– Вам по-прежнему не дает покоя будущее… – сказала она со вздохом. Он хрустнул лакричным леденцом и ответил: – По дороге я размышлял. Кое в чем вы, возможно, правы. Может быть, иногда стоит разобраться с прошлым, чтобы оно не повторилось в будущем. Слон и мышка зашагали по разбитому двору к воротам завода. Семеня за ним, чтобы не отстать, Лукреция приводила в порядок свои длинные волосы. – Вы намекаете, что согласны помочь мне в расследовании? – Идемте! Я покажу вам местечко, которое я всегда держал в тайне. 19. Пещера Верхушка дерева пламенеет, охваченная огнем. Листья трещат в желтом пламени. Птицы бросают свои гнезда на верхних ветвях и улетают прочь, суматошно махая крыльями. У стаи нет выбора, остается спуститься на землю. Она знает, что должна подыскать себе новую стоянку. Ливень усиливается. Мокрые, сгорбленные, они продвигаются по открытой местности. На их счастье, ливень разогнал хищников: их густая шерсть сильно намокает, и они тоже превращаются в легкую добычу. Вожак, возглавляющий стаю, подгоняет ее, раздавая сильные шлепки по головам тех, кто не торопится. Лучший способ прогнать страх – напугать чем-то другим. Он рычит, показывает зубы, не гнушается кусать доминируемых и обычных козлов отпущения. По его мнению, это необходимо для сплочения в группе. Все смиренно плетутся. На их пути вырастает еще одно большое дерево, на ветвях которого можно было бы разместиться, но это не их день. Они уже запрыгивают на ветки, но молния ударяет снова, и расколотое дерево валится на землю. ОН гадает, не привлекают ли особенно высокие деревья молнию. Или, может, это знак. ОН верит в знаки. ОН думает, что все в жизни указывает ему, что делать и чего не делать. Если в их стоянку попадет молния, значит, оттуда придется убраться. Если молния бьет в это дерево, значит, им на нем не место. Одна из самок привлекает внимание стаи, указывая пальцами на дыру в скале. Это пещера. Члены стаи придерживаются правила не приближаться к пещерам. В них всегда живут крупные опасные хищники. Но дождь такой холодный, и они так боятся снова обжечься огнем, что окружают самку и спешат к пещере. Там их ждет неожиданность: вход в пещеру не сторожат хищники. Но пещера очень глубокая, это опасно. Они замирают на ее пороге и озираются. Ливень припускает еще сильнее, деревья вспыхивают одно за другим. ОН думает, что облака гневаются на существ, обитающих на поверхности земли. «Наверное, не надо было убивать гиену, несшую своим соплеменникам надежду», – говорит ОН себе. Стая сбивается в плотную кучу, взволнованные и перепуганные соплеменники согреваются теплом друг друга. Дождь все льет и льет. Тепло сбившихся в кучу тел позволяет преодолевать озноб. Вдали вспыхивает еще одно дерево, в которое попала молния. 20. Древо будущего То было «древо будущего». Исидор Каценберг привел Лукрецию Немрод в комнатушку на нижнем этаже водокачки. Там помещалось только два табурета и большой белый стол на козлах с горкой фломастеров с краю. Лукреция Немрод изучает большой рисунок на столе. У него есть название – «Древо будущего». У дерева много ветвей, усыпанных мелкими листочками. – В наше время мысль политиков не заходит далеко, максимум на пять-семь лет – это период, когда можно избраться и переизбраться, – стал объяснять Исидор Каценберг. – Но разве не интересно представить, что будет через сто, тысячу, десять тысяч лет? Какой мы оставим Землю нашим детям? – Сейчас преобладает политика наименьшего зла, старания не дать произойти ближайшим катастрофам. – Это нормально, политики зависят от замеров общественных настроений, которые знакомят их с коллективной эмоцией. Перспективой здесь не пахнет. Лукреция опустилась на неудобный табурет и вздохнула. – Я не прочь пофантазировать, но большинство обещаний прекрасного будущего кончались таким фиаско!.. Неудивительно, что теперь люди с осторожностью относятся к заманчивым проектам. – У человечества есть право на ошибку! – возразил Исидор и тоже плюхнулся на табурет, который был для его туши явно мал. – Сколько ни критикуй коммунизм, либерализм или социализм, они по крайней мере указывали направление. Пускай эти идеологии обанкротились, это не значит, что нельзя предлагать другие. Предложений должно быть много, чтобы людям было из чего выбирать. Из того, что в прошлом совершались ошибки, еще не следует, что надо отказаться от предложений на будущее. Но в наше время остался всего один выбор: между неподвижностью и откатом назад. – То есть между консерваторами и реакционерами? – спросила она. – Если хотите. Так или иначе, нам предлагают либо вообще не двигаться, либо повернуть назад. Все в ужасе от одной мысли о том, чтобы сделать шаг вперед. Одни писатели-фантасты ныне осмеливаются заглядывать в будущее человечества. Какая тоска! Лукреция Немрод привстала, чтобы получше разглядеть древо. – Ну, а вы придумали это древо… – Да, древо со всеми вероятными вариантами будущего. – Это как-то связано с концепцией «пути наименьшего насилия», о которой говорится в вашей странной книге? – Изображая в этой таблице все варианты будущего, я пытаюсь нащупать путь, способный когда-нибудь привести нас в будущее, которое будет лучше нашего настоящего. Он подошел к девушке и стал тыкать пальцем в листочки на ветвях дерева. На каждом был написал вариант будущего. Некоторые умеренные, вроде «если приватизировать систему мест заключения», «если отменить социальное обеспечение», «если повысить социальные минимумы». Другие порадикальнее: «если объявить войну враждебным экономическим блокам», «если вернуться к диктаторскому правлению», «если упразднить