– После совещания, – согласился Аррог, – было решено сделать вторую Дугу Богов. Власть над крылатыми отдали Оракулу. Человеку. Сферу Светлых и Сферу Тёмных проявили и тоже отдали ему. Раньше они просто записывали все события, оставаясь невидимыми. Сейчас обе Сферы контролируют крылатых. Наказание за действия, которые могут привести к предыдущему варианту – лишение крыльев, как вы наверняка знаете. – То есть та Дуга, которую запустили сами крылатые, когда запретили Оракулу иметь семью – это уже аж третья Дуга Богов в нашем мире? – спросила я. – Да, когда Оракул начал злоупотреблять своей властью и положением, крылатые решились на такой шаг. Этот инструмент им тоже оставили боги. Только они откатили немного по сравнению с Дугой самих Богов. Не стирали мир полностью, их целью было изменение одной детали. И они её добились. Я глянула на Растона – он снова чуть сжал мои пальцы. По спине скользнул холод, волоски на хребте вздыбились, как и всегда, когда я пыталась об этом думать. И всё же я сделала усилие, заставила себя. Спросила. – Была ли ещё одна Дуга Богов? Четвёртая? Ходят слухи… 27 – В инфотеке записаны данные только о трёх, – отозвался Аррог, чуть помолчав. Гул снизу усилился, словно он задействовал много энергии для обработки всей этой информации и показа её нам. – Но есть нюанс. Если она была запущена не богами и недавно, сведения о ней появятся только после того, как мир вернётся к финальной точке. Озноб пробежал по плечам. Слова древнего существа меня совершенно не успокоили – наоборот! – Получается, боги могут вернуться в любой момент, и если им что-то не понравится… – начала я, но замолчала. Дуга Оракула ведь тоже стирает вариант, который кажется нам ужасным. Почему бы творцам не руководствоваться теми же побуждениями в лично созданном мире? Даже если какое-нибудь создание из-за этого и вовсе не родится. Непроизвольно я бросила взгляд на Растона. Вдруг стало страшно, что его может не быть. Нас может не быть. Этой практики, наших разговоров, его ехидных насмешек и тёплой руки всегда рядом. Молчаливой, но такой надёжной поддержки. – Боги время от времени возвращаются, чтобы проверить свои детища. Но как правило, им проще войти в их финальной точке. Для них всех мы сейчас находимся в далёком прошлом. Они способны, разумеется, вернуться и в прошлое, потому что время не властно над ними. Но более вероятно, что не станут этого делать без крайней необходимости. Как и в Дуге Оракула. Мы можем не дожидаться, не проходить её вместе с подопечным, а сразу же вернуться в финальную точку. Так и они. Только масштаб потрясает! И сколько может быть таких линий? И сколько раз мы могли воскресать и умирать? Только три, или больше? Что, если каждый день мы просыпаемся в ином мире? Уверенными, что он был таким всегда. – Вкратце это вся информация, – подытожил Аррог, убирая изображения и проявляя мужчину. – Какие ещё будут вопросы? Вопросов было выше крыши. Только все они кружились одновременно, никак не выстраиваясь во внятные слова. Уложить бы информацию… – Думаю, сейчас нам стоит отдохнуть, – снова совпал со мной Растон. – Завтра продолжим. – Отдыхайте, – согласился фантом. – Аррог, – позвал светлый. – Да, Растон? – улыбнулся тот. – Прости, пожалуйста. Выключись до утра. Лицо мужчины посуровело, но послушно исчезло. В свои комнаты мы спускались молча. По лестнице, ногами. Я чуть впереди, Растон – уже привычно сбоку и совсем немного позади. Как и положено хранителю. – Как ты себя чувствуешь? – спросила я, когда взгляд упал на тёмное отверстие штамка. – Жив, – хмыкнул светлый. – Я заметила, – усмехнулась я, первой направляясь в душ. Похоже, эта энергия не опасна для нас. Голод давал себя знать, и, пока Растон в свою очередь смывал усталость, скопившуюся за день, я приблизилась к отверстию. Не садясь, настроилась, протянула руку – глотнуть хоть немного тёмной энергии. Она тут же