- Мать дома? – спросил коротко. - На кухне… В голосе девочки явно слышалось огорчение и понимание, что ему снова не до неё. Но его это сейчас не волновало. Он ворвался в кухню. Алёна стояла за плитой, спиной к нему. Без единого слова он яростно смахнул со стола все, что на нем было – продукты, посуду, какую-то статуэтку… Она испуганно обернулась на шум. Округлившимися глазами осмотрела устроенный им погром… - Лёня? Что происходит? – спросила дрогнувшим голосом. На этот раз не притворялась. Он видел - ей действительно страшно. Он чувствовал – он в таком состоянии, что способен пугать. - Значит так, дрянь, - заговорил злым, звенящим голосом. – Ты завтра же выставишь на продажу эту квартиру и отдашь мне все деньги, которые я потратил на твою приблудную дочь, а потом сгинешь с моих глаз – раз и навсегда! - Ты с ума сошёл? – прохрипела она в ответ. – Что с тобой такое… - Вот что со мной такое! Он швырнул ей в лицо бумагу с результатом теста. Она едва на неё посмотрела. И вдруг… заревела. - Лёня, за что ты так со мной?! Кому ты вообще веришь?! Нина могла подделать результаты, мы даже не знаем, что за биоматериал она сдала в лабораторию! А ты меня уничтожить из-за нее готов! Почемууу?! Он посмотрел на неё с отвращением. Оно сменилось алчностью, когда его взгляд замер на её шее с тонко бьющейся венкой… Захотелось взять её за горло обеими руками, сжать, начисто перекрывая кислород, и смотреть, как она хрипит, как задыхается, как подыхает… Но вместо этого он ледяным голосом сказал: - А я разве говорил, что это тот самый тест, что сделала Нина? Она побелела, осознав свой прокол. Он добавил… - И, кроме того, ты сама орала, что Нина украла зубную щётку Алисы. Так что кончай этот цирк, лживая ты шлюха! - Да я одна тебя любила! - А я тебя – нет! И мне даже насрать, кто тебе заделал эту девчонку, но за то, что ты сделала, ты мне ответишь! - Это Нина тебя настроила против меня! Он не выдержал. Никогда такого не делал прежде, не думал, что вообще на подобное способен, но… Размахнулся и ударил её по лицу. Так, что верхняя челюсть врезалась в губу, пуская кровь… Она вскрикнула. Он, задыхаясь от гнева, процедил… - Ты знаешь Нину не хуже меня. Тебе известно, что она не станет так лгать, потому что она не ты и не я… - Ну конечно, она же святая! Только ты для этой святой оказался недостаточно хорош! Она резко на него набросилась - замолотила кулаками по груди, пинала ногами, словно пытаясь так отомстить за то, что в очередной раз он её отверг… А он этого и хотел – чтобы ей было больно. Чтобы она от этой боли подыхала точно, как и он - после ухода Нины! Он отшвырнул её от себя одним движением – так, что она врезалась спиной в холодильник… И тут же согнулась пополам, почему-то держась руками за живот… - Ты сделаешь, как я сказал. Ты мне все вернёшь и исчезнешь ко всем чертям. Или я тебя собственными руками убью, клянусь. Мне терять уже нечего! Он ожидал, что она испугается. Но Алёна лишь криво, пугающе улыбнулась и как-то странно ответила… - О, тебе не стоит так утруждаться. Он кинул на неё последний взгляд, полный ненависти, и молча вышел из кухни… …Столкнувшись за порогом с перепуганной до смерти Алисой. Не возникало сомнений – девочка снова все подслушала. Глаза ее выглядели огромными, полными боли и страха… Губы дрожали – от сдерживаемых рыданий или ужаса… - За что ты так… папа? – прошептала она едва слышно. - Я тебе не папа, - отрезал он и пошёл прочь. Сердце его не дрогнуло. Сердца у него больше не было. Глава 25 Ей ещё никогда в жизни не было так страшно. И одновременно – так больно. Папа Лёня ушёл, а Алиса все стояла, смотрела на закрывшуюся за ним дверь, не в состоянии отвести взгляда, будто надеялась, что он в любую минуту вернётся, улыбнется так привычно и открыто, и скажет, что все это – просто шутка. Но в глубине души она понимала, что этого не будет. Потому что с тех пор, как узнала о том, что он – её папа, Лёня ни разу с ней не поговорил, как отец – с дочерью. Ни разу не посмотрел ласково, не сказал, что любит… А обнял – лишь один единственный разик… А она все ждала. Все упрямо верила, что все наладится. А она… просто очень хотела, чтобы у неё был папа. Просто мечтала идти с ним за руку по улице. Мечтала, как он заберёт её из школы и все от этого обалдеют… И, может, даже станут завидовать. Потому что у неё такой красивый, сильный, весёлый папа… Но ничего этого не будет. Все так и останется её фантазией, иллюзией, несбыточной мечтой… Потому что она ему не нужна. И, похоже, даже мама, которой она так верила, её обманула. Алиса сжала кулаки, пытаясь быть сильной. Закусила губу, чтобы не так сильно дрожал подбородок от желания расплакаться… Решительно прошагала на кухню. Мама сидела на табуретке, прислонившись спиной к холодильнику и прикрыв глаза. Она была бледная, как никогда. И выглядела так, будто плохо себя чувствовала… Но в Алисе в этот миг не было жалости. Не было сочувствия. Только обида. Только боль – такая, что казалось – она её разорвёт. - Кто мой отец? – спросила она требовательно, глядя на мать. Ресницы мамы дрогнули, глаза распахнулись – так медленно, тяжело, будто веки её весили целую тонну. Она ответила не сразу. Когда Алиса готова была уже перейти на крик, мама кое-как разлепила губы и выдохнула едва слышно: - Это уже неважно. Алиса гневно топнула ногой, вымещая на несчастный пол всю свою злость, непонимание, обиду… - Мне – важно! - закричала так отчаянно, что сорвался голос. - Просто мужчина, - пожала мама плечами в ответ. Просто мужчина… Алиса вдруг осознала: мама даже не отрицает того, что Лёня прав. Что он и в самом деле не её отец… Последняя надежда, последняя живая клеточка в ней в этот миг будто бы умерла.