Отвернулась от иллюминатора и поймала на себе взгляд. С соседнего ряда на меня смотрел молодой мужчина. Симпатичный, темноглазый, с ямочкой на щеке, выдающей улыбку. Надо бы было улыбнуться в ответ, но я не улыбнулась. Воткнула в уши наушники, закрыла глаза и включила музыку. *** В Минеральных водах было намного теплее, чем в Перми. Сойдя с трапа, я расстегнула куртку и убрала в карман перчатки. Багаж мой дорогущий билет не предусматривал, пришлось ограничиться ручной кладью. В этом были и свои преимущества – как минимум, не надо ждать чемодан. У выхода я опять натолкнулась на темноглазого мужчину. Весь полёт он время от времени поглядывал на меня, но так и не заговорил, а я делала вид, что ничего не замечаю. – Вас кто-нибудь встречает? – спросил он, улыбнувшись уголками губ. Ямочка нарисовалась отчётливее. Голос у него оказался приятный, низкий, с чуть сиплыми нотками. – Нет. – А куда вам? Может, я бы мог… – Спасибо, я уже заказала такси, – ответила слишком резко. Он извинился и отошёл, а я поправила ремень тяжёлой сумки. Вот она – новая жизнь. Бери, Яна. Хотя бы попробуй. Проводила мужчину взглядом, честно сказав самой себе: не хочу, не надо, не могу. Вышла на улицу и только тогда вызвала такси. Да, соврала, но… Сперва надо отпустить прошлое. Карима. Нет, отпустить настоящее, потому что он всё ещё во мне, в моём сердце. Я всё ещё его подарок, и моё сердце, увы, тоже. Карим Чемодан Алии увяз в снегу. Дочь остановилась, дёрнула его, губы её шевельнулись. Она снова потянула чемодан, и на этот раз он поддался. Я наблюдал за ней с тех пор, как она вошла в ворота. Что, интересно, она тут забыла? Её мать всё ещё была в клинике, и вряд ли Алия об этом не знала. – Что ты тут делаешь? – выйдя в холл, спросил я. Алия отряхивала снег с меха на капюшоне. – Пап… – вырвалось у неё раньше, чем она, видимо, успела отдать себе в этом отчёт. Оставив чемодан у двери, она подошла ко мне. – Я тебя спрашиваю, Алия, что ты тут делаешь? – Решила вернуться домой. Её голос звучал неуверенно, но глаза дочь не опустила. Смотрела прямо, как я её, чёрт подери, никогда не учил смотреть в глаза старшим. Тем более старшим мужчинам семьи. – Ты сказала, что это место больше никогда не будет тебе домом. Что изменилось? Я снял тебе квартиру, забыла? – Нет. – Она вздохнула и повторила: – Не забыла я ничего. Пап… – Что пап? – Мы же семья. – Она взяла меня за руку. – Ты, я, мама. Когда ты привёл эту… Я сжал зубы. Должно быть, до неё дошло, что продолжать не следует. – Давай просто забудем всё. Новый год ведь. Я подумала, что мы могли бы съездить вместе к маме, а потом… – У меня через три часа самолёт. Алия замолчала. Отпустила мою руку. Снег на её капюшоне растаял. Красивая, чёрт подери. Ровесница Яны. Блядь! Каждую ночь я не мог заснуть, думал об этой девчонке. Хотел её запах, её голос, её в своей постели. Сейчас же представил, что какой-то хер может так же хотеть Алию, и кровь взбурлила. Порву на хрен. – И куда ты летишь? – спросила дочь уже без энтузиазма, скорее с разочарованием. – В горы. Хочу проконтролировать работу курорта в праздники. Дочь отошла. С детства она занималась танцами, была грациозная, но сейчас в ней сквозили неловкость, неприкаянность. Отец из меня получился не самый лучший. Горечь обожгла сердце. – Полетишь со мной? – В горы? – Да. Бабушку с дедушкой навестишь. Они будут рады. – Я… нет. В другой раз как-нибудь. Я усмехнулся. И опять с горечью. Дочь чего-то ждала. – Папа… – Всё-таки подошла ко мне опять. – Давайте попробуем? У нас может быть всё в порядке. Мама вернётся из больницы, ты прилетишь… Может, у вас опять получится… с