правительства». Были и совсем утопические на первый взгляд варианты: «если заселить другие планеты», «если ввести во всем мире контроль рождаемости», «если остановить экономический рост». Теперь Лукреция Немрод смотрела на живой шар рядом с ней другими глазами. Ее удивило, что простой смертный смеет замахиваться на грядущее всего своего вида. Как ей ни хотелось поднять его на смех, она сдержалась. Что может быть проще, чем одним махом перечеркнуть столько часов умственных усилий! Проделанный труд заслуживал уважения. Вторым ее побуждением было узнать обо всем этом больше. – Вы держите ваше древо будущего здесь, таите его от людей… Он утвердительно кивнул. – Это верно, а все почему? Потому что оно еще недоработано. Когда древо будет готово, я предъявлю его миру. – Кому?! – Говорю же, миру! Быть может, благодаря моему древу политикам в один прекрасный день хватит смелости объявить: «Смотрите! Вот путь, которым предлагается двинуться, пройти вот здесь, потом здесь и здесь, чтобы лет через двести, даже если кое-какие перевалы окажутся очень трудны, прийти вот сюда, чтобы наши дети или дети детей наших детей зажили на нашей планете счастливо». Он отправил в рот карамельную сигарку и принялся жевать. – На кону стоит судьба всего человечества и вообще всех обитающих на планете существ. Пора начать рассуждать не как избиратели, не как потребители, а как живые создания, интегрированные в гораздо более обширное множество. Да, я надеюсь, что рано или поздно у нас наступит гармония со всем окружающим миром. Это называется «гомеостаз», равновесие между внутренней и внешней средой, между человеческим родом и всеми остальными формами жизни. – Не больше и не меньше! – Представьте себе! – не унимался он. – Тогда мы сможем сопереживать всем формам земной жизни. Все они будут нашими партнерами, и все вместе мы построим лучший мир. Если разобраться, что может быть лучше? – Согласна. Но в недалекой перспективе, прямо сейчас, чему может послужить весь этот ваш труд? – Выявлению главных тенденций при учете всех факторов во всех мыслимых сферах: экономической, политической, социальной, технологической, культурной… Выяснению того, как все это сочетается, – скромно ответствовал он. – При помощи этой таблицы я предвижу кризисные циклы. Определяю фазы роста и спада на сырьевых рынках. При помощи моего Древа я играю на бирже. Поверьте, это работает! Биржевые сделки – главный источник моего дохода. Так я зарабатываю на жизнь – разве это не очевидное, не наглядное доказательство полезности моего Древа? Сами понимаете, на жалкую зарплату научного журналиста я бы не смог ни приобрести, ни тем более обустроить эту водокачку. Молодая стажерка не сводила глаз с Древа. – Само собой, – продолжил он с широкой улыбкой на детском лице, – я не мню себя Нострадамусом. Не претендую на предсказания будущего, просто пытаюсь предвидеть главные логические траектории в развитии нашего общества. Пока что могу без хвастовства сказать, что получается даже лучше, чем я ожидал. Лукреция Немрод разглядывала самые тонкие веточки на Древе будущего. – Что вы предвидите, например, в геополитике? – Дальнейшее перемещение власти с востока на запад. Сначала центром мира была Индия. По-моему, все вышло оттуда, из Индии, более пяти тысяч лет тому назад. Происходит движение на запад, вместе с солнцем. Индию сменили в мировой власти месопотамцы и египтяне. И дальше на запад: греки, потом римляне. После них Австро-Венгрия, дальше западные берега Европы – Франция, Испания, Голландия. Потом Англия. Все западнее и западнее, через Атлантический океан. Власть прописалась в Нью-Йорке, потом пересекла Американский континент и достигла Лос-Анджелеса, но продолжила стремиться на запад, пересекла Тихий океан, оказалась в Токио, скоро будет в Китае. После Китая она вернется в Индию. Так выглядит географическая история власти и ее вероятная траектория через континенты, от народа к народу. – Возьмем другую тему. Безработица во Франции. Исидор Каценберг перевел дух. – Что касается современных западных обществ, то логика учит, что в будущем у них должны прекратиться проблемы с безработицей. Десять процентов людей будут усердно трудиться в творческих сферах, а остальные девяносто вообще не будут работать, разве что спорадически, на подхвате, вдали от творчества. Эти десять процентов, созидатели, будут создателями и манипуляторами концепций. Они будут отдаваться своей работе, посвящать ей все свое время, зарабатывать много денег, на трату которых у них нечасто останется время. – А остальные? – Остальные? Что ж, девяносто процентов нетворческих людей будут часто менять занятия, мало зарабатывать, проявлять мало интереса к тому, что делают, зато вовсю пользоваться индустрией развлечений. И отождествлять себя эти девяносто процентов будут не со своим ремеслом, а с времяпрепровождением в свободное время. Я много размышляю о развитии добровольных объединений. Возьмем пример: девушка временно работает секретаршей, иногда подрабатывает няней, снимается в эпизодах в кино, но определяет себя как член районной Ассоциации борьбы за сохранение окружающей среды… – Что-то я не уловила, почему вы называете креативный класс будущего «манипуляторами концепций». – Потому что в будущем не будет больше ни инноваций, ни открытий, ни изобретений. Когда весь мир одновременно владеет всеми технологиями, у людей повсеместно одинаковые автомобили, стиральные машины, компьютеры. Что определяет предпочтение при приобретении? Мелкие «навороты» в подаче, цвете, обозначении продукции, в продвижении марки, в лозунге, маркетинговой стратегии.