откликнулась, хлынула ко мне. Такая чистая. Первозданная. Идеальная сила, из которой можно лепить что угодно. Я почти сразу разорвала контакт. Боялась не сдержаться, хлебнуть больше необходимого. Для начала лучше всё же немножко. Кровь забурлила, я даже ощутила некоторый прилив энергии. Но усталость взяла своё, и едва голова коснулась мягкой подушки, я окунулась в сон. Сон оказался странным. Всю ночь мне снился Растон! И я без стеснения, полностью отдаваясь своей тёмной страсти, вытворяла с ним такое, о чём наяву даже помыслить не решалась! Глоток первозданной тьмы словно завладел моим телом и спящим разумом, и поднимал откуда-то из глубин всё, что собралось там за последнее время. Первым заставил меня заподозрить о пробуждении поцелуй. Следом за ним – солнечный луч, который пробивался сквозь балконную дверь, оставляя блики на полу и постели. А потом я осознала, что мы с Растоном сплелись в один безумный, плотный комок, и горячие сильные руки прижимают меня к твёрдой груди, словно не собираясь отпускать. Я осторожно приоткрыла глаза. Светлый ещё спал, и не удержавшись, я губами коснулась смягчённых улыбкой губ. Руки тут же обхватили, прижали к себе. Будто поймали с поличным. Но мне было удивительно хорошо и приятно! Зелёные глаза приоткрылись, искрясь, губы сверкнули улыбкой. Я оказалась сверху на Растоне. Тело ощущало напряжение его тела, твёрдые мышцы… и не только. Не в силах сдержаться, я продолжила целовать разгорячённые губы, ощущая, как меж нами тонкими иголочками-молниями проходят разряды наших полярных магий. Растон не возражал, наоборот, хрипло и тяжело дышал, вжимая меня в себя и безудержно, неутомимо впиваясь губами в губы. Ему нравилось, нравилось не меньше, чем мне! – Боишься, – шепнул, едва усмехнувшись и коснувшись пальцами тонкой бретельки моего чёрного бюстгальтера, – что снова призовут без ничего? Ах ты… светлый! – А ты чего боишься? – скользнула я рукой по его белоснежному нижнему белью. – Ничего, – хмыкнул он. – Лишь исполняю твою просьбу. Чуть помолчал, взялся уже пальцами обеих рук за мои бретелечки. Приспустил их, освобождая плечи. – Отсюда вряд ли кто-то сможет тебя призвать, Джун… Всё внутри завибрировало в унисон мягкому, чуть хриплому голосу. Живот сжал сладкий спазм. Сердце колотилось о рёбра, словно желало выскочить из груди, перепрыгнуть в грудь белокрылого и сплестись с его собственным сердцем. Биться рядом, вместе, всегда… – Это предложение? – шепнула я, замирая от предвкушения. Вместо ответа он приподнялся, прочертил дорожки из поцелуев на моих плечах, и я откинула голову, подставляя чувствительную шею. В мыслях крутился ехидный вопрос, ничего ли не будет хранителю за соблазнение своей лагрес. И намного более тревожный о белом цвете его крыльев. Даже если и не за это. Но я боялась их произносить, боялась спугнуть момент и просто наслаждалась тем, что есть. Вжималась в сильное тело, прогибала спину и… – Доброе утро, Джун-вин, Растон-сэн! – прозвучало так доброжелательно, что походило на тонкую, изощрённую насмешку! Я дёрнулась, скатившись в сторону, Растон поднял глаза, с трудом сфокусировав взгляд. У кровати помигивал образ Аррога, ещё и улыбался, зараза! Способно ли неживое творение мстить? Снизу раздавался гул, который мы благополучно пропустили. Губы, шея, плечи горели от поцелуев, спину ещё прожигало воспоминаниями о горячих ладонях. Больше всего на свете мне хотелось выключить этого улыбающегося бога и вернуться к тому, от чего он нас оторвал! Но момент был упущен. Может, и к лучшему. Наше общество не примет нас. Сфера Светлых ощутит нарушение, и крылья Растона потемнеют. А он ведь… наверное, хочет стать хранителем. Судя по тому, какую практику для себя выбрал. А то и вовсе Высшим, как я. Желание обладать им сцепилось в схватке с ужасом, что я могу сломать его жизнь. И бились они внутри меня исступлённо, насмерть. А если он меня возненавидит?