ребёнком, – закончила она неуверенно. – Маме только тридцать девять. Ты ведь сам всегда говорил, что семья – самое важное. – Поговорим об этом, когда я вернусь, Алия. Хорошего тебе Нового года. Глава 20 Яна Администратор положила карту от номера в корзинку с расписанным золотыми узорами шариком и фигуркой Деда Мороза. Поставила передо мной на стойку. – Приятного отдыха. Если что-то понадобится, дайте знать. Ресторан работает круглосуточно, бар тоже. Вы можете заказать экскурсии, забронировать сауну или записаться на массаж. Минеральная вода для гостей курорта всегда в свободном доступе. Если понадобится такси… Слушая её, я не могла отделаться от мысленного вопроса «что тут делаю?!». Такие места, как это, не рассчитаны на простых студенток из глубинки. Ни денег, ни ремонта в квартире, ни отца, ни кого-то, кто мог бы оплатить мои капризы. А любые капризы здесь стоили дорого. Правда, по косметологам и ресторанам ходить я не планировала. Приехала сюда за другим. Администратор была незнакомая, и слава богу. Кому какое дело. И всё же. Я поднялась к себе. Вошла в комнату, раздвинула шторы и… Гор видно не было, зато разбросанные по территории курорта фонари и высокие, с белыми шапками на лапах ели, создавали ощущение сказки. Я вышла на балкон и, сняв с волос резинку, тряхнула головой. – А знаешь, – сказала тихо, – я тебе благодарна. Хотя бы за это. Если бы не ты… – Я улыбнулась. Окна моего номера выходили на ту же сторону. Само собой, о такой роскоши, коей отличались личные апартаменты хозяина курорта, речи не шло. И всё равно я попала в другой мир. – Здравствуйте, – сказала, набрав номер ресторана. – В триста пятый глинтвейн, пожалуйста, и… Нет, извините. Просто глинтвейн. Через десять минут я снова стояла на балконе, но уже с горячим пряным вином. Горы прятались в темноте, и я рисовала их мысленно. Помнила, какие они. Величественные, с белыми верхушками. – Я хочу забыть его, – прошептала в морозную ночь. – Отпустить и забыть. Помогите мне. Вино перекатывалось на языке – бархатное, богатое. Как ответ, издали ветер принёс свежесть. Воздух пах льдом. Он тронул мои губы, погладил щёки. – А если не надо отпускать… Пусть что-то случится, – неровно выдохнула я. Хватит держаться за осколки звёзд. – Нет. Я должна забыть. И начать заново. Новый год – новая жизнь. *** Будильник просигналил в четыре утра. Бронируя номер, на сайте курорта я наскоро ознакомилась с программой на ночь. В ресторане – особенные блюда, на площадке перед ним – снежки и прочие забавы. К удивлению, ни слова не было ни о фейерверках, ни о приглашённых знаменитостях. Напротив, упор делался на камерность и уют. Но и это меня не прельщало. Зачем быть одной среди чужих, если можно побыть одной наедине с собой? В холле не было ни души. Только администратор упорно боролась со сном. – Доброе утро, – оживилась она при моём появлении. – Ещё не совсем утро. – Тогда пусть оно будет добрым, когда наступит. – Да, пусть, – согласилась я и вышла на улицу. Не зря взяла с собой вязаный шерстяной свитер и толстые колготки. Это внизу можно было ходить в расстёгнутом пуховике, здесь же пришлось надеть варежки. До восхода было ещё больше двух часов. Пока я гуляла по припорошенным дорожкам, не встретила ни единого человека. Только две, должно быть, страдающие бессонницей белки устроили возню в ветвях. Какое-то время я наблюдала за ними. Сфотографировала и, не подписывая снимок, отправила маме. Палец так и завис над иконкой другого контакта. Алия. – Когда-нибудь ты меня поймёшь, – сказала и убрала мобильный. Посмотрела туда, где были белки, но ветки оказались пустыми. ***