– Эй, красотка! – из ближайшей подворотни дохнуло перегаром, и какой-то пьянчуга едва сфокусировал на мне взгляд разбегающихся глаз. Скривившись от отвращения, я щёлкнула пальцами, отправляя его в отключку. По-хорошему, стоило бы просмотреть жизненные потоки, ближайшее прошлое, но мне не хотелось. Настроение было не то. Да и, в конце концов, практика ещё не началась. И уж тем более, я пока не Высшая. Мужик рухнул, загрохотав железными мусорными баками. – Растон! – позвала я, воздействовав магией на нашу связку. Миг, и белокрылый появился передо мной. – Я уж почти подумал, что действительно отстанешь, – хмыкнул. 7 Отстать? Ну нет. Пусть все знают: он делает то, что я скажу! – Как ты это сделала?! – раздался возглас, и я едва не вздрогнула. Оглянулась, ища взглядом его обладателя. Мальчишка! Человек. Лет, может, пяти. Спрятался там же в тени возле подворотни. Похоже, всё видел – и как алкаш упал, и как Растон появился. – Малыш, – шагнув вперёд, я присела рядом. Глянула в глаза, наскоро считывая прошлое: – Почему ты здесь? Один, ночью! – Я… заблудился. Он лгал! Из страха. Тот алкаш, оказывается, был его папашей. Который пошёл гулять с ребёнком, но при виде рюмки напрочь забыл и о сыне, и о том, куда собирался. Эх, надо мне было всё-таки разобраться. Всегда ведь так. Не сделаешь, как надо, – потом выгребаешь. Впрочем… дома малыша ждала мама. Немолодая уставшая женщина, которая растила кроме него ещё троих детей. Но она наверняка сейчас волновалась и места себе не находила. – Не бойся, малыш, я помогу тебе, – прошептала я, вложив в голос каплю магии, и он послушно закрыл глаза. Так… «Дуга Оракула». Совсем маленькая. Мне даже менять ничего не нужно. Просто… пару минут назад он отвернулся. Не видел никакой странной тёти и никакого возникшего среди улицы дяди… Пока магия чуть изменяла ребёнку реальность, я растворялась, становилась неощутимой. Растон сориентировался быстро, тоже сделался невидимым. Мальчик поморгал, с недоумением осматриваясь. Не удержавшись, я провела ладонью по взъерошенным волосам. Невесомо, он не мог почувствовать. По крайней мере, физически. Поймала на себе взгляд Растона. Этакую смесь пристального и задумчивого. Хотела взять ребёнка за руку, но светлый едва слышно произнёс: – Дай, я. Я кивнула. Со светлыми люди ходят гораздо охотнее, чем с нами. Всё же светлые подсказывают, направляют, благословляют, исцеляют… Это мы – караем и ограничиваем. За дело, разумеется. Потому что «Дугу Оракула» тоже можем запустить только мы. Но люди чувствуют, даже не видя нас, ощущают интуитивно. От кого меньше опасности. Малыш доверчиво пошёл за Растоном, не видя его физически – но явно ощущая шестым чувством. Чуть полюбовавшись на эту картину, я обогнала их и принялась выискивать нужный адрес по воспоминаниям малыша. Растон шёл за мной, продолжая вести его за руку, и тот доверчиво перебирал ножками. Со стороны могло показаться, что он бредёт куда-то. Да и сам бы не объяснил, куда. Но никто из редких прохожих не обратил внимания на одиноко бредущего мальчишку. И это было неприятно. Совершенно не вызывало желания обращать внимание и на кого-то из них. Поглощённые в себя, они даже не представляли, что мимо проходит вероятная помощь. Светлый, который может предсказать будущее, предостеречь. И тёмная, которая может изменить ошибки прошлого. Подарить второй шанс. Спустя минут пятнадцать или двадцать, от души попетляв по улицам, мы, наконец, оказались у старого, полуразваленного, давно не чиненного двухэтажного дома. Его занимали столько семей, что у меня едва голова не разболелась! Чуть ли не в каждой комнате жила другая. – Светик! – из распахнувшейся двери выскочила дородная женщина в замызганном переднике. В голове ребёнка она выглядела иначе – моложе, светлее и мягче. И всё же я её узнала. – Мама! Женщина схватила сына в охапку – Растон едва успел отпустить. – Где папа? – Мы заблудились… – Ох уж этот Греги, знала ведь, нельзя отпускать, так обещал, гад этакий, снова небось к рюмке присосался… – причитала женщина. Огляделась, зябко поёжившись, и на доли мгновения показалось, она смотрит на нас. Тоже из чувствительных. С ними всегда легче работать. Шагнув, чуть сократив пространство, я оказалась рядом с ней. – Ваш муж на улице Васильковой, – шепнула прямо в ухо. Женщина меня не слышала. Во всяком случае, не обычным слухом. Но встрепенулась. – Манька! – позвала. – Забери Светика домой! Толь! Идите с братом сюда! К ней выскочила девочка лет одиннадцати, увела малыша с собой. А двое парней постарше поспешили к маме. Какое-то время мы смотрели им вслед. После я двинулась вперёд. – Проводим их? – спросил Растон. В этом не было необходимости. Вельт даже не относится к зоне ответственности нашего клана. Да и к алкоголикам я никогда не испытывала жалости. Жалость – удел Светлых. Но почему-то шла за ними, пока женщина со своими детьми не добралась до той самой подворотни. Растон молча шагал рядом. В подворотне женщина с сыновьями пыталась поднять мужа. Среди пьяной ругани я вдруг услышала: – Светик! Где Све…т… Он был… тут был… со мной! Улыбнувшись, прошла мимо. Наверное, ещё не всё потеряно. – Можешь возвращаться, я больше не потревожу тебя, – бросила, не глядя на Растона. А мне бы разобраться в собственных эмоциях и найти на них управу. – Ты нарушила правило, – произнёс он вместо ответа. – Какое? – подняла я бровь. – Откликаться только тем, кто зовёт. – Мальчик ко мне обратился, – усмехнулась я лукаво. – Так что по факту – ничего не нарушила. – Тёмные так классно изворачиваются. – Дети не умеют правильно нас звать, – пожала я плечами. Растон лишь кивнул. Я же ощутила, что ноги устали в этих туфлях на высоченных шпильках. Оттолкнулась и взлетела, беря курс на море. Через миг лёгкий порыв ветра показал мне, что Растон взлетел следом. Я не стала ничего говорить, молча переходила на наш уровень мира, и дома истончались, таяли, оставаясь на своём.