— Нет, пользы никакой, его слушать надо, предсказания. А что, голова Сирина? — К голове нашел корону и тело огромной белой курицы. — Огромная курица? Стоп! Код красный! Вот гады! Собирай всех, скоро буду, — Терпков бросил трубку. Часть 2 Корнеев приехал в отдел и бегом спустился в цоколь. В кабинете Святослав пил чай, Терпков нервно ходил от стола к столу, отец Кирилл что-то читал в телефоне. Вот и вся небольшая команда, не хватало только Насти и таинственного начальника отдела 13. Увидев Корнеева, Терпков резко остановился и скомандовал. — Садитесь! Все подняли на него головы, Корнеев снял пальто и взял стул. — Слушаем, информация неприятная. Корнеев молодец: быстро поработал и нашел три части жертвы. — Я и убийцу нашел, — перебил Терпкова Корнеев. — Да? Пофиг. Мне даже жаль бедолагу, которого заставили это сделать: он своё наказание точно получит в полной мере. Так, сбил, зараза. Три части: женская голова, тело птицы и корона. — А, я знаю. Это Сирин, получается, — сказал Святослав. — Отгадал? Можно домой? — Нет, не угадал. И домой нельзя: тебе еще яйцо срочно и быстро искать. Да что вы за люди такие? Дослушайте. Так вот, есть такая птица: Страфиль. Мать всех птиц, их прародительница, — Терпков встал в позу и продекламировал. — «Как Страфиль-птица трепехнется — Запоют куры у нас по всей земле, Просвещается тогда вся вселенная. Когда Страфиль вострепещится Во втором часу после полуночи — Тогда запоют все петухи по всей земле, Осветится в те поры вся земля». Хранит она своими крыльями мир от бед и пробуждает ото сна. Летит она зимой к морю, чтобы высиживать яйца, бывает, на больших реках и прудах останавливается отдохнуть. Тут её и подловили. Чем убили, кстати? Её обычное оружие не берет. — Что-то острое и изогнутое, — пожал плечами Корнеев. Ему не понравилось то, что он услышал, если отбросить всю ерунду с курами, то получается: убили мифологического хранителя мира. — Так, понятно, серп жнецов нави. Убивает все. Опасная дрянь, хорошо, человек такое в руки взять не может без смертельных последствий. — Получается: Лаврентьев мертв? — А это он? Значит, да. Так, дело в том, что завтра самая длинная ночь года. И, если ничего не сделать, ночь нас накроет навсегда, а армия нави пройдет в наш мир. — Планета остановится? Чушь какая, — буркнул Святослав. — Да не такая ночь, тут же аллегории. Тьма падёт на сердца: злоба, агрессия, междоусобица, войны, болезни. Может, еще и жахнет что-нибудь так, что наступит темень и ледниковый период, вроде вулкана или ядерного снаряда. Терпков договорил, и в отделе стало тихо. Батюшка Кирилл даже телефон убрал в карман пиджака. — Так, насколько я знаю, все это решается поединком, — сказал батюшка Кирилл и поправил очки. — Бой на Калиновом мосту. Вас, батюшка, не приглашаю: вы у нас из другой «сказки», помочь не сможете. — Эх, молодежь. Не переживай, в бой не пойду, но потом пригожусь. Обеспечу поддержку тылов. — Завтра, в час, когда должна петь Стрефиль, встречаемся на берегу Оки, где убийство было. Жертвенная кровь как нитка через два мира прошла и связала. — Других вариантов нет? Мы же не в Древней Руси живём, — сказал Корнеев: версия с боем ему не нравилась. Махать мечом, когда на поясе висит пистолет, как-то глупо. — Да не переживай! Чем мы хуже богатырей? Справимся. Твоей дочке еще в этом мире жить, а тебе за него придётся побороться. В два часа ночи у реки, все поняли? — Терпков оглядел собравшихся и добавил низким рычащим голосом. — Лучше не злите меня. Я в гневе неприятен. Свет в кабинете моргнул, на столе Корнеева жалостно пискнул компьютер. Ощутимая волна животного страха прошлась по комнате и заставила всех вспомнить, что Терпков — нечеловек. Расходились в молчании. Корнеев поехал домой, захватив из хранилища меч и рубаху, чтобы не заезжать за ними с утра в отдел. Дома все было по-прежнему. Шум воды в ванной комнате; Лена дремала сидя на полу, прислонив голову к эмалированному бортику. В детском шезлонге, поставленном внутрь ванны, спала Сашка. Корнеев погладил жену по голове и с надеждой подумал, что завтра это может закончиться. Они пойдут в навь, найдут там Настю, или сам признается Терпкову про икру и расскажет про то, что происходит с дочерью. Оставив Лену в ванной, он пошел на кухню, включил вытяжку и достал пачку семечек. В стекло стукнуло. За окном, на подоконнике сидели два ворона. Корнеев подошел и открыл ночным гостям створку окна. Оба ворона аккуратно положили на подоконник по бутылочке темного и зеленоватого стекла. — Для нашей цар-рицы. Мер-ртвая и живая вода. Корнеев взял бутылки в руки, а вороны взмахнули крыльями и скрылись в темноте зимней ночи. Что ж, Стрефиль можно оживить, осталось пережить бой. На душе Корнеева стало спокойнее, и он решил, что надо вздремнуть полчаса. Разбудил его звонок в дверь. Пока он пытался понять, почему спит на диване одетый, Лена пошла открывать с Сашкой на руках. Через минуту она вернулась, но уже без дочери и, довольно улыбаясь, сказала. — Ну что? Проснулся? Пойдем, кофе выпьем. — Лен, а где Саша? — Бабушка забрала, сказала: присмотрит. Не представляешь, как я устала. Хоть высплюсь. — Какая бабушка? — сказал Корнеев, чувствуя, как расслабленность после сна смывает волной ужаса и паники. — Слушай, пошли, кофе хочу ужасно, помнешь мне потом спину: жутко болит, — сказала Ленка, глядя на Корнеева пустыми, словно стеклянными глазами. Корнеев бросился в подъезд, но там и на улице никого не было. В ужасе он достал телефон и набрал Терпкова. — У меня дочь похитили! — заорал он в трубку. — Не ори. Началось, давай на место, там разберемся. Бессмертнов любит брать заложников и торговаться. Но и мы не с пустыми руками будем. На улице сильно похолодало, когда Корнеев спустился к реке, там бродил только Терпков. Приветственно кивнув, он подошел к Корнееву и, цепко схватив того за протянутую для рукопожатия руку, больно дернул на себя. Мир вокруг сделал кувырок. Корнеев с удивлением рассматривал Настю, стоявшую рядом с Бессмертновым, не понимая, что происходит. Новый порыв ветра взметнул пепел. Настя склонила голову над свертком. Бессмертнов улыбнулся холодно и жестко, словно эту улыбку ему вырезали на лице ножом. Найдя взглядом Корнеева, он заговорил тягучим голосом, который как медный гонг загремел над рекой. — Удивлен? Твоя дочь у меня, — он указал на сверток в руках Насти. — Можешь принести её в жертву и спасти мир, а можешь забрать и уехать отсюда. Насколько я знаю, ты всего полгода в отделе, тебя эти разборки не касаются. Чем тебе помогли эти существа? Они же даже не люди: древний божок, серый волк, Баба-Яга и павший ангел. Что хорошего ты у них видел? Корнеев замер в ужасе, смотря на сверток, что держала в руках Настя. Предательница! Баба-Яга всего чуть больше месяца, а уже ворует детей. А вот кто остальные? Бессмертнов прав: он не знает, на кого работает. — Думай быстрее. Лично твою дочурку придушу, ну или отдам русалкам, получится новая мавка. Корнеев хотел отбросить меч, но тут его за рукав схватил Терпков. — Ты дурак? Ты правда веришь, что он отпустит твою дочь после того, как ты сдашься? — А что ты предлагаешь? Оставить им Сашку? — Корнеев сжал кулаки, с трудом сдерживаясь, чтобы не ударить Терпкова в рожу. — Победить! Порубить всю эту нечисть и забрать дочь, выпороть эту малолетнюю Бабу-Ягу и вернуться домой. — Ты что, слепой?! Ты не видишь сколько там врагов и каких? Я не богатырь из былин, мне даже этот меч не поможет. — Дурак! Это навь. Тут другие силы. Главное — верить в себя, в свой выбор. Тут действуют не физические законы, а законы совести. Они — зло, мы — добро. Мы обязаны победить. Тут сила в Правде! — Тоже мне, нашел Бодрова. Правда в том, что этот маньяк убьет мою дочь. Корнеев зло взглянул на Настю, та вздрогнула и посмотрела на Бессмертнова, прижимая сверток к себе. — Я вижу, что ты не готов к этому бою, — сказал Бессмертнов, спешиваясь со своего коня. — Давай, меняем твой меч на дочь. Какое тебе дело до наших вековых разборок? Ты сюда не просился. Встретимся на середине моста. Корнеев пошел к мосту, помахивая мечом. Терпков бессильно зарычал ему в след. У самого моста из-под ног Корнеева взвился пепел, и появились две фигуры: невысокие, коренастые мужики преградили дорогу. Черные точки зрачков в центре белой радужки впились ему в лицо. — Постой, богатырь, Святослав говорить будет. Корнеев обернулся: рядом с Терпковым стоял Святослав и держал в руках металлическую коробочку. Терпков хищно улыбался Бессмертнову. — Ну что, доигрался, Костик, давай, сваливай в туман. Зря вы мать всех птиц убили. Крылатые сильно обиделись, показали, где одну очень интересную утку найти. Чуешь смерть свою? — сказал Терпков, указывая на коробку в руках у Святослава. — Эй, ты, богатырь. Меняю эту коробку на твою дочь, иначе прям сейчас ей башку отрежу и брошу в Смородину, — зло сказал Бессмертнов, игнорируя оскал Терпкова. — Ну что скажешь? Больше всего Корнееву хотелось подойти к Бессмертнову и ударить хорошенько в рожу, а потом под ребра, а когда тот скрючится и упадет, отходить его ногами до тяжких телесных. Корнеев вернулся обратно и протянул Святославу ладонь. — Это яйцо, ну то, в котором иголка, я нашел, — сказал Святослав. — Давай: у него моя дочь. — Может, просто иглу сломаем? — спросил Святослав Терпкова. — Он успеет убить Сашку, — сказал Корнеев, выдергивая коробку из рук растерявшегося Святослава. — А я говорил: не подходишь ты для нашего отдела, — тяжело вздохнул Терпков. — Иди, спасай дочь, а мир пусть гибнет. Мне и дела нет: уйду в навь. Что и правда я за вас, людишек, с начала времен вписываюсь? Возишь-возишь на себе какого-нибудь царевича, а он… тьфу, никак не привыкну.