До Академии мы долетели молча. В какой-то момент показалось, он хочет что-то сказать или спросить. Но светлый промолчал, и я развернулась к своей башне. А он полетел к своей. Наверное, я понимала, почему он не захотел возвращаться на вечеринку. А вот разобраться в своих эмоциях так и не вышло. Плюнув на безнадёжное дело, я отправилась отдыхать. Следующий день был наполнен лекциями, и я погрузилась в учёбу, на время забыв обо всём на свете. Поэтому когда после последней пары меня окликнула асана Лемри, наша целительница из медкорпуса, я даже не сразу сообразила, о чём она. – В тёмный час, Джун-вин, – проговорила невысокая, немолодая, но очень изящная рыжая женщина недюжинной магической силы. – Благодарю, асана Лемри, – отозвалась я с некоторым недоумением. – Вы пройдёте со мной? – мягко поинтересовалась она. И тут я поняла. Вспомнила всё, что произошло вчера. – Джун-вин, – поспешила она опередить мои возражения. – За предыдущие пять лет я множество раз снимала ваши невольные проклятия со студентов. Я отличаю вашу силу. Если вы откажетесь, асан Ламарк вынужден будет провести расследование, и след всё равно приведёт к вам. Вы ведь помните, какой лучший способ снять проклятие? Выдохнув, я промолчала. Но тем не менее последовала за асаной. Единственный правильный способ убрать проклятие – сделать это искренне. А для того нужно то ли раскаяться, то ли простить обидчика. Все остальные способы, воздействия целителей, не позволяют снять его полностью. В детстве это давалось мне легко. Я быстро забывала обиды, и целителям оставалось совсем немного. Да и детская магия нестабильна. Но сейчас у меня не возникало ни малейшего желания ни прощать, ни тем более каяться! Нефиг было обниматься с Растоном! – Вы скоро выпускаетесь, Джун-вин. Сейчас вы ещё под защитой Академии, но должны понимать, что после получения диплома вы не сможете оставлять проклятия на любом, на ком пожелаете. Законы и правила необходимо соблюдать. – Хорошо, – вздохнула я. – Попробую. Асана с сияющей улыбкой ускорилась, и, придерживая сумку с учебниками, я поспешила за ней. Я давно уже научилась контролировать спонтанные выплески магии. Каким же это образом Растон так на меня действовал, что сила снова вырвалась из-под контроля? И всё же я рада, что эта белобрысая посветила своей лысиной. Даже не смогла сдержать улыбку, вспоминая её физиономию вчера. Асана Лемри вывела меня к портальному холлу, где сразу же взмахнула рукой, открывая проход в лазарет. Создавать порталы в неотведённых для этого местах строго запрещалось, во избежание неразберихи и несчастных случаев. В портальных же холлах специальные магические лучи поддерживали безопасность процесса. Мы вышли в портальном холле медицинского корпуса. Сразу же повеяло тишиной, спокойствием. Мягкая целительская энергия струилась по коридорам, плескалась в палатах, вызывая умиротворение. Желание забраться в койку и отдыхать, отдыхать… Но оно тут же пропало, едва мы вошли в нужную дверь. Гели стояла у окна, голова была покрыта полотенцем. А рядом на мягком стуле сидел Растон! 8 Всё внутри вскипело, и я почти пожелала, чтобы кроме лысины девица покрылась ещё и бородавками. Почти. Всё же сдержалась. Из гордости. Не собираюсь терять контроль из-за какой-то блондинки! Было бы из-за чего. – Я же говорила, что это она! – обернувшись, сложила руки на груди Гели. – Ты хочешь, чтобы я тебе помогла, или мне уйти? – произнесла я холодно. – Я хочу, чтобы ты поплатилась за свои выходки! – сердито пыхнула ноздрями светлая. – Девочки, девочки, – вмешалась целительница. – Ваши ссоры недостойны Высших, и они не помогут нам в сложившейся ситуации. Вы, сэна Гели, должны понимать, что чистосердечное снятие проклятия – самое безопасное для вас. И быть благодарны Джун-вин. А вы, Джун-вин, постарайтесь настроиться. Раздражение вряд ли поможет вам в этом. Хорошо. Я уже жалела, что пришла сюда. И всё же должна была попробовать. В конце концов, это действительно индикатор моей готовности стать самостоятельной. Высшей. Выдохнув, положила сумку на пол. Прикрыла глаза, сосредотачиваясь. Это проклятие – мой выплеск эмоций. Гели ничем не заслужила его. Может, она меня и провоцировала, но это снова же моя проблема. Это меня зацепило то, что я увидела. То, что не должно было зацепить. Как говорится, «если вас что-то цепляет – значит, из вас что-то торчит». Всё было так логично. Я так складно себя убеждала, но в глубине души не желала забирать проклятие. Понимала, что эта Гели сейчас на меня смотрит. И Растон. Что он здесь делает? Если он хотел, чтобы я действительно сняла проклятие, лучше бы держался подальше от подружки! Это нужно прежде всего мне. Несправедливое воздействие – первый шаг к лишению крыльев. Сферу и Оракула не обманешь. Основное чему нас учат, – брать под контроль эмоции и судить беспристрастно. Уловив какое-то движение, я приоткрыла глаза. Чтобы заметить, как Растон становится сзади меня. Не успела с удивлением оглянуться, как он выпустил свои большие белоснежные крылья, укрывая ими меня от всего остального. – У тебя получится, Джун. Теперь я не сомневаюсь в этом, – прошептал едва слышно, совсем рядом с ухом. Пощекотав тёплым воздухом. – Почему? – пробормотала я. – Я же светлый, – хмыкнул он так же на ухо. – Вижу. Выдохнув, я снова опустила веки. Внутри его крыльев оказалось удивительно надёжно. Словно меня действительно никто не мог здесь увидеть или помещать. – У неё родители рано погибли, – прошептал по-прежнему тихо, и я не сомневалась, что снаружи нас не слышно. – Она сама растит сестру. Каждый день после занятий домой мотается. Мы с Джеффом тоже росли практически без родителей. Они хоть и не погибли, но служба Оракулу занимает всё время. Туда приглашают лучших из лучших. – У нас ведь нет кланов, – словно услышав мои мысли, добавил Растон. – Светлые живут семьями. – Из-за чего погибли? – пробормотала я. Крылатые живут дольше людей. И убить нас не так просто. Разве что лишив крыльев. Тогда мы теряем свои силы. – Демары, – выдохнул Растон едва слышно, но холодок озноба скользнул по позвоночнику. Демары. Порождения мрака, приходящие оттуда, где выжить практически невозможно. Извечные враги, однажды они обнаружили наш мир. И с тех пор жаждут вернуться, захватить здесь всё. Люди не видят их. Но мы… мы, крылатые, стоим на страже мира и, если нужно, принимаем с ними бой. Растон молчал, давал мне обдумать. Успокоиться. Почти касался грудью моей спины. Я чувствовала его дыхание, крылья по-прежнему скрывали нас. Великолепные. Белоснежные. Я не знала, что происходило снаружи… да и не хотела знать. – А родственники? – пробормотала. – У них никого больше нет, так сложилось. В какой-то миг острая жалость к оставшейся без поддержки девчонке прошила сердце, уколола душу. В конце концов, до вчерашнего дня я знать не знала ни о каком Растоне. Ну то есть мельком видела его, конечно, замечала взгляды девиц. Но слишком редко, слишком незначительно. Даже имени не вспомнила! А они, может, давно общаются… а может и не только. Я ведь не удосужилась выяснить, свободно ли его сердце. – Ты любишь её? – спросила зачем-то. – Мы с детства дружим, – уклончиво, с некоторым напряжением отозвался Растон. А после вдруг опустил крылья. Наверное, увидел то, что я и так уже знала. Гели улыбалась, неверяще хватаясь за свои волосы. Чуть короче, чем были – но не всё же сразу. Где-то в глубине моей души ещё осталось… что-то царапающее. Недоброе. Но, во всяком случае, я планировала разобраться с этим сама. Не срываясь на окружающих. Светлокрылая подняла взгляд на меня… точнее, на Растона за моей спиной. Странное чувство промелькнуло в душе, будто неуловимое воспоминание. Я наклонилась за сумкой и двинулась к двери, не слушая мягкие радостные слова асаны Лемри. Гели вдруг оказалась на моём пути. Я едва сузила глаза, готовая ответить на любые колкости. Но девушка внезапно протянула мне руку: – Спасибо.