усиливать нужно было чуть ли не все подряд, но в первую очередь следовало выстроить некую систему. А для системы требовался определенный фундамент. — Диверсант… диверсант… — О чем ты там шепчешь? — Не обращай внимания… По идее, фундаментом вполне мог стать некий собирательный образ универсального бойца — сильного, быстрого, ловкого и способного выживать в любых обстоятельствах. К этой основе имело смысл добавить несколько специфических умений аскетов, а уже после этого как следует заняться магией. Однако первоначальный вопрос все еще оставался подвешенным в воздухе — выбрать один из множества путей развития было чертовски сложно. — Интересно… Хасин, скажи, а как здесь солдаты вообще занимаются? — Чем занимаются? — Я о тренировках. Есть какие-то специальные занятия? Чтобы сильнее стать, ловчее? — В городе есть, там гвардейцы тренируются. У нас тут раньше лучники по мишеням стреляли, но полковник велел не портить стрелы. Теперь мы только разминаемся иногда. — Ясно… Подготовка нашей могучей армии совершенно точно хромала на все четыре копыта, но сейчас это заботило меня в самую последнюю очередь — я внезапно осознал, что могу добиться очень серьезного прогресса, выпросив у Лакарсис повышенную чувствительность организма к различного рода физическим упражнениям. Собственно говоря, в случае успешной реализации этой идеи мне достаточно было лишь время от времени таскать тяжести, отжиматься и делать растяжку, а затем наслаждаться растущими бицепсами, рельефным прессом и гимнастическим шпагатом. По крайней мере, с теоретической точки зрения все выглядело именно так. — Идем на ужин, — прервал мои рассуждения заглянувший в палатку командир. — Только не обжирайтесь перед работой. Остаток вечера прошел чрезвычайно уныло — посетив столовую и вернувшись домой, мы еще долго прислушивались к шелесту начавшегося дождя, рассматривали давным-давно подготовленное снаряжение, а также обменивались пустыми односложными репликами. К счастью, это томительное безделье в конце концов закончилось. — Время, — вздохнул сержант, поднимаясь с места. — У всех все есть? Шен, ты… — Я взяла стрелы, не беспокойся. — Хорошо. Идем. Начало вылазки оказалось вполне стандартным, но сегодня принявшая нас повозка двинулась уже не на север, а на юг. Вряд ли от этого изменения имелась хоть какая-то реальная польза, однако лезть в чужой лагерь два дня подряд с одного и того же направления в любом случае стало бы ошибкой. Вот мы и не лезли. — Мало вас сегодня, — заметил возница, когда перегораживавший дорогу блокпост оказался позади. — Потери? — Да, — неохотно ответил сидевший рядом с ним сержант. — Они самые. — Пополнения не будет? — Не знаю. — Что-то новеньких мало совсем. У владетеля деньги заканчиваются? — На твоем месте я бы держал язык за зубами. — Да я же так, просто. — Палачу будет все равно. Чересчур общительный мужик примолк и в течение следующих тридцати минут не проронил ни слова. Но затем все-таки не сдержался: — Как думаете, когда они в атаку полезут?