Я не думала и секунды. - Конечно, нет. Это ответ застал её врасплох. Она недоуменно моргнула, переспросила… - Нет? Но ты ведь её крестная… - Все связи между нами перечеркнуты тем, что произошло. Ты мне врала, ты меня ненавидела, ты настраивала против меня свою дочь, которую я искренне любила и воспитывала больше, чем ты сама, её родная мать. И если вся эта ситуация чему-то меня и научила – так это тому, что жить надо, думая в первую очередь о себе. У тебя есть родственники, Алёна, и пока ещё есть время, чтобы позаботиться об Алисе и устроить её будущее. Этим и займись. А я по своей жизни больше топтаться не позволю – достаточно ты меня использовала, хватит. Пока ты в больнице – могу помочь первые дни с Алисой, но на этом все. Возможно, все это прозвучало жестоко. Но иногда подобная позиция – единственный способ сделать хорошо для себя. А я это заслужила. Заслужила быть счастливой. Жить дальше, необремененная тенями былого, без грязных лап из прошлого… - Значит, не такая уж ты и святая, - насмешливо заметила Алёна. Я ответила ей тоже усмешкой. - Рада, если тебя это утешает в столь трудный час. Прощай. На выходе из палаты я неожиданно обнаружила не только Алису. - Привет, - проговорил Лёня. Я кивнула ему. - И ты тут. Он вдруг смутился, будто был в чем-то виноват или сделал что-то не то. - Алёна сообщила врачам мой номер… я и приехал… Я посмотрела на Алису. - Пойдёшь к маме? Она дрожала. Она, бедная, ещё не знала, что мамы – хорошей ли, плохой ли – скоро у неё не будет. И это одно из самых страшных испытаний в жизни. - Не бойся, - подбодрила я её. – Иди. Кивнув, Алиса шагнула в двери палаты, и мы с почти бывшим мужем остались одни. - Уже уходишь? – спросил он. - Если ты меня сменишь и побудешь с Алисой. Ты уже знаешь, что с Алёной? - Врач мне сказал. Лёня задумчиво пожевал губы и добавил... - Ты наверняка скажешь, что Алиса теперь – моя ответственность, раз я все это допустил… - Не скажу. Это не твоя и не моя ответственность. Только Алёны. Я свой выбор сделала – помогу первое время, но к себе Алису не возьму. Ты тоже можешь сделать свой. Он неожиданно захватил мои руки своими. Горячо, торопливо заговорил… - Нина, родная, послушай… мы можем взять её к себе. Она будет нашей дочерью, нашим ребёнком, которого нам не суждено было вместе родить… у нас будет настоящая семья… Я резко стряхнула его руки, как нечто гадкое. - Ты рехнулся? Я на каком-то непонятном тебе языке сказала, что все у нас кончено? Да из-за твоего вранья я бы никогда не стала матерью и была несчастна всю оставшуюся жизнь! А теперь ты ещё хочешь, чтобы я так и осталась бездетной, навязав мне при этом чужого ребёнка?! Он вздрогнул. - Я просто хочу быть с тобой… - А я с тобой – больше нет. Поэтому, если хоть немного любил меня, а не только себя – оставь меня в покое. Я хочу начать жизнь заново. - Значит, конец… - выдохнул он бесцветным голосом. - Для нас с тобой – да. Но где-то впереди нас ждёт новое начало, просто по отдельности. Прощай, Лёня. Я развернулась и пошла прочь. Ощущала себя наконец свободной. Свободной для новой жизни. И пусть прошлое отбросить не так легко и мне понадобится время, чтобы все это окончательно пережить, я уже сейчас знала – заживёт. Я заживу. Эпилог Год с небольшим спустя Приближался очередной Новый год: шли последние числа декабря. Мы с Русланом неторопливо брели по скверу: с виду нас было всего двое, но мы оба знали, что, на самом-то деле, нас уже было… трое. И в эти предпраздничные дни это стало для меня лучшим подарком. Настоящим чудом после отчаяния. Наградой за все испытания. Рус держал меня за руку – крепко, но бережно. И в каждом его жесте, каждом взгляде читалось, что я сама для него – тоже чудо. - Купить тебе горячий напиток? – поинтересовался он, махнув рукой в сторону празднично украшенного домика, светящегося гирляндами, одного из примерно двадцати таких же, где торговали всякими разностями – как съестными, так и просто красивыми. Я улыбнулась на его вопрос. Он относился ко мне так трепетно, так внимательно, как относятся к тому, кого очень долго ждали, но уже не верили, что сбудется. И это грело душу – даже в такие холода, как сейчас. - Не хочу, - покачала я головой, тем не менее, благодарно сжав его ладонь в ответ. Мы пошли по ярмарке дальше, но в какой-то момент я замерла, завидев неподалёку две, столь хорошо знакомые мне, фигуры. Мужчина и девочка. Отец и дочь. Так они выглядели для всех, кто не знал правды. Я не стала избегать встречи – для этого не было никаких причин. Дождалась, когда меня заметят, улыбнулась, когда Алиса кинулась мне на встречу, обняла её в ответ… - Ну как ты? – спросила крестницу, внимательно оглядывая ее с головы до пят. Она изменилась. Повзрослела. Но это касалось не столько внешности, сколько чисто психологических перемен. Смерть Алёны, которой не стало несколько месяцев назад, наложила на Алису свой отпечаток: что-то в её глазах изменилось раз и навсегда, поселилась на самой глубине потаенная грусть. Я понимала, что это значит. Сколько бы тебе ни было лет, а смерть мамы – это то, что оставляет в душе особый след. Будто незаметно, безнадёжно умирает и часть тебя самого. - Всё хорошо, - бодро улыбнулась мне Алиса. – Папа… мне яблоко вот купил. В карамели. Вкусное. Лёня приближался к нам медленно. Будто до конца не решался подойти, оттягивал этот момент, как мог. Я знала, что Лёня признал Алису своей дочерью и решил воспитывать ее, несмотря на то, что она оказалась ему не родной. Этот поступок я не хвалила и не осуждала: это просто был его выбор. Тем не менее, теперь, когда видела их вместе, понимала: это было правильно. Оба они, потерявшие и потерянные, сломанные, но все ещё живые, просто очень нужны были друг другу. Один для другого стал той опорой, без которой по отдельности они могли и не выстоять. - А ты как, крестная? – спросила Алиса, нарушая ход моих мыслей. Я улыбнулась ей глазами. - У меня тоже все хорошо. Вдаваться в подробности и говорить о том, о чем знали пока только мы с Русланом – о моей долгожданной беременности – я пока была не готова. - А я как раз тебе позвонить хотела… - выпалила Алиса. – Попросить сходить со мной на выставку, если сможешь. Папа будет занят в этот день… - Если смогу – сходим, - пообещала я. Алису полностью я не бросила. Мы созванивались, виделись – без присутствия Лёни. И девочка знала главное: она может всегда ко мне обратиться.