- Нечего особо рассказывать. Алиса заявила, что нам с ней надо серьёзно поговорить. Поведала, что мой Леня – её папа, что он со мной только из жалости и потому я должна его отпустить, чтобы он жил с вами. Алёна недоуменно захлопала глазами и с размаху присела на стул. - Ужас какой, - выдохнула она. – Где Лиска такого набралась вообще? Я сложила на груди руки. - Вот мне тоже интересно. Она говорит, что слышала ваш с ним разговор и так все узнала. Алёна напряжённо молчала несколько секунд, а потом, словно бы с облегчением, рассмеялась. - Ну, мне все ясно, - проговорила она, поднимаясь, чтобы все же заварить чай. – Алиса это все попросту выдумала. Леня – её крестный, ты знаешь, как она его обожает – в общем-то, как и все кругом… И она не раз говорила мне, что хотела бы, чтобы он был её настоящим папой… Прости, Нинуль. Я не придавали этому особого значения, а она в итоге такое вот устроила. Мне очень жаль. И мне дико перед тобой стыдно… Она повернулась ко мне едва ли не плача, взяла меня за руки, заглянула в глаза… - Ты ведь не обиделась? – спросила она огорченно. Я смотрела на неё, слышала слова, которые она говорила и… не верила им, хотя все звучало очень правдоподобно и гладко. И мне безумно хотелось, чтобы все так и было. Мне хотелось бы забыть об этом разговоре с Алисой и просто жить дальше, но… Девочка высказала мне отнюдь не свои мысли. Все в том, как она говорила и что она говорила, принадлежало не ей. Она копировала свою маму… Один из плюсов и минусов долгой дружбы длиной едва ли не в жизнь – это то, что вы знаете друг друга очень хорошо, до самых мелочей. И обмануть того, кто так хорошо тебя изучил – довольно сложно… Я ей не верила. Хотела бы верить, но не могла. И когда смотрела на заискивающее выражение её лица, задавалась лишь одним вопросом: зачем? Зачем Алёна все это устроила?.. И где все-таки была правда?.. Она просто настроила против меня свою дочь, наговорив все это, или за её словами действительно крылась истина?.. Она лишь хотела оболгать моего мужа, вбить между нами клин, или он и в самом деле врал мне все годы нашей совместной жизни? И, выходило, что изменил незадолго до свадьбы?.. Я не знала, что думать. Я не знала, что дальше делать… Прикусив губу, проговорила, стараясь звучать искренне: - Ты, наверно, права. Дети всякое выдумывают, когда страдают без папы. Алён, может, тебе все-таки с кем-то сойтись? Тогда у Алиски наконец будет тот, кого она сможет называть отцом. За тобой же многие увивались… От моих слов она буквально побелела – возможно, от боли, а возможно… от гнева. Отойдя от меня на несколько шагов, подруга возмущённо ответила: - Я не такая, Нина! Не как все! Я безумно любила отца Алисы и ни с кем другим быть не могу и не хочу! «Потому что все ещё надеешься его отбить?» - вопросила я про себя, но вслух сказала другое: - Ладно… извини. И я пойду уже, Алён. Скоро Леня вернётся, а у нас есть нечего. Она оглянулась на меня с дрожащей, кривой улыбкой… - Да… иди. Передавай ему привет. Что-то потаенное послышалось мне в её последней фразе. Кивнув, я пошла к двери. Мне нужно было буквально перейти из квартиры в квартиру – мы жили в одном доме и на одном этаже. Как удобно для тайных любовников, не правда ли?.. *** Глава 4 Я стояла у плиты, готовя самое простое, что, наверно, только можно было придумать – макароны с сыром. После всего случившегося не было сил на то, чтобы взяться за какое-то более сложное блюдо, но при этом хотелось хоть чем-то занять руки… А вот голову взять под контроль не выходило. В ней по кругу вертелись все возможные сценарии и варианты происходящего и не было от этого никакого спасения, никакой передышки. Я помешивала макароны в кастрюле, а сама отчаянно пыталась понять, как мне теперь вести себя с мужем. Как узнать правду?.. Конечно, можно было спросить прямо, как я это сделала в разговоре с Алёной. Но что мне это в итоге принесло? Только ложь и новые вопросы и сомнения. И если Лёня скажет, что все это – полный бред и он вообще не понимает, о чем речь – мне нечего будет ему возразить, потому что все, что у меня было – это слова десятилетней девочки. Которая, не исключено, но могла и в самом деле присочинить, напридумывать себе что-то… Ну или просто наслушаться свою мать и повторять за ней. Голова шла кругом. Я не хотела кидаться пустыми обвинениями, но и сделать вид, будто ничего не произошло и спокойно жить дальше – не могла тоже. Мне были глубоко противны какие-либо ухищрения, намёки, провокации, заходы издалека… Но когда тебе лгут… возможно, хитрость – единственное ответное оружие, которое у тебя есть. Тяжело вздохнув, я слила воду и засыпала макароны сыром. Позже, когда Лёня придёт, можно будет сварить к ним сосиски… Это все, на что я сегодня была способна. А может, это все, чего он вообще заслуживал. Сердце дрогнуло, когда из прихожей донёсся хорошо знакомый звук – муж вернулся домой… Я глубоко вдохнула, пытаясь сделать такое лицо, будто все было совершенно как обычно… Но чертовски плохо умела притворяться. Тем более перед тем, кто меня хорошо знал. Я слышала, как аккуратно раздевается муж в прихожей, как приближаются его шаги… Мне не нужно было оборачиваться к нему, чтобы знать: он сейчас улыбается и с любопытством принюхивается к витающим по кухне запахам, пытаясь угадать, что именно я приготовила… - Мммм, - наконец протянул он. – Макарошки с сыром! Обожаю. Я закусила губу. Лёня был удивительно лёгким человеком, способным радоваться чему угодно. Ни разу за все годы я не слышала от него недовольства по поводу ужина, даже если это было нечто, приготовленное на скорую руку, вот как сейчас… Он неизменно хвалил мою стряпню и охотно уплетал все, что я давала. - Ну привет, - раздался его голос совсем близко, а прохладные губы ласково коснулись моего затылка… Такая привычная, такая родная ласка… И руки его, опустившиеся мне на талию – бесконечно знакомые, желанные, но… Но сейчас от этих касаний меня передёрнуло. А к горлу подскочил ком при мысли, что этими же губами, этими же руками он мог касаться другой женщины… Моей подруги. Внутри вдруг поднялся какой-то сумасшедшей силы протест. Нет, я не хотела в это верить. Просто не могла… Резко развернувшись к мужу лицом, я неожиданно для себя самой выпалила: - Лёнь, ты ничего не хочешь мне сказать? Он растерянно моргнул, озабоченно нахмурился… - Черт, я забыл что-то, да? Ты просила что-то купить? У нас годовщина? У кого-то день рождения?... Он тараторил, перебирая все на свете, в чем мог проколоться, а я с болью осознавала – на самом деле, он никогда и ничего не забывал. Обо всех важных для нас датах он помнил лучше меня, сопровождая их неизменными знаками внимания. Он всегда поздравлял с днями рождения и прочими праздниками всех моих родственников, проявляя ко всем внимание и участие… Поэтому люди его обожали. Я сама его обожала. Он был солнцем на моем небосводе, причиной жить даже в самые тёмные дни… Я не представляла, что он мог бы мне лгать – столько